– Честно говоря, этой записью интересуетесь не вы первые, ее уже смотрела полиция, – заметил парень, которого звали Виталий.
– Видеонаблюдение – это вообще удобно, – сказала я, просто уже чтобы не молчать. – Мало ли что может случиться рядом с домом… И машины уродуют, и детские площадки, и детей воруют…
– Эти дворы тихие, – сказал Виталий, ища нужную запись. – Так что я здесь откровенно скучаю.
– А почему полиция заинтересовалась этой записью? – широко улыбаясь, спросила как будто бы ничего не подозревающая Стелла, чем снова удивила меня. Однако потом я решила, что не спросить парня об этом было бы не совсем естественно.
– Да вроде там убийство произошло… В одном из подъездов. Я точно не знаю, я только вчера из отпуска.
Вот повезло! Может, окажись на его месте человек более ответственный, умный или просто взрослый, вряд ли мы получили бы доступ к этой записи.
Просмотр видео оказался скучным, потому что в подъезд в нужное для нас время почти никто не входил. Лишь три старушки, которые уж точно не могли убить Норкину. Потом толстяк-полицейский, в форменной рубашке и фуражке с кокардой, который пробыл в доме почти час, затем вышла пожилая женщина с заплаканным лицом.
– Я думаю, что в подъезд проникли с крыши, – предположила Стелла уже в машине. – Ну никто здесь не тянет на убийцу. Однако я бы проверила полицейского. Мало ли…
– Я готова.
– Тогда поехали в Козихинский переулок, постараемся найти эту женщину с заплаканным лицом. Если визит полицейского довел женщину до слез, значит, у нее в семье что-то произошло, о чем вполне могут знать соседи.
– Поехали!
Было совсем темно, когда мы остановились перед запертой дверью в подъезд, где проживала Норкина.
– Могу себе представить, как злилась на меня та женщина, которая открыла мне дверь. Может, она родственница Норкиной или просто знакомая… Она думала, что я воровка… Но ничего, потом, когда она вышла из ванной и проверила квартиру, сразу поняла, что я не взяла ничего ценного. Хотя, если честно, нервничаю… Вдруг сейчас откроется дверь, и из подъезда выйдет именно она…
В эту минуту дверь распахнулась… и вышла девушка с таксой. Стелла сразу же принялась ее обрабатывать. Спросила, к кому пару дней тому назад приходил полицейский, попыталась описать женщину.
– Это Сучкова Полина Николаевна, – сказала девушка. – У нее внук наркоманом был, она скрывала это ото всех… Он забирал у нее всю пенсию, украл у нее ордена, медали, драгоценности… Но я не знаю, почему ее до сих пор не оставят в покое?..
– ???
– Внук ее умер в прошлом году, зимой. От передозировки. Полина Николаевна, как мне кажется, вздохнула с облегчением… Знаете, в таких случаях редко кто из родных особенно-то горюет о смерти наркоманов…
– Вы не подскажете, в какой квартире она живет?
Девушка ответила, мы вошли в подъезд, поднялись на четвертый этаж и позвонили.
Дверь нам открыла худенькая пожилая женщина в розовом нейлоновом халатике. Голова в бигуди, лицо в креме.
Стелла, мгновенно преобразившись из современной решительной особы в девочку-«ботаника» с робким взглядом и блеющим голосом, сказала:
– Полина Николаевна? Добрый вечер… Вы уж извините за поздний визит… Я – журналистка, Надежда Романова, собираю материал для статьи… Понимаю, что затрону больную для вас тему, но таких, как ваш внук, в городе много… И мы нашей колонкой стараемся рассказывать вот такие истории в назидание, понимаете? Быть может, кто-то прочтет, сделает для себя какие-то выводы…
– Хорошо, проходите, – женщина впустила нас к себе легко, как если бы мы были с ней знакомы. Я поразилась тому, насколько доверчивы наши люди и готовы впустить в свою квартиру кого угодно!
Стелла задавала какие-то вопросы, дежурные, простые, связанные с жизнью наркоманов, записывала все в блокнот, потом плавно перешла к визиту полицейского. Оказалось, что это участковый.
– Вероятно, новый участковый и не знает, что Паша умер… – вздохнула женщина. – Наш-то, Сергеев, думаю, в отпуске, вот этот толстопуз его и заменяет…
– Он долго у вас пробыл?
– Вообще-то долго… Все вопросы мне какие-то задавал… Но если вы вот разговариваете со мной душевно, спокойно, а тот ну просто напирал на меня, мол, как же вы вырастили наркомана… Я ему: так это же не сын мой, а внук, у него родители есть… Думаю, у него вообще было несварение. Лицо кислое такое, все за живот держался…
– А он не показывал вам свое удостоверение?
– Нет, он же был в форме!
– Он приехал на машине, вы не знаете?
Полина Николаевна даже тогда не обратила внимания на то, что журналистка ушла от темы и теперь «копала» под участкового.
– Да, на машине! Я еще подумала тогда, что ему пешком-то ходить, наверное, тяжеловато.
Мы со Стеллой переглянулись. На видео пузан-участковый, выйдя из подъезда, прошел мимо всех машин, выходя со двора.
– Знаете, мне что-то так нехорошо стало после его визита, что я пошла в аптеку… И сама лично видела, как этот участковый садится в машину.
– А номеров не запомнили?
– А зачем номера? – наконец-то отреагировала пенсионерка. – Хотите его найти, думаете, он вам другие подобные истории расскажет?
Сама спасла наше положение!
– Жаль, что он не представился вам… – вздохнула Стелла. – Такой материал бы получился!
– Я сказала, что не видела его удостоверения, но слышала, как он назвал свою фамилию, когда ему позвонили. Может, я не точно услышала… Чепель… или Шепель… ну, вроде: «Чепель у телефона».
Мы поблагодарили Полину Николаевну, записали на всякий случае номер ее мобильного и вернулись в машину. Снова включили видеозапись.
– Значит, Чепель. Пузо наел. Как вообще его взяли в полицейские! – возмущалась Стелла.
– Думаешь, это он мог убить Норкину?
– Одно из двух: либо он действительно приходил к Полине Николаевне, чтобы поговорить о внуке-наркомане, либо он заглянул к ней, чтобы обеспечить себе алиби. Постой…
Она набрала номер, и я поняла, что она разговаривает с Полиной Николаевной.
– Это Надежда Романова, журналист… Скажите, этот Чепель, когда пришел к вам, он сразу начал расспрашивать вас о вашем внуке?
Она долго слушала, потом поблагодарила женщину и отключила телефон.
– Так я и знала… Он пришел к ней, спросил, как у нее дела… Она еще удивилась, откуда вдруг такое внимание… А потом сама, понимаешь, сама упомянула своего внука… Она спросила его: вы что, снова насчет Паши пришли? Вероятно, он кивнул головой, и она продолжила развивать эту тему…
– Ты думаешь, это он? Он убил Норкину?
– Я не знаю… Но его визит к Полине Николаевне… Ты пойми, его визит к ней – ни о чем! Лично меня это насторожило…
– Может, нам стоит рассказать об этом Шитову? – спросила я.
– Расскажи, конечно! Тем самым окажешь помощь не только своему Гарри, но и следствию…
– Так я ему прямо сейчас и позвоню!
– Звони!
Я достала визитку, которую мне дал Шитов, и набрала номер.
– Андрей Сергеевич? Извините, что так поздно… Это Ольга Климкина, подруга Гарри… Григория Горелова. Думаю, у меня есть для вас важная информация.
19. Глафира
Воспользоваться тем обстоятельством, что в поле зрения следствия попал племянник Норкиной Первой – Григорий Горелов, было полностью моей идеей. После небольшого с ним разговора, который мне устроил Шитов, я узнала, что Норкина и Маргарита Васильевна Горелова были в свое время в прекрасных отношениях, что до болезни супруга, у которого проблемы с суставами, семья Гореловых часто бывала в Москве, у Норкиных. Что сводные братья, Александр Борисович Горелов и Евгений Борисович Норкин, всю жизнь общались по-родственному, любили друг друга. Все это указывало на то, что появилась возможность из первых рук узнать хоть что-то об Эльвире Норкиной (Первой). К тому же у меня теплилась надежда, что она все-таки еще жива и что, став жертвой мошенницы, присвоившей себе ее имя и имущество, она просто скрылась, затаилась у своих родственников в Екатеринбурге.
Вот с таким настроением, предчувствуя хорошие новости, я на следующий день после визита в санаторий летела на самолете в Екатеринбург.
Лизе предстояла не менее интересная миссия – поговорить по душам с Лидией Вдовиной-Осборн, дав ей возможность раскрыть тайну рождения дочери.
Юля Земцова должна была проверить, заключались ли браки между Норкиными и женщинами по имени Эльвира Андреевна в Москве в две тысячи десятом году.
Такси домчало меня из аэропорта до улицы Готвальда, где проживало семейство Гореловых, и вот я стояла перед девятиэтажкой, настроенная на чудо, на то, что здесь живет, возможно, женщина, которую все ее близкие зовут Эля. Для того чтобы застать тут Эльвиру Норкину, я и не предупреждала Гореловых о своем визите.
– Кто там? – спросил голос за дверью.
– Я из Москвы, адвокат, мне надо поговорить с вами, – сказала я негромко, чтобы не привлекать внимание соседей.
Возникла пауза. Затем тихие голоса… после этого дверь открылась, и я увидела невысокую смуглую женщину с черными кудрявыми волосами. За ее спиной показался крупный мужчина в инвалидной коляске.
– Маргарита Васильевна? Александр Борисович?
Меня пригласили в гостиную, очень чистую, усадили за стол. Маргарита Васильевна смотрела на меня с тревогой. Да и у ее мужа брови были нахмурены.
– Что с Гришей? – наконец спросила Маргарита Васильевна. – Он жив?
– Да-да, все в порядке, он жив и здоров. Ох, мне надо было сразу вас успокоить… Я здесь совсем по другому поводу.
Маргарита Васильевна заплакала. А муж ее сказал мягко:
– Ну, вот, Рита, я же тебе говорил, что с ним все хорошо…
Значит, в те несколько секунд, что прошли с момента, как я назвалась адвокатом, и до того, как мне открыли дверь, Гореловы успели предположить самое худшее. Так часто бывает, когда единственный ребенок находится далеко от родительского дома.
– А вы не видели его? Как он?
– Вы извините мою жену… Она очень переживает за нашего сына… – У Горелова был низкий, мощный голос. Высокие скулы, крупный нос, выразительные глаза – все это делало его похожим на викинга. – Так что привело вас к нам?