енавидит меня и будет зорко следить за каждым моим шагом, затрудняя предстоящий побег. «Твою мать!» — выругался я про себя. По-любому придется это сделать.
— Хорошо.
Мой голос звучал хрипло, щеки горели. Бадр отпустил меня по кивку головы принца, я сделал три шага и медленно опустился на одно колено. Зафиксировав его в нижнем положении, повторил свою просьбу. Молчание длилось вечность, не выдержав, я поднял голову. Я не встал на колени, а опустился на одно колено, но такие тонкости Абдель-Азиз не понимал. Для него я находился на коленях, хотя по сути, это было не так. Но его это устроило, он смеялся. Этот говенный ублюдок смеялся, смеялся беззвучно, смеялись даже его глаза. Я пулей вскочил на ноги, забыв, что я девушка, и сжал кулаки: сейчас, ублюдок, ты узнаешь, что такое хук. Но не тут-то было. Плечи сдавило тисками — это верная секретутка обездвижила меня, раньше своего хозяина поняв мой замысел.
— Хорошо, я прощаю ее, — сказал, отсмеявшись араб, — но помни: следующая попытка бегства — и твое тело отправится в зиндан, а душа — к предкам!
Круто повернувшись, он ушел, сопровождаемый своим верным псом, в коридор, из которого я выбежал. Бадра я теперь просто ненавидел, а ведь совсем недавно он мне даже был симпатичен. Не как парень, а как друг, как человек.
Больше пытаться бежать не стоит. С террасы я прекрасно рассмотрел, что по периметру видимой части двора стоял каменный забор, не менее трех метров в высоту, безо всяких выступов. Над нами — еще два этажа каменного здания, вероятно, дорогого. Это была часть заднего двора, надо выяснить, как обстоят дела спереди.
Толстяк довел нас до двери, поклонился и покатил дальше. В комнате я рухнул на кровать, отчетливо услышав замок закрывшейся двери. Сафия осталась в коридоре.
«Вот неблагодарная, я из-за нее, преодолевая гордость, встал на колено, а она даже не соизволила зайти и сказать „спасибо“. В следующий раз хрен от меня помощи дождешься», — пообещал я себе, садясь в кровати. В тишине можно было покопаться в своих мыслях: значит, не выкуп, а месть уязвленного козла, которому не дали изнасиловать девочку. И теперь он хочет насиловать меня, потому что добровольно этого не будет, продержи он меня здесь хоть сотню лет! Я вообще вероятность секса с мужчиной не рассматриваю, а с этим уродом — тем более. Три дня я гость, так он сказал. Три дня могу быть относительно спокоен насчет сексуальных поползновений. Значит, это время для максимально детального сбора информации.
Страна стала понятна — Саудовская Аравия. Надо узнать город, его расположение относительно границы с Иорданией, возможный маршрут при удачном бегстве. Денег у меня нет, все осталось в лагере, телефон пропал. Европейской девушке выбраться из страны саудитов без документов, денег и друзей — гиблая затея. Но я же продержался в Иордании четыре месяца, не раздвигая ноги, не попадаясь полиции, сумел адаптироваться к женскому телу, подучил два языка. Если сохранять трезвой голову, не лезть на рожон, поводить принца за нос, есть шанс, что смогу усыпить его бдительность. Главное — вырваться из этого дворца, а там — мир не без добрых людей, в этом я убедился лично.
Положение мое незавидное, но сдаваться не собираюсь, несмотря на все трудности моей отчаянной ситуации. С момента моего похищения шли третьи сутки, в лагере меня хватились в тот же день. Наверное, Хадижу уже похоронили. Сердце заныло при воспоминании о девушке. Такая молодая, жизнь только начиналась, и так жестоко ее убили. Что она мертва, сомнений не оставалось. Просто невозможно выжить после такого удара: я явственно услышал хруст костей грудной клетки.
Но я ошибался. Бригада охранников, уже после наступления темноты, нашла полумертвую девушку в сарайчике взлетно-посадочной полосы. Тревогу подняла Жаннет, которая в тот раз не вышла с нами на пробежку по просьбе Хадижы. Когда сгустились сумерки, а нас не было, Жаннет нашла директора и на родном французском потребовала начать наши поиски. Директор, может, и был бы рад моему безвестному исчезновению, но не посмел отказать соотечественнице.
Охранники дважды объехали периметр, лишь потом догадавшись обследовать полосу. Дверь в сарайчик была открыта. Войдя внутрь, они обнаружили Хадижу без сознания. Девушку доставили в лагерь, где консилиум врачей пришел к выводу: имеется тяжелой формы пневмоторакс и без ИВЛ она не выживет. Связавшись с миссией Красного Креста, Саид и его коллеги добились госпитализации Хадижи, которую перевезли на вертолете в лучшую больницу Аммана, Specialized Hospital in Amman. Там девушку перевели на ИВЛ. По моему исчезновению была подана информация в местное отделение полиции и в российское посольство, где, сличив мои фото из отеля и из досье лагеря «Заатари», третий атташе посольства Владимир Никитин закрыл компьютер и прошел в специализированную переговорную комнату. Там он набрал номер со стационарного телефона. Дождавшись ответа на том конце провода, коротко доложил:
— Личный номер 190119731045, соедините с Виктор Палычем. Виктор Палыч, есть информация по интересующему нас объекту. После побега из отеля скрывался в лагере беженцев, откуда бесследно исчез вчера вечером. Администрация лагеря и местная полиция склоняются к версии похищения. За этот период в лагере были три делегации, американская, французская и саудовская. Разрешите задействовать протокол «паутина»? — дождавшись ответа, со словами: «Благодарю. Будем стараться» он положил трубку.
Через час мои фото в мужском и женском теле получили резидентуры службы внешней разведки в Саудовской Аравии, в Израиле, Ираке и Сирии. Кроме того, точно такие же данные были зашифрованы в послании к двойным агентам, работавшим в американском и французском посольствах. Те в свою очередь разослали ориентировку многочисленным подчиненным, завербованным за долгие годы службы. Получил эти фото на свой одноразовый телефон для связи и Сиань Мацунага, филиппинский служащий отеля в городке Тараиф, на границе Иордании и Саудовской Аравии. На следующий день он дал объявление в местной газете с просьбой потерявшего кошелек с тринадцатью риалами человека обратиться к нему по месту работы. На случай проверки у Сиань действительно был кошелек именно с тринадцатью риалами.
Объявлению в саудовской газетенке увидели и в российской резидентуре в Эр-Рияде. Сигнал немедленно ушел в Амман, а затем и в Москву. След был найден, оставалось пойти по нему и найти искомый объект. Протокол «паутина» начал действовать и приносить первые результаты.
Но я всего этого не знал. И даже не предполагал, что с момента пересечения иорданской границы нахожусь под плотным колпаков наших спецслужб. Как и не знал, чем обязан такому интересу к моей персоне. Мои мысли были заняты анализом своей практически безнадежной ситуации. Пожалуй, я был в худшем положении, нежели в отеле, проснувшийся в теле девушки. К тому же я в плену, а собаки здесь верные, куском мяса их не обмануть. «Смотря каким куском мяса», — ехидно возразил внутренний голосок, который незамедлительно был послан мною в самую глубокую жопу мира.
Глава 2Рекогносцировка
Сафия вернулась спустя полчаса, держа в руках красивый арабский наряд, отличавшийся от традиционных абаи: платье небесно-голубого цвета, с золотым шитьем по краю и на рукавах. Стоит ли говорить, что оно было глухое, застегивающееся на горле, и с длинными рукавами, рассчитанное на стандартный рост арабских девушек, им оно доходило бы до пят. Мне оказалось чуть ли не до лодыжек.
Широкий платок аналогичного цвета и кроя полагался на голову. Подумав, я решил не артачиться. Пока я переодевался с помощью Сафии, не мог не заметить ее внимательный, оценивающий взгляд, просканировавший меня с головы до пят.
— Госпожа, вы очень красивы, у вас такое прекрасное тело! — нарушила молчание девушка. — Понятно, почему господину вы так нравитесь. В вас невозможно не влюбиться!
Упс, приехали. Бедная девушка не понимает, что я пленница, или ей все мозги здесь выбили наказаниями? Следовало внести некоторую ясность.
— Так, Сафия, во-первых, не называй меня госпожой, меня зовут Саша, во-вторых, меня похитили, и я здесь пленница. И сделано это твоим старым козлом хозяином не по причине любви, а потому что я ему не позволила изнасиловать несовершеннолетнюю.
Используя весь свой запас английского вперемешку с арабским, прибегая к русскому мату при нехватке слов, я с трудом смог все рассказать ошеломленно взирающей на меня Сафии. Но глубины ее удивления я не понимал еще очень долго.
Та и представить себе не могла, чтобы человек, прилюдно ударивший и оскорбивший ее хозяина, мог оставаться живым столь долго. Она выросла в деревеньке неподалёку, практически всю жизнь провела в дворце, и ей было трудно представить иной порядок мира. Ее семья служила во дворце Абдель-Азиза: девушки — горничными и поварами, а мальчики — охранниками, конюхами, водителями. Когда мальчики женились или девочки выходили замуж, семья принца брала на себя все расходы. И так выросло уже третье поколение.
Конечно, Сафия знала, что есть мир и за пределами дворца. Интернет, телефон, телевизор давали достаточно информации. Она пробовала пожить вне этой системы, когда вышла замуж три года назад. Но брак не сделал ее счастливой, так как не дал ей детей. Муж, обвинив ее в бесплодности, даже ни разу не свозив к врачам, вернул ее в родительский дом. Для Сафии стало благом, что принц пошел ей навстречу и вновь принял на работу. Рисковать теплым местечком ради иллюзорного счастья в браке девушка больше не хотела. Она отвергала повторные сватовства, не вступала в переписку ни с кем, ограничивая круг общения только коллегами по работе. Все заработанные деньги Сафия отдавала в семью, чтобы ее старые отец и мать ни в чем не нуждались.
Рассказ красавицы с голубыми глазами ее ошарашил. А еще заставил понять, как мелко она мыслит, как мало хочет, в то время как другие рискуют своей жизнью и свободой ради малознакомых людей. К тому же, переодевая эту странную гостью, она не могла не позавидовать: настолько совершенную фигуру она видела впервые. Все это вызывало в Сафии смешанные чувства. С одной стороны, эта девушка вступилась за нее, но с другой стороны, соверши она что-то плохое, размеренной и тихой жизни придет конец.