Рамзи пожал плечами.
– Я был сыт по горло, – выговорил он наконец. Проклятые папарацци вцепились в меня, как клещи. Целыми днями просиживали в кустах у дома, чтобы застать меня врасплох. Поэтому я взял отпуск на три месяца и скрылся от всего: людей, телевизора, телефонов, чертовых газетчиков. Вот так и нашел Эмму.
– Знаете, что вас прозвали судья Дредд? <"Судья Дредд" – фантастический боевик с участием С. Сталлоне.>.
– Идиоты безмозглые!
Он пробормотал ругательство и, сообразив, что Эмма жадно ловит каждое слово, глубоко вздохнул, перегнулся через стол и легонько щелкнул девочку по носу. Веселая, раскрасневшаяся, сейчас она и вправду была настоящей красавицей.
– Почему бы тебе не умыться, детка, и не надеть новые джинсы и рубашку поярче? А мы с твоей мамой поговорим и решим, что делать.
Эмма мгновенно встрепенулась.
– Мама, а ты не станешь стрелять в Рамзи? – спросила она, встревоженно глядя на мать.
– Знаешь, пить кофе в доме человека, а потом нападать на него нечестно, родная. Я вовек не позволила бы себе такого неприличия.
– Ой, ты шутишь, – просияла Эмма.
– Остроумно, – похвалил Рамзи. – А теперь, крошка, беги.
Дождавшись, когда девочка выйдет из кухни, он откинулся на спинку стула и пристальным взглядом окинул женщину.
– Эмма несколько раз вас рисовала. Только на всех рисунках у вас улыбка от уха до уха.
Но сейчас она не улыбалась. Сидела тихая, осунувшаяся. Лицо казалось еще бледнее на фоне огненных волос. Действительно рыжая и кудрявая, точь-в-точь как изображала Эмма. Зеленовато-серые глаза чуть раскосые, как на восточных гравюрах. Удивительно, кожа белая, а веснушки ни одной. И никакого сходства с дочерью.
– Я звал ее солнышко. Но ее имя мне тоже нравится. Очень ей идет.
– Так звали мою бабушку.
Она резко подалась вперед, вскочила и принялась мерить шагами кухню. Видимо, кофе оказал должное действие.
– Как вы нашли Эмму?
– Ровно восемь дней назад я рубил дрова и услышал странный, ни, на что непохожий звук. Пошел на него и обнаружил ее в лесу. Она была без сознания.
Хорошо еще, что на ней была ярко-желтая рубашка, иначе я наверняка прошел бы мимо. Принес ее сюда, а остальное вы знаете. Она не произнесла ни слова, пока не увидела вас.
Встретившись с вопросительным взглядом Молли, Рамзи неловко поежился и кивнул:
– Да, ее избили и изнасиловали. Насколько мне удалось понять, без всяких извращений. Конечно, я не врач, и без осмотра трудно определить, так ли это Эм уже гораздо лучше, хотя прошлой ночью ей снился кошмар.
Не поверите, прошло четыре дня, прежде чем она перестала меня бояться. Чудесная девчонка!
Слезы бежали по щекам Молли, и она машинально слизывала их, шмыгая носом. Рамзи протянул ей салфетку. Она высморкалась и вытерла глаза.
– Господи, ей же всего шесть. И я позволила этой Твари ее украсть. Во всем виновата я одна. Если бы…
– Прекратите, слышите, прекратите! Я знаком с вами какой-то час, но уже понял, что вы ни за что не оставили бы ее без присмотра, отдали бы жизнь за нее, и вообще все это ужасная случайность. Не желаю больше слушать весь этот вздор! – решительно сказал Рамзи, понимая, что все уверения бесполезны: Молли, должно быть, до конца дней своих не перестанет мучиться от сознания собственной вины. – Поверьте, я никогда не чувствовал себя столь беспомощным. Такая милая, хорошая девочка. И смертельно меня боялась, а я ничего не мог поделать. К тому же был убежден, что она немая.
Он продолжал говорить ни о чем, лишь бы дать ей время прийти в себя. Наконец в глазах Молли появилось осмысленное выражение. Она выпрямилась и расправила плечи.
– Может, это психическая травма, и она чувствовала себя спокойнее, пока я ничего не, знал о ней. А возможно, всему виной горловой спазм, и очередное потрясение излечило ее. Эм так смело бросилась меня защищать, когда вы пригрозили оружием. Кстати, неужели действительно пристрелили бы меня?
– Не моргнув глазом, если бы вы хоть пальцем пошевелили.
– В таком случае я безмерно рад, что Эмма обрела голос. Наверное, вы совсем извелись за это время. Подумать только, показывать в каждом городе ее снимок и с каждым разом терять надежду.
– Нет, все было не так уж плохо, если не считать местных копов. Все без исключения обращались со мной, как с сумасбродной истеричкой, покровительственно похлопывали по плечу и просили предоставить решать дело им, надежным, сильным парням. В Рутленде я едва не съездила одному по физиономии. Видите ли, я знаю о наших правоохранительных органах не понаслышке, чтобы предвидеть, как начнут разворачиваться события, если похитителя арестуют. Скорее всего он не просидит в тюрьме двух суток и немедленно будет выпущен под залог. И вдруг опять явится за Эммой? Предположим, судья откажется выпустить маньяка под залог, и его задержат и даже осудят. Рано или поздно он выйдет на свободу и снова примется истязать детей, если не Эмму, то кого-то другого. И я не буду спать ночами, думая об этой сволочи. А Эмма? Как она? Такое чудовище достойно публичной казни. – Она смело взглянула ему в глаза. – Окажись этим негодяем вы, я бы не задумываясь вас хотя бы ранила. В этом случае о залоге не могло быть и речи. Вас положили бы в тюремный госпиталь, и, если бы повезло, какой-нибудь порядочный человек подсунул бы вам яда, а может, и сами.., протянули бы ноги.
Рамзи допил кофе и с шутливым сожалением развел руками:
– Похоже, вы не верите в наше правосудие.
– Ни на йоту. Эта система настолько прогнила и отстала от жизни, что преступники чувствуют себя у нас весьма вольготно. Но почему я твержу об этом вам, судье, который каждый день сталкивается с подобным?
Вы не хуже моего знаете, что даже если этого мерзавца поймают, то как только он подпишет чистосердечное признание, так семь лет вместо пожизненного заключения ему обеспечено. Через три года его выпустят за хорошее поведение, и все. Адвокаты-криминалисты ревностно блюдут собственную выгоду. Им плевать на правосудие: главное – огрести побольше бабок. Стоит прижать очередного негодяя, как сразу начинают расписывать, какое тяжелое было у него детство, как папочка и мамочка над ним издевались, и именно поэтому бедняга вырос преступником. Так нечестно. Вы часть этой системы и знаете, как это бывает.
– Верно. Нечестно, – мягко заметил Рамзи. – Послушайте, никто не желает разгула преступности, и мы делаем все, чтобы засадить плохих парней за решетку. Но порой все получается совсем не так, как нам хочется.
– Вот вы и выдали себя.
– Никто из нас не способен долго скрывать свою сущность, – пожал плечами Рамзи.
– Но вы сами сказали, что решили на время скрыться.
– Что поделать, ситуация вышла из-под контроля, – с легким смущением пояснил Рамзи. – Я приехал сюда, чтобы собраться с мыслями. Пусть люди обо всем забудут, и побыстрее.
– Вы, федеральный судья, должно быть, знаете кучу народа. И разумеется, обязаны верить в систему. Почему же сразу не отвезли Эмму в полицию? Или больницу?
– Не сумел, – просто ответил Рамзи. – Не сумел, и все. Она была вне себя от страха. Не мог вынести мысли о том, что чужаки будут ее расспрашивать и осматривать.
Он принялся с преувеличенным вниманием разглядывать ее мокрые сапоги.
– Кроме того, я боялся, что, если Эм вернется домой, ее снова могут украсть.
Молли долго-долго смотрела на него, прежде чем кивнуть.
– Будь я на вашем месте, тоже не бросила бы ее на посторонних людей. И домой не отослала бы, пока не убедилась, что она под защитой. Спасибо за то, что позаботились об Эмме. Для меня она самый дорогой человек на свете. Не знаю, что бы со мной было, если бы ее.., ее…
Рамзи показалось, что Молли вот-вот заплачет, но она собралась и подняла голову:
– Именно поэтому я не хочу возвращаться в Денвер.
Глава 7
– Вполне разделяю ваши чувства, – согласился Рамзи, опираясь локтями на выщербленную столешницу. – Конечно, я терзался угрызениями совести из-за того, что не повез ее в больницу или полицию, но все перевесили соображения безопасности. Кстати, вы были у дилинджерского шерифа?
– Нет, в последних шести поселках я вообще не заходила в участок. Просто бродила по улицам и показывала фото Эммы. Не знала, что еще предпринять. Но почему-то была уверена, что похититель увез ее на запад, а не на север, к Форт-Коллинсу и Шайенну. Нет, я точно знала, что она где-то в Скалистых горах.
– Но почему?
– Полиция Денвера включила «горячую линию» для тех, кто знает хоть что-то о похищении. Звонки поступали днем и ночью, и все впустую, кроме одного. Какая-то пожилая женщина утверждала, что видела белый фургон, направлявшийся на запад. Копы посчитали, что она спятила, и не обратили на нее внимания, но я отправилась к ней домой. Она живет в квартале от меня.
Бедняга прикована к инвалидному креслу. Сильный артрит. Поэтому и проводит все время у окна. И заметила то, что другие прохлопали. Я сказала копам, но они плевать на меня хотели.
– Откуда она узнала, что фургон направляется на запад?
– Мы живем на холме, дорога с которого ведет именно на запад, к семидесятому шоссе. Старуха своими глазами узрела, как фургон повернул туда. Она клянется, что в фургоне была маленькая девочка.
– И никаких просьб о выкупе?
Молли помотала головой:
– Нет. По крайней мере до вчерашнего утра. Именно тогда я последний раз звонила в Денвер. ФБР рассчитывало на жадность похитителя. Все время уговаривало меня набраться терпения и ждать у телефона. Я позволила им молоть что угодно, ведь они все знают, а я просто дура. Едва удержалась, чтобы не отвесить пощечину одному агенту. Торчала дома два дня, и ничего! А они все качали головами и твердили, что следует ждать, ждать и ждать. У меня просто крыша поехала.
Наконец я, никому ничего не сказав, покинула на рассвете город и отправилась на поиски. Однако звонила каждый день и молча выслушивала вопли и угрозы. Даже не помню, в скольких городах побывала! Это была последняя остановка. Если бы я увидела вас одного, без Эммы, вероятно, разрядила бы всю обойму.