— Но…
— Кроме того, я старался пропускать любую рекламу.
— Это глупо. — Билл неодобрительно задергался при этом дополнительном признаке безумия Ринальдо. — Тогда ты многое упустил.
— Ну, да, а еще мне не подносили горящие спички к пальцам рук и ног.
Билл проигнорировал это безумное сравнение.
— Вот поэтому ты и не услышал о Соревновании!
— Извини, совершенно ничего.
— А должен был. Ну, ничего, об этом легко рассказать. Видишь ли, существует примерно дюжина больших Соревнований с подсоревнованиями в каждом, и все они являются частью одного Величайшего Соревнования. Это началось… м-м, дай вспомнить… примерно полтора года назад. Мне кажется, первое Соревнование спонсировало по телевидению «Мыло Сатурна».
— «Венера Венити», — сказала Гертруда, которая вошла в комнату и услышала их разговор.
— Ты ошибаешься, дорогая. Я точно помню…
— Ты дурак, — с презрением сказала она. Причем вовсе не шутливо, отметил про себя Ринальдо. — И не пытайся со мной спорить. Это была «Венера Венити».
— Да неважно, кто был первым, — сказал Ринальдо, не желая будить спящего зверя. — Вовсе не важно.
На мгновение Ринальдо показалось, что они вот-вот прыгнут и вцепятся друг другу в горло. Какое же у него, очевидно, превратное представление о современных моральных критериях! Наконец, Билл нервно рассмеялся. Лицо у него снова задергалось, но Ринальдо уже настолько привык к этому, что почти не заметил.
— Мне кажется, ты просто утратил чувство перспективы, — сказал ему Билл. — Но так или иначе, в настоящее время существует дюжина фирм, присуждающих призы. И любой имеет право участвовать. Единственное требование, вы должны быть жителем Земли. К соревнованиям не допускаются никакие марсиане или там венериане, — радостно сказал он. — Разумеется, «Венера Венити» имеет отношение к Венере не больше, чем «Мыло Сатурна» к Сатурну.
— Понятно. И ты хочешь сказать, что все соревнующиеся должны сыграть одну и ту же мелодию?
— Разумеется. Конечно, существуют различные классы Соревнования. Распределение по возрасту от трех лет до восьмидесяти, и по талантам, от Гения класса АА до обычного класса К. Терла находится в классе Обычном А, что не так уж плохо. За призы стоит бороться даже в ее классе, иначе мы бы не настаивали, чтобы она брала уроки.
— А что за Величайшее Соревнование?
— Им управляет Совет Спонсоров, и в нем принимают участие выигравшие предыдущие призы и соперники, которые хотят соревноваться вне классов.
— И все играют одну и ту же мелодию?
— Почему бы и нет? Это увеличивает шансы на победу. Если вы не побеждаете у одного спонсора, всегда есть возможность победить у другого.
— О-о… Кажется, я начинаю понимать, — сказал Ринальдо.
— Все очень просто. У меня большие надежды на Герлу. Она — гений класса А А, как сказал ее учитель, но когда ее проверили, то поместили в гении класса Б, что, конечно, увеличивает шансы на победу. И для обычного приза, и для Высшего приза.
— Но мне одно непонятно, — сказал Ринальдо. — Если все играют одну и ту же простую мелодию, как же судьи отличают хорошую игру от плохой?
— У вас, очевидно, нет музыкального слуха, — сказала Гертруда. — Легко произвести впечатление на аудиторию, играя что-то роскошное. Но когда требуется сыграть что-то простенькое и в то же время глубокое, у вас должен быть настоящий талант, иначе вы проиграете. Каждая нотка должна быть прекрасной. Попробуйте заметить различие между игрой Герлы и Терлы.
— Мне кажутся они одинаковыми, — признался Ринальдо. — Все, что я слышу, это «да, да…»
Родители рассмеялись с плохо скрываемым презрением.
— Хорошо, что ты не судья, — сказал Билл, и его лицо снова стало подергиваться.
— Очень плохо, что у них нет класса для людей, лишенных слуха, — захихикала Гертруда. — Но не берите в голову, Ринальдо, мы все равно вас любим. Ну, а теперь прошу к столу.
Они поели, и в течение всего обеда обе девочки продолжали тренироваться в своих комнатах. Все блюда получаются с привкусом «да, да, да…» — подумал Ринальдо.
Билл и Гертруда были очень гостеприимны. Они приглашали его остаться переночевать, но он поглотил уже так много музыки, что больше не мог ее слышать. Он объяснил, что у него забронирован номер в отеле, и уехал.
«Да, да, ди, да…» — доносилось отовсюду. На улицах, в вестибюле гостиницы, и в его номере. Эти звуки проходили сквозь стены, и Ринальдо быстро понял, что слабые звуки столь же невыносимы, как громыхание стоящего рядом фортепиано. И если привыкнуть к этому, подумал он, неизбежно настанет реакция.
И это не случайно. Что-то должно крыться за этим, незаметное на первый взгляд или ухо. И Ринальдо хотелось узнать, что именно.
В его номере нашелся встроенный телевизор. Включив его, он обнаружил, что из пятнадцати работающих каналов, по одиннадцати шла программа соревнования. По радио ее транслировала только двадцать одна радиостанция из пятидесяти трех. И одновременно эти звуки, переданные электромагнитными волнами, также доносились через все стены отеля. Его окружили эти «да, да, да, да, ди, да, да…»
В космосе, даже в самые плохие времена в начале цикла, он не пользовался никакими успокоительными или снотворными. Однако, сейчас ему требовалось выспаться. Аптечка отеля заботливо это предусмотрела. На одной из полок он нашел флакончик анестезирующего масла для ушей и закапал его в каждое ухо, чтобы парализовать нервные окончания.
Став совершенно глухим, он спокойно заснул. К сожалению, мозг продолжал трудиться над тем, что впитал за прошедший день, и добрую часть ночи в его голове раздавалось все то же «да, да, да…».
Утром действие анестетика сошло на нет, и он услышал за стенами все ту же мелодию. Ринальдо оделся, вышел из отеля и занялся своими делами.
Я был немного нечестен, всего лишь чуть-чуть, подумал Ринальдо, притворяясь перед Биллом и Гертрудой, что у меня все прекрасно, и не останавливаясь на некоторых неприятных аспектах. Это же относилось и к его нынешним планам. Однако, их совершенно не касалось, что он решил написать о себе книгу. Это лишь подтвердило бы их предположение, что он не в своем уме. Он расскажет им об этом, только когда рукопись будет готова и сдана в издательство, и когда издатель поставит ее в план — вот тогда он прочитает им пару глав из нее.
Он не сомневался, что книга будет хорошо продаваться. Одно только название «Два года в пространстве» намекает на то, что ее автор либо мертв, либо находится на самом краю безумия. Потребуется лишь несколько излишне драматизировать некоторые события, намекнуть на галлюцинации, которые ему случалось увидеть, притвориться, что ему казалось, что в течение многих месяцев он проживал в настоящем мусульманском раю. Читатели любят все это. Но крайней мере, любили, сказал он сам себе, пока не пристрастились к этой «Да, да, да, да…»
Первым пунктом назначения Ринальдо этим утром был офис издательства. Самого мистера Тригмена, скорее всего, еще нет на месте, но в издательстве царило оживление, и эти признаки кипучей деятельности его подбодрили. Секретарша мистера Тригмена осторожно заморгала глазами и раздраженно ответила, что мистер Тригмен хочет встретиться с Ринальдо, так что, пожалуйста, позвоните попозже и вам назначат встречу.
Где-то позади брякало фортепиано. Ринальдо поспешно ответил, что да, он позвонит. И вышел.
Из офиса Тригмена он направился в штаб «Мыла Сатурна». Правда, подумал Ринальдо, всегда служила хорошей защитой, и, пока он объяснял все молодому секретарю, к которому его направили из приемной, тому нравилось то, что рассказывал Ринальдо. Он пробыл в космосе целых два года и теперь пишет об этом книгу, в которой намеревается описать свои впечатления после возвращения домой. Одним из самых поразительных изменений оказалось проведение Соревнований. Может ли он получить подлинную информацию о том, как начались эти Соревнования, и чей выдающийся ум придумал эту замечательную идею? Только, пожалуйста, все подробности. Это необходимо для того, чтобы противопоставить спокойную, здравомыслящую Землю психопатологическим ужасам космической пустоты.
Секретарь был услужлив, но отвечал неопределенно. В промежутках между частыми пожатиями плеч он сообщил, что ничего не знает об этом, а что и знает, то его время слишком важно, чтобы тратить его впустую на разговоры. Однако, у него есть хороший буклет, выпущенный «Бливинс, Блевенс, Риппл и Косгроув» — рекламной фирмой, работающей на «Мыло Сатурна» и освещающий все детали Соревнования. В нем есть все, что желает узнать Ринальдо.
Ринальдо прочитал буклет, в то время как вокруг него звучали бесконечные звуки фортепиано — это транслировали соревнования прошлой ночи. Из шестидесяти четырех страниц скромного хвастовства он вынес всего две идеи: во-первых, что это является рекламной кампанией без объекта рекламы, и на нее за последний год потрачено больше миллиарда долларов, и, во-вторых, что идея Соревнований не принадлежит ни «Бливинс, Блевенс, Риппл и Косгроув», ни какому другому вторичному рекламному гению.
Следующим его пунктом стал офис «Бливинс, Блевенс, Риппл и Косгроув». Здесь Ринальдо направили к мисс Арруп, представительнице «Мэрфи и Фингера», консультирующей организации по связям с общественностью компании «Бливинс, Блевенс, Риппл и Косгроув». Мисс Арруп оказалась высокой, стройной и доброй. Она была отнюдь не глупа. Ринальдо повторил ей свою историю, и она вручила ему такой же буклет, какой у него уже был. Ринальдо попросил разъяснений относительно происхождения данной рекламной кампании, и мисс Арруп сказала, что будто бы она где-то слышала, что эта идея пришла в голову мистеру Фингеру, когда тот занимался ментальным бритьем. Вы ведь слышали о ментальном бритье, мистер Ринальдо? Некий психолог обнаружил, что если вы сконцентрируетесь правильным образом, то можете управлять верхним слоем кожи и отключить питание волосяных фолликул — по крайней мере, так я все это поняла. А лишенные питания, волосяные фолликулы под кожей начнут увядать, и день спустя, начав расти, волосы сами собой выпадут, стоит вам только провести рукой по лицу. Таким образом, можно бриться заранее, за двенадцать или даже двадцать четыре часа до начала рабочего дня, и ваше лицо всегда останется гладким.