Прислушавшись, он уловил и ритм лагеря — почему-то он вызывал стойкие ассоциации с песнями про революционную Кубу. Все с вами ясно, ребята, усмехнулся он. Повстанцы, инсургенты, партизаны, или как вас там еще… В конце концов, чем «галоша» из ангаров Крепости хуже шхуны «Гранма»? Патрик, Патрик, зараза, что ж ты творишь-то? С такой кучкой юных энтузиастов попереть против военной машины Штаба, сопряженной как минимум с половиной мощи Управления — ведь и сам накроешься, и ребятишек этих ни за хрен положишь!..
Так, а вон и знакомые рожи: чуть в сторонке, на самом солнцепеке, обнаружились Стас и его бывший напарник, тот самый белобрысый наемник. Только глотки рвать они друг дружке не спешили: наемник, сидя на песке, глядел куда-то вдаль и вроде бы молчал, а непривычно разгорячившийся Стас что-то втолковывал ему, размахивая руками. Впрочем, будь Олег даже «сенсором» высшей категории, подслушать их он бы вряд ли сумел: чуть в сторонке держалась Ханна, уже успевшая переодеться в свеженькую «песчанку», и руки ее равномерно двигались, сплетая и удерживая «полог» над спорщиками.
Почти безотчетно Олег потянулся к ней «слухом», готовый к тому, что не услышит ничего — ну ведь пробовал уже, и ни фига доброго из этого не вышло!.. И снова — звук лопнувшей струны, но только отдаленный, глухой, ничуть не мешающий восприятию. А потом Олег услышал ее тему: нежное пение флейты, удивительно умиротворенное, но не убаюкивающее, спокойное, но без холода — и удивился Ханне. И как это, когда она нашла такой оазис покоя посреди всей этой чертовой свистопляски? Вот блинище, озадаченно подумал он, а ведь неделю-другую назад я бы «услышал» совсем другое, это уж к гадалке не ходи…
Ханна, ощутив его внимание, на секунду повернулась к нему, улыбнулась одними глазами — и снова сосредоточилась на «пологе». Только в этот момент до Олега дошло, что он только что, сию секунду, проделал: мало того, что пробился сквозь «блокаду» музыкальной темы, возникающую при контакте с Торговцами-на-джипах, так еще и сработал сей фокус посреди нехилой толпы — и ничего, не оглох! Да, парниша, со сдержанной гордостью сказал он себе, похоже, ты все-таки кое-чему научился за последнее время…
К радости, впрочем, примешивалась легкая тревога: а не слишком ли часто, Олег Николаевич, вы стали руководствоваться инстинктами, импульсивными решениями, эмоциями — вместо того, чтобы, как нормальные люди поступают, просто включить голову? «Как бишь там Ляхов насчет богемы говорил? — тут же встрял ехидный внутренний голос. — А что бывает, когда богема пытается изображать интеллектуальную элиту, ты уже видел, не так ли?»…
— Олег!
Он поднял голову и уставился на вывернувшую из-за угла Джейн — не сказать, чтобы нежно и ласково. Придерживать такую информацию, какую она ему выдала, чтобы вывалить ее на голову отцу-командиру в самый последний момент — определенно хреновая идея. А за ней следом…
— Привет! — Макс при новеньких очках в стильной золоченой оправе, чистенький, выбритый, просто лучился самоуверенностью. Впрочем, радость его от встречи с Олегом и вообще всей командой явно была неподдельной — чего сам Олег о себе сказать не мог. Отбросив чинарик, он неторопливо поднялся, вразвалочку подошел к Максу и негромко, спокойно попросил:
— Сними очки, пожалуйста.
Макс, недоумевая, выполнил его просьбу — и Олег без замаха коротко и сильно врезал ему по физиономии — врезал так, что Макс, не устояв, сел на песок. Джейн было вклинилась между ними, но Олег демонстративно сунул руки в карманы и, глядя на Макса сверху вниз, осведомился бесцветным голосом:
— Понял, за что?
Макс, ошалело хлопая глазами, зажимал ладонью разбитый нос — а Олег непроизвольно снова проигрывал события той страшной ночи в Святилище. Не пойди я тебя тогда искать, гаденыш, думал он, вряд ли у нас той ночью состоялась бы встреча с Кэт. Позже мы бы все равно встретились с ней, но наша беседа была бы другой, и может быть, к ее завершению не прибыли бы Хранители, и сейчас она была бы жива, а может, даже имела бы шанс выйти из этой паскудной игры… Гиблое это дело — проигрывать варианты прошлого, соображать, как бы оно могло быть. А ты, зараза — вряд ли, конечно, ты мог предвидеть последствия своей эскапады — но то, что тогда ты дал первотолчок весьма пакостным событиям, сомнению не подлежит… Злости, впрочем, Олег не чувствовал, он словно всю ее вложил в этот удар — только сосущую тоску, неуловимую, как фантомная боль.
Макс наконец догадался достать из кармана платок, прижал его к лицу, унимая льющуюся из носа кровь.
— Откуда ж мне было знать, что… — прогундосил он, глянул на Олега, вздохнул. — Ладно, Олег, понял. Ты извини, что я тогда тебя не предупредил — я утечку из группы подозревал. И она, кстати, действительно была, так что не мог я рисковать, что-то кому-то о своих планах рассказывая.
Олег все так же, без выражения, произнес:
— Я жду объяснений.
Макс неловко поднялся, все еще прижимая платок к носу, свободной рукой водрузил на переносицу окуляры:
— Объяснения… Понимаешь, я же еще в Управлении вычислил, что готовится. Эти твои, как ты их называешь, «дезертиры» — расходный материал, пушечное мясо. А реальную силу за ними вычислить — в общем, тоже ничего особо сложного. А там, в Святилище, я и почувствовал, что пора действовать, что все уже началось…
— И смылся. Что ж не раньше-то?
Макс, кажется, собирался обидеться, но передумал. Ну, оно и понятно, коли рыльце в пуху…
— Да не смыться, а… Тебе что, союзники не нужны?
— Вроде тебя? Нет, такие не нужны.
— Не надо так, — вступилась Джейн, заработав еще один черный взгляд от Олега. — Он же помочь хотел, пусть по-дурацки… И помог, между прочим!
— Кому?
Макс покривил губы в усмешке, провел ладонью по лысине:
— А ты думаешь, просто так здесь народ собрался? Вот захотелось им потусоваться, да? Да тут чуть не каждого лично убеждать пришлось! Между прочим, только тебя и ждали, чтобы начать…
— Лично, значит, уговаривал… — медленно проговорил Олег. — И на меня, значит, пари заключал, ставочки делал — вот с этим, — он кивнул на белесого наемника — тот уже не сидел, а стоял и что-то объяснял Стасу, судя по всему, негромко, но очень настойчиво.
— Ну, я ж сам по Тропе не ходок, мне ж проводник нужен был. Ты пойми, я не знал, что с девушкой той тогда так получится, вот честно — не знал! Но мне его просто надо было в нужном направлении подтолкнуть, а тут такая возможность… Я же знал, что ты все как надо сделаешь тогда, что выберешь правильно. Вот и пришлось ему в результате не к хозяевам возвращаться, а идти ко мне в проводники.
Олегу до жути хотелось съездить Максу по физии еще пару-тройку-четверку раз, но он только глубже засунул руки в карманы. Не то чтобы он все понял из максова бессвязного бормотания, но кое-какие выводы для себя сделал. Значит, Макс, как и Патрик, с самого начала предполагал, что Олег спит и видит возглавить повстанческую армию? Вот это разношерстное сборище? И что дальше — анархия мать порядка?.. Нет уж, ухмыльнулся он невесело, не получится из меня Нестор Махно.
Но ведь упирается-то все опять же в то, что поверил он в меня, в то, что я «выберу правильно» в той ситуации с Кэт! И с каких это щей, спрашивается? Мое решение тогда было вполне спонтанным — и большой кровью оно мне далось… Елки-сношалки, да я чуть с катушек тогда не слетел — а может, и слетел, только никто пока этого не заметил. И мало того что этот конспиратор хренов решил самостоятельно действовать в моих интересах — в том, что он за них принимает, — так ведь он еще и нашего старого приятеля, наемничка этого, своей верой заразил! Ну ей-богу, нельзя ж так дальше, эта штука, оказывается, на плечи давит почище любого Выбора…
Он чувствовал себя так, словно из него весь воздух выпустили. Что-то доказывать, что-то выяснять, мешая ехидные вопросы с уничтожающими фразами, выслушивать что-то в ответ — ничего этого Олегу уже не хотелось. Ему хотелось разве что машину времени — чтобы вернуться лет на пяток назад и сложить дурную башку в какой-нибудь идиотской переделке в полной уверенности, что он сражается за правое дело. Он достал из кармана пачку, протянул Джейн, потом Максу, закурил сам и поплелся обратно к бетонному порожку метеостанции. Макс тащился следом, продолжая бубнить:
— А этого, ну, с которым мы в первый раз в корчме повстречались, я еще раньше знал, в этих краях и пересекались, ну, он еще к Отшельнику заходил… Он вообще нормальный мужик, хоть и со своими тараканами, только Стасу до сих пор простить не может, что тот тогда за него выбрал, а так у меня возможность появилась из-под влияния Торговцев его выдернуть. Понимаешь, когда мы с ним поспорили, он мне слово дал — а по условиям с теми же Торговцами он его держать должен…
Олег не слушая присел в тени и глубоко затянулся. Знамя, думал он. В моем разговоре — с пустыней? с Джейн? с самим собой?.. — было мне сказано, что из меня, не спросивши, сделали знамя. Тряпку на палке, которую только человеческая вера превращает во что-то значимое, заставляя людей подниматься из окопов и шагать следом под пули, и после собирая вокруг тех, кто уцелел. Но как быть, если это самое знамя знает про себя, что оно — лишь тряпка на палке?..
— Хорош, — насмешливый голос вывел Олега из ступора. Он поднял взгляд: Стас, покачиваясь с носка на каблук, с ног до головы оглядывал Макса, словно костюм на него шить собирался — а нос у Макса был что твоя слива (платок он уже убрал), и свеженькая «песчанка» спереди вся устряпана бурыми пятнами.
— Добавить тебе, что ли?.. — задумчиво протянул Стас. Макс, кажется, готов был снести подобный тон от Олега (полагая, видимо, что у отца-командира есть на то моральное право), но от Стаса он такого терпеть явно не собирался. Во всяком случае, он побагровел до самой лысины и уже набрал воздуха, чтобы изречь нечто убойное, но тут Олег решил, что пора вмешаться. Он резко поднялся (зараза, бок-то как болит!) и обеими руками развел «оппонентов» подальше друг от друга: