Мы вошли в холл, в котором было всего несколько человек, пивших кофе за маленьким журнальным столиком. На ресепш сидела миловидная арабка в хиджабе.
— Мне с сыном нужен хороший номер с видом на главную улицу. Наличие джакузи в номере желательно.
— Господин, из хороших номеров остался только номер для новобрачных, состоящий из гостиной, спальни и джакузи. Там есть широкий диван, ваш сын сможет прекрасно выспаться.
— Меня устраивает. — Бадр протянул пару банкнот, девушка взяла необходимое, но Бадр остановил ее: — Оставь себе, распорядись принести нам ужин в номер. На свое усмотрение, для двух проголодавшихся мужчин.
Мне показалось, что слова «мужчин» Бадр выделил, но может это просто показалось. Поднимаясь в лифте, я протянул руку к шлему, но голос араба остановил:
— Не снимай, в лифте камеры.
Войдя в номер, я первым делом снял ненавистный мне шлем. Апартаменты были шикарными. Большая гостиная обставлена со вкусом, хрустальная люстра на потолке, кресла с гнутыми ножками, такой же обеденный стол. Широкий диван почти на всю стену, множество шкафчиков из натурального дерева, полные посудой из хрусталя. Мини-бар, полный безалкогольных напитков, ваза со свежими фруктами на столе и безалкогольное шампанское в ведерке, стоящее в холодильнике.
Вся спальня состояла из гигантской двуспальной кровати с балдахином из тончайшей ткани. Кровать реально была огромной, на ней свободно поместились бы две пары новобрачных, не мешая друг другу. «Траходром», — по-иному и не назвать. По бокам от кровати — две резные тумбочки и два торшера с красным светом. Как говорится, погружение в интим по классическим канонам. Ванная комната была размером с однушку в Москве и разделялась на две зоны: справа душевая кабина и унитаз вместе с биде; слева мраморное джакузи с полным шкафчиком гигиенических средств.
— Бадр, прими душ и исчезни, — скомандовал я. — Останусь здесь спать.
Араб ухмыльнулся и сказав мне пока не открывать, если принесут еду, исчез в ванной.
За те десять минут, что он купался, никто не постучал, и мне не пришлось сделать нелегкий выбор: открыть или поголодать. Посвежевший Бадр вышел, запахнувшись в халат, сияя чистотой и радостью. Только я закрылся в ванной, как постучали. Через минуту Бадр обратился ко мне:
— Саша, принесли еду.
Чертыхаясь, я натянул халат. Снова надевать пыльную форму не было желания. Наскоро заморив червячка и наказав Бадру много не кушать, чтобы я мог наесться после ванной, пошел принял душ. Потом полчаса нежился в джакузи, пока араб снова не нарушил идиллию стуком:
— Чего тебе, чудовище?
— Саша, у тебя все в порядке? Может, я могу тебе помочь?
— Чем ты мне можешь помочь, диктатор арабский?
Сказав эти слова, пожалел: ответ напрашивался однозначный и незамедлительно последовал.
— Ну, потереть спинку, помыть тебе голову, — вкрадчивым голосом проговорил Бадр.
— Бадр, уйди от двери, я сама неплохо справляюсь.
Однако коварные слова араба действовали: грудь стала тяжелеть, а пожар, начинавшийся внизу живота, следовало залить немедленно, пока он не перекинулся на голову. Открыл кран с холодной водой, я несколько минут постоял под струями, чувствуя, как покидает возбуждение, словно стук колес поезда, уходящего вдаль. Высушив волосы феном, я расчесался и, плотно запахнув халат, вышел из ванной. Бадр, полулежа на диване, смотрел телевизор. Халат на его груди распахнулся, обнажая рельефные мышцы груди. Заметив меня, он сел нормально.
— Я боялся, что ты утонула.
— Бадр, давай еще раз проясним? — Я остановился напротив араба и максимально серьезным голосом продолжил. — Ты не будешь использовать такие приемы, не будешь торопить меня, не будешь домогаться под разными предлогами. Ты знаешь, что мне очень симпатичен, но у меня была психологическая травма, и возможная близость с мужчиной меня вгоняет в панику и страх.
Я, конечно, врал. Никакой паники или истерики у меня не было, а было дикое желание чужого тела быть с этим мужчиной. И перенесенное насилие мне побоку, если бы только не боль внизу живота. Это было НЕ МОЕ тело, я даже не знал, кому оно принадлежит. Но этим телом заведовали мои мозги, которые близость с мужчиной приравнивали к гейству. Может быть, спустя время тело победит, даже не может быть, а скорее всего, с каждым разом мне все труднее подавить желание. Но когда это случится — случится лишь, если возможности моего сознания будут не в состоянии контролировать инстинкты. И не раньше! Даже трижды оно спасло меня за один день.
Бадр если и расстроился, то виду не показал: легко и пружинисто поднялся и начал раскладывать диван. На кровати мы могли бы спать неделю, не встретившись случайно во сне, но это было бы жестоко по отношению к нему. Я представил себя прежнего, спящего на одной кровати с красивой девушкой, в которую влюблен, с запретом дотрагиваться до нее. Это же пытка!
— Бадр, ты не обижаешься на меня? — Все же мне было совестно.
— Нет, Саша, я все понимаю, это ты прости меня за мою неправильную реакцию. Это низко с моей стороны, после того, что тебе пришлось перенести.
Да плевать мне, Бадр, на то изнасилование! Ну не меня они трахали, а куклу. Вот если я отдамся тебе по доброй воле, это совершенно другое дело, тогда отговорки про чужое тело будут просто дешевыми отговорками.
Пожелав ему спокойной ночи, я ушел в спальню, тоскливо вздохнув при виде необъятной кровати. Когда еще придется заниматься сексом на таком стадионе, хоть в мужской, хоть в женской ипостаси.
Глава 21Принять все меры
Проскурнов Виталий Иванович сидел на совещании в кабинете заместителя руководителя Федеральной Службы Безопасности, Чурилова Дмитрия Анатольевича. Это было плановое совещание по вторникам, на которое собирали всех руководителей отделов. Вот и сейчас начальник отдела, изучающего адаптационные возможности человеческого организма и паранормальных явлений, делал для себя пометки в блокноте. Любая информация была секретна, из кабинета документы и конспекты выносить запрещалось. Но уникальность памяти Виталия Ивановича заключалось в том, что на слух он все плохо воспринимал, забывал информацию. В то же время любой текст оставался перед глазами даже спустя годы, равно как и заметки, что он делал на блокноте. Он настолько задумался, что шефу пришлось второй раз повторить свой вопрос:
— Какие новости по вашему объекту, Виталий Иванович?
Проскурнов оглядел сидящих в зале. Говорить детали в их присутствие не хотелось, слишком революционный получился прорыв в области достигнутого. Если информация просочится к противникам, желание получить гендерфлюида и понять технологию смены пола не остановят конкурентов ни перед чем.
— Дмитрий Анатольевич, информации пока нет. Если позволите остаться после совещания, есть ряд вопросов, требующих безотлагательного решения.
Заместитель директора ФСБ кивнул, давая понять, что просьба принята. Оставшиеся начальники отделов доложились по своим направлениям. Ничего экстраординарного в мире не происходило, если не считать активизации турецких спецслужб в сирийском направлении. Когда все присутствующие удалились, Проскурнов обратился к Чурилову:
— Дмитрий Анатольевич, вчера мы проводили совещание в отделе. Лучшие аналитики вместе с программой искусственного интеллекта спрогнозировали алгоритм действий нашего объекта, исходя из имеющейся у нас информации.
Заместитель директора подался вперед.
— Я слушаю, Виталий Иванович.
— Путем многофакторного анализа, разбив аналитиков на три группы по четыре человека, и загрузив исходные данные в систему искусственного интеллекта «Прометей», мы получили практические тождественные данные в трех группах, сопоставимые с данными искусственного интеллекта. Краткий итог анализа таков, что наш субъект показывает устойчивый рост адаптивных возможностей и в настоящее время сумел покинуть столицу Саудовской Аравии. Кроме того, анализируя его возможные действия, просчитан алгоритм поведенческой реакции. В настоящий момент наш объект либо уже находится в городе Джидда, либо по пути в этот город.
— Подождите, Виталий Иванович. Почему именно Джидда? Там есть и другие крупные города. В той же Мекке куда проще затеряться среди сотен тысяч паломников со всего мира.
— Вероятность выбора города Джидда составляет семьдесят процентов, выбора Мекки — не более тридцати. В этом данные и аналитиков, и «Прометея» сходятся. Самое интересное, что нам удалось спрогнозировать дальнейшее поведение Александра. С вероятностью девяносто процентов он попытается покинуть страну и при этом почти наверняка через морской порт города Джидды. Здесь мнение аналитиков расходятся примерно пополам: есть высокая вероятность, что это будет сделано через судно одного из банановых государств африканского континента. Но также есть довольно высокий процент, что для этого может быть задействовано рыбацкое судно или хороший быстроходный катер. Страной вероятного прибытия считается Ливия, где значительно ослаблен пограничный контроль из-за внутренних неурядиц.
Генерал закончил доклад и откинулся на спинку кресла, ожидая реакции руководства. Заместитель директора ФСБ, внимательно выслушавший доклад, задумался.
— Что конкретно вы хотите попросить у меня? — спросил он через пару минут.
— Мне нужно несколько лучших оперативников, знакомых с Ближним Востоком, владеющих арабским языком. Желательно сотрудников из наших южных республик, им легче раствориться в среде, близкой им по менталитету. Кроме того, можно ли надавить на министерство обороны, чтобы БДК «Маршал Шапошников» продолжал оставаться в акватории Красного моря? Возможно, придётся делать досмотры кораблей некоторых стран, а также подозрительных частных судов. — Вы понимаете, о чем просите, Виталий Иванович? Красное море большей частью — прибрежные воды независимых государств и нелегальная зона ответственности и интересов США. Вы представляете, какой крик поднимется на дипломатическом уровне? Как потом наше министерство иностранных дел и лично президент должны объяснять такие враждебные действия?