Миры Урсулы Ле ГуинТом 5
От издательства
Эту книгу составил самый знаменитый, в наибольшей степени осыпанный премиями и наградами — и самый, пожалуй, трудный роман Урсулы ле Гуин: «Обделенные», носящий подзаголовок «Двусмысленная утопия».
Написанная в 1974 году книга как бы завершила первый период в творчестве писательницы, став переломной. До «Обделенных» ле Гуин, в сущности, подчинялась чужим ожиданиям, мнениям, условностям избранного жанра. После — она могла позволить себе прислушиваться только к собственной интуиции и говорить только своим голосом. Если ранние произведения ле Гуин более-менее хорошо знакомы российскому читателю, то «Обделенные» еще ни разу не издавались в нашей стране. И не случайно. Это не только одна из самых сильных книг писательницы, но и одна из самых «неудобных». А фабула романа на первый взгляд не слишком запутана. Вокруг звезды тау Кита вращается двойная планета — Уррас-Анаррес. Первый, больший компонент пары — мир, богатый до необузданности, мир роскошной природы и неизмеримых минеральных залежей, мир просторов земли и безграничных океанов. Анаррес — безжизненная пустыня суши и океаны, кое-как поддерживающие жизнь скудной фауны. Примерно за сто лет до начала действия романа на Анаррес переселяются, с полного согласия и содействия всех правительств Урраса, революционеры-анархисты материнской планеты, чтобы основать отрезанную от прошлого колонию, где нет места индивидуализму и собственничеству.
Но на суровом Анарресе нет места и чистой теории, а значит — и фундаментальной науке. Гениальный физик Шевек вынужден первым за сто лет вернуться с Анарреса на Уррас, чтобы доработать свою теорию Одновременности, позволяющую создать устройство мгновенной межзвездной связи — ансибль, который впоследствии появится во многих произведениях Хайнского цикла…
Но структура романа не определяется фабулой. Книга построена как бы из обрывков, переносящих нас то в прошлое, то в будущее, ведь по теории Шевека времени нет, и противопоставление «раньше-позже» теряет смысл. И сквозь весь роман проходит образ камня, перелетающего через стену. Ведь что есть планеты, как не камушки, несущиеся в пространстве? И что разделяет «собственников» Урраса и закосневших в своем конформистском анархизме, быстро превращающемся в диктатуру большинства, обитателей Анарреса, как не стена — может, та, что окружает анарресский космопорт, а может, та, что возведена в их душах? И нужен гений Шевека, чтобы показать людям — любая стена преодолима.
Урсула Ле ГуинОбделенные
Вокруг звезды тау Кита вращается двойная планета Уррас-Анаррес. Материнский мир, Уррас, богат и жизнью, и водой, и полезными ископаемыми — но разделен на несколько враждующих государств с разным социальным строем. Его спутник Анаррес — суровая пустыня, где с трудом борется за выживание колония революционеров-анархистов, с презрением отказавшихся от прошлого. Но слишком беден их мир. Чтобы продолжить свои исследования монументальной теории Одновременности, гениальный физик Шевек первым за сто лет возвращается с Анарреса на странный для него Уррас…
Глава 1Анаррес — Уррас
И была там стена. Не слишком красивая — сложенная из грубого камня, кое-как скрепленного известкой. И невысокая — взрослый запросто мог заглянуть на другую сторону, а уж перелезть через стену способен был даже ребенок. Там, где стена пересекала дорогу, не было никаких ворот; она просто сходила на нет, превращаясь в линию на земле — в символ границы. Впрочем, граница-то как раз была вполне реальной и всеми соблюдалась свято вот уже семь поколений. В жизни людей на этой планете самым важным были именно эта граница и эта стена.
У стены, разумеется, было две стороны. И воспринимать мир — в зависимости от того, с какой стороны находишься, — можно было по-разному, для себя решая, какая из двух сторон внутренняя, а какая внешняя.
Так вот, если смотреть со стороны дороги, ведущей к стене, то получалось, что стена окружает довольно большой кусок пустыни в 60 акров, называемый Космопорт Анаррес, где вдали торчали громадные подъемные краны, виднелась стартовая площадка для космических ракет, располагались три склада, гаражи и унылые бараки для персонала, попросту казармы, где не было ни деревца, ни цветочка, ни детей и где, в общем-то, по-настоящему никто никогда и не жил. Бараки служили чисто карантинным целям — ведь в Космопорт регулярно прилетали чужие космические корабли с грузом, и тогда стена отделяла от окружающего мира не только сами корабли, но и тех, кто на них прилетал, то есть инопланетян. Таким образом, стена как бы замыкала в кольцо прорвавшуюся сюда Вселенную с ее представителями, оставляя Анаррес вовне и на свободе.
Впрочем, можно было посмотреть на стену иначе, с другой стороны, и тогда получалось, что это Анаррес, весь целиком, окружен стеною, точно огромный концлагерь, и отрезан ею от всех прочих миров Вселенной, как бы пребывая в состоянии вечного карантина.
Однако по дороге к стене всегда тянулись люди, останавливаясь у той черты, где по земле проходила граница.
Люди часто приходили сюда из расположенного недалеко города Аббеная в надежде увидеть космический корабль; некоторым же хотелось просто посмотреть на стену. В конце концов, это была единственная четко обозначенная граница на их планете. Нигде более не могли они увидеть знака, гласившего: «Прохода нет!» Особенно тянуло к стене подростков. Они прямо-таки липли к ней, залезали на нее и сидели часами, наблюдая, как огромные краны снимают упаковочные клети с подползающих вереницей тяжелых машин. А если повезет, на взлетном поле мог оказаться даже инопланетный корабль, хотя большие рейсовые грузовики прилетали на Анаррес всего восемь раз в год и об их прилете не знал заранее никто, кроме членов Синдиката Сотрудников Космопорта, так что, когда мальчишкам на стене удалось на сей раз увидеть-таки корабль с Урраса, они были в восторге, однако продолжали смирно сидеть на своем месте, глядя на приземистую черную башню вдали, среди леса разгрузочных приспособлений и кранов. Наконец из складского помещения вышла какая-то женщина — судя по повязке на рукаве, член Синдиката Охраны — и сказала ребятам:
— Ну все, братцы. На сегодня представление окончено.
Повязка на рукаве — знак власти! — была здесь почти такой же редкостью, как и прибытие космического корабля с другой планеты, и мальчишкам стало еще интереснее, однако тон женщины, хоть и был достаточно мягок, возражений не допускал. Она, безусловно, была здесь начальником и вполне могла позвать на помощь своих подчиненных. Впрочем, смотреть все равно было практически не на что. Инопланетяне продолжали прятаться в своем корабле, и никакого «представления» не получилось.
Сами охранники тоже явно скучали; их начальнице порой даже, пожалуй, хотелось, чтобы кто-нибудь из местных жителей попытался перелезть через стену, или член инопланетного экипажа спрыгнул бы на землю с трапа своего корабля, или какой-нибудь мальчишка из Аббеная попытался пробраться на космодром, чтобы рассмотреть корабль поближе… Но этого никогда не случалось! А когда все-таки случилось, охрана оказалась к этому совершенно не готова.
— Это что же, из-за моего корабля у ворот целая толпа собралась? — изумленно спросил у начальницы охраны капитан «Старательного».
Начальница видела, что «у ворот» собралось по крайней мере человек сто. Они просто стояли — так люди стояли когда-то на железнодорожных станциях во времена Великого Голода. Начальница нахмурилась.
— Видите ли… они… э-э-э… протестуют, — сказала она, с трудом подбирая слова чужого языка йотик. — Понимаете? Вы ведь берете пассажира!
— Ну и что? Неужели вы хотите сказать, что они недовольны тем, что мы должны принять на борт какого-то ублюдка? Они что же, остановить его хотят? Или, может, нас?
Слова «ублюдок», которого попросту не существовало в родном языке начальницы охраны, она не поняла и решила, что это просто очередной иностранный термин, обозначающий представителя ее народа, но чем-то это слово ей все-таки не нравилось, точнее, не нравился тон, которым произносил его этот капитан. Впрочем, сам капитан тоже был ей неприятен.
— Вы о себе позаботиться сумеете? — сухо спросила она.
— Еще бы, черт побери! А вы проследите, чтоб загрузка шла быстрее. И пусть поскорее доставят на борт этого ублюдка. То есть пассажира. Нам-то на этих болванов у ворот наплевать, — и капитан одобрительно похлопал ладошкой по висевшей у него на форменном ремне металлической штуковине, похожей на уродливый фаллический символ, и покровительственно посмотрел на невооруженную женщину.
Она холодно на него взглянула: конечно же, она давно знала, что это оружие.
— Погрузка будет закончена через четырнадцать часов, — отчеканила она. — Команде лучше оставаться на борту — так безопаснее. Взлет состоится через четырнадцать часов сорок минут. Если вам понадобится какая-либо помощь, передайте информацию в Наземный Контроль. — И она пошла прочь, пока капитан не успел еще раз досадить ей своим хамским поведением. Сдерживаемый гнев ее прорвался лишь у самой стены: — Эй, очистить дорогу! — грубо крикнула она собравшимся. — Сейчас тяжелые грузовики пойдут, еще раздавят кого-нибудь. А ну разойдись!
Мужчины и женщины в толпе что-то сердито возражали ей, спорили друг с другом, но уходить и не думали и продолжали торчать у самой дороги, а некоторые даже зашли за стену. Однако проезд все же более или менее освободили. Начальница охраны абсолютно не представляла себе, как следует вести себя с пикетчиками; впрочем, и сами «пикетчики» никаким опытом не обладали. Будучи членами всего лишь человеческого сообщества, но не того, что принято называть «коллективом», люди эти были движимы отнюдь не «массовым сознанием»; здесь было не меньше различных мнений и эмоций, чем самих людей. И они вовсе не предполагали, что кто-то попытается ими командовать; подчиняться командам они вообще не привыкли. Отсутствие этой привычки и спасло жизнь пассажиру космического грузовика.