— Один? — Доктор Клутц встрепенулся и опять задергался. — Но это же верный способ получить психическое расстройство.
— Там у меня будет работа. И может быть, через какое-то время я буду уже не один. Есть кое-кто, кого я бы хотел взять с собой, — Ринальдо подумал о мисс Арруп. — Но я не думаю, что сейчас на это есть шансы. Не раньше, чем она выиграет один из призов и выкроит время от ловли несуществующих мух. Не знаю, сколько времени на это потребуется. Но я оставлю ей свои координаты и, возможно, через несколько лет она захочет увидеть меня.
— Но у вас все же очень много шансов остаться в космосе одному слишком надолго.
— Ну, не так долго, как вы думаете, доктор Клутц. Кроме того, у меня очень интересная работа. Разве я вам не говорил? Это не просто наблюдения и ведение записей.
— В черновиках вашей книги вы пишете, что работа у вас там была самая простая и нудная.
— Ну, да. Правда оказалась бы несколько сложна для среднего читателя. Она показалась бы ему абсурдной, пустой тратой правительственных средств. И он бы завопил, призывая прикрыть эту программу. А значит, и меня прикрыли бы тоже. Но мы с вами ученые, доктор Клутц, и, как с ученым, я могу говорить с вами откровенно. Вы знаете, что я там делаю? Кое-что, кстати, по вашей линии.
Доктор Клутц нахмурился и задергался.
— Вы изучаете психические отклонения у людей, пробывших долгое время в изоляции в космосе?
— Не совсем, — сказал Ринальдо. — Вы могли бы назвать меня космическим психиатром. Но я не изучаю психические отклонения у людей. Я изучаю сумасшедшие астероиды.
— Какие? — воскликнул доктор Клутц.
— Шокирующее название? — усмехнулся Ринальдо. — Фактически, оно не совсем научное. Официально они называются АСЧЭО — Астероиды С Чрезвычайно Эксцентричными Орбитами. Но между собой мы их называем «сумасшедшими астероидами». Это крошечные тела, мили в две или даже меньше в диаметре. До сих пор известно только четыре таких, и те не были обнаружены до недавнего времени.
— Но почему вы их так называете? — спросил доктор Клутц.
— Подождите, пока я вам не расскажу, что они вытворяют. Ну, вы знаете, что обычные астероиды летают вокруг солнца по эллиптическим орбитам, как и все планеты. А сумасшедшие астероиды движутся почти так же, как и остальные — за одним маленьким исключением. В определенный момент они начинают петлять в космосе — а потом летят дальше, как ни в чем не бывало. Вы когда-нибудь в жизни слышали что-нибудь более безумное?
— Но почему? Может, причиной являются электромагнитные или какие-нибудь другие гравитационные силы?
— Это я и пытаюсь определить. Я пытаюсь также понять, почему их число увеличивается. Астероиды в течение нескольких поколений являются объектами наблюдения, и лишь десять лет назад обнаружился первый сумасшедший астероид. Это очень интересное явление, доктор Клутц, и оно поможет мне остаться в здравом уме. Какой может существовать лучший способ сохранить здоровую психику, как изучать чужое безумие?
Хмурый взгляд, дергающийся глаз.
— Ваше противоядие может быть не столь эффективно, как вы думаете, — с трудом произнес доктор Клутц. — Судя по моему собственному опыту, одна только работа не помогает избежать опасности.
— Ну, с той опасностью я как-нибудь справлюсь. А вот с опасностью этого дьявольского Соревнования — нет. Спасибо, доктор Клутц, за информацию, которую вы мне сообщили. Было приятно побеседовать с вами. Надеюсь, Земля и остальные планеты продолжат экономическую войну. Плохо, конечно, что в ней столько жертв, но где вы видели войну без жертв?
Доктор Клутц с сожалением покачал головой. И подергал глазом.
Новая космическая станция была точно такой же, как старая. Ее построили на обычном астероиде, не сумасшедшем. Основательно и надежно. Захватывающая, интересная работа, чуть-чуть рутины, и никаких:
Да, да, да, да,
Ди, да, да, да,
Да, ди, да, ди…
На складе он удивленно остановился. Там нашлось кое-что новенькое.
Фортепиано.
Он посмотрел на капитана корабля, доставившего груз. Тот усмехнулся.
— В Соревновании разрешили участвовать парням со всех космических станций. Конечно, они должны быть землянами. Не допускается никто с Марса, Венеры или со спутников Юпитера.
Понятно, подумал Ринальдо и вслух произнес:
— Но зачем нам все это?
— Ну, вы же знаете, большинство людей не могут пробыть так долго в космосе в одиночку, как вы. Это поможет им сохранить здравый рассудок. К фортепиано приложены инструкции, чтобы каждый мог научиться играть, независимо от того, подходил он прежде хоть раз к инструменту или нет. Будут разработаны особые условия для демонстрации вашей игры судьям на Земле. Там учтут все детали.
Они обменялись рукопожатиями. Ринальдо был все еще слишком ошарашен, чтобы что-то возразить. Затем корабль улетел, и он остался один.
Он уставился на фортепиано. Какая сумасшедшая идея. Конечно, они очень тактичны. У заброшенных в космос бедолаг тоже должна быть возможность получить миллиард. Забавно, если бы я вернулся из космоса миллиардером, подумал Ринальдо. Очень забавно. Правда, мисс Арруп ничуть бы не удивилась, даже если бы сумела выбрать время между репетициями и ловлей мух.
Ринальдо раскрыл книжку с инструкциями. Мелодия выглядела столь же простой, как и звучала. Для нее требовалось лишь пять легких уроков. Ребенок справился бы с этим за пять недель. Взрослый со средним интеллектом мог выучить ноты за день. А затем последовали бы месяцы репетиций, и сплошное:
Да. да. да, да,
Ди, да, да, да,
Да. ди, да, ди…
Словно загипнотизированный, Ринальдо уселся за фортепиано. В инструкции была нарисована схема клавиш. Так, правую руку сюда, левую — сюда. Вот эти ноты…
Внезапно он встал, весь дрожа. Озираясь, взял первый попавший под руку тяжелый инструмент. Сгодится!..
Ринальдо вздохнул и с силой опустил его на клавиши фортепиано. Клавиши, сделанные из поддельной слоновой кости, брызнули во все стороны.
— Полегче, Ринальдо, полегче, — пробурчал он себе под нос. — Фортепиано никуда не убежит. Давай не станем спешить, а сделаем все последовательно, неторопливо…
И он спокойно, почти небрежно продолжил разносить клавиатуру. Потом открыл крышку фортепиано и перешел ко внутренностям несчастного инструмента. Под его чуть ли не нежным натиском, струны рвались с самыми мелодичными звуками, какие он когда-либо слышал. И все в те же четыре такта.
The Magazine of Fantasy and Science Fiction, 1954, № 10
ФОТОГРАФИЯ НЕВЕСТЫ
Мой брат Перри всегда был слегка не в себе. Ребенком он чуть не взорвал наш дом своими экспериментами. Когда ему стукнуло восемнадцать, он начал писать стихи, но слава Богу, это продлилось недолго, и он вернулся к науке.
И когда он показал мне эту фотографию, я решил, что у него повторение пройденного.
— Это девушка, которую я люблю, — заявил он.
На вид она была не плоха. Совсем не плоха, несмотря на то, что одежда у нее выглядела безумной. Она была не моим типом — я любил умненьких девушек, — но прекрасно видел, что многие парни клюнули бы на нее.
— Я думал, тебе нравятся блондинки, — сказал я.
— Я не дал бы и двух центов за всех блондинок Голливуда, — ответил он. — Эта девушка для меня единственная.
— Ты говоришь с каким-то трагическим оттенком, — заметил я.
— Ты собираешься на ней жениться?
Лицо у него стало грустным.
— Я не могу, — сказал он.
— Ты хочешь сказать, что она замужем?
Я был удивлен. Это вовсе не походило на Перри.
Он заколебался, точно боялся сболтнуть лишнего.
— Нет, она не замужем. Я спрашивал ее об этом. Но я не могу жениться на ней, потому что я… ну, я никогда не встречал ее. Я лишь видел это фото и кое-что еще. Она живет не здесь.
— Ты имеешь в виду, она живет в Европе?
Я слышал о любовных знакомствах по переписке, но они всегда казались мне бессмысленными.
— Почему она не может приехать в нашу страну? — спросил я Перри.
— Ну-у… по многим различным причинам.
История казалась мне все более странной..
— Послушай, Перри, — сказал я, — По-моему, все это попахивает надувательством. Есть мошенники, которые проворачивают подобные штучки для обмана легковерных провинциалов. Удивляюсь, как ты мог в это вляпаться. Откуда тебе известно, что эта дама действительно живет в Европе? Любой может послать фотографию…
— Ты все не так понимаешь, — сказал он. — Я разговаривал с ней.
— По телефону? И откуда ты знаешь, кто находился на другом конце провода? Ты слышал незнакомый женский голос. Почему ты решил, что это именно ее голос?
И снова показалось, что он не хочет говорить, словно существует какая-то тайна. Но я предполагал, что ему страстно хотелось поделиться ею, иначе не стоило бы и начинать. Он уже рассказал мне достаточно много, так что остановиться было бы глупо.
После колебаний, продлившихся дольше прежнего, он произнес:
— Давай говорить напрямик, Джордж. Это не обман. Я видел ее и разговаривал с ней одновременно. И то, о чем она говорила, не могут знать никакие мошенники.
— Ты одновременно видел и говорил с ней? Ты имеешь в виду что-то вроде телевидения? Я этому не верю. Не могли же они вести телепередачу из Европы…
— Я не сказал, что это было телевидение. И я не говорил, что она живет в Европе.
— А по-моему, говорил. Или ты подразумевал, что она живет на Марсе?
— Нет, она американка.
— Это все больше и больше кажется мне бессмысленным. Где же ты видел ее?
Он покраснел и заерзал, но все же ответил:
— Прямо здесь, в моей лаборатории.
— В твоей лаборатории! Но ты же говорил, что не встречал ее во плоти!
— Да. Не встречал. Но и видел ее не по телевизору. Все дело в том, что она еще не родилась.
Я отшатнулся от него. Когда он в детстве взорвал нашу кухню, мне это не понравилось. Когда он стал писать стихи, я стыдился его и не хотел, чтобы мои приятели узнали, что он мой брат. А теперь я испугался по-настоящему. Все, что он наговорил за последние десять минут, стало приобретать смысл, но и странный же был этот смысл!