одчинить себе Элизабет. Она продолжала вести себя нескромно и глупо.
Поэтому дядя Карл только фыркнул в ответ на вопрос Джимми.
– Думаю, что прекрасно, – через пять минут ответил дядя Карл. – Завела себе жениха, глупая.
Джимми толком не знал, как на это надо ответить, но что-то обязательно ведь следовало сказать; ведь ему так хотелось быть прилежным и внимательным! Поэтому он спросил:
– А у вас, дядя Карл, есть жена?
Но тут он явно сделал промах, потому что учитель музыки резко вскочил из-за инструмента, опрокинув ноты.
– Слава Богу, нет! – закричал он. – Я и не хочу! И не хотел! Никогда. Моя жена – это музыка!
Он умолк, вдохновенно сложив руки на груди, и затем попросил Джимми исполнить один из трудных музыкальных пассажей. Джимми послушно исполнил. Учитель музыки, все так же сложив руки на груди, стоял у окна. Но вдруг о чем-то вспомнил, с тревогой посмотрел на Джимми и спросил:
– Послушай, а эти твои невоспитанные друзья, такие, небольшого роста, с которыми ты надувал воздушные шары, когда я к вам заходил первый раз, теперь здесь больше не появляются?
Учитель музыки никак не мог взять в толк, что это были настоящие мишки-гамми. Он считал, что они – родственники Джимми или его школьные товарищи, самые обыкновенные озорники. А то, что они высоко подпрыгивают, держась за воздушные шарики, его ничуть не удивляло по простой причине: дядя Карл плохо видел. Хотя он исправно носил очки, но делал это скорее для самоуспокоения; зрение его было совершенно никудышным. Джимми об этом знал. И потому неудивительно, что учитель музыки принимал мишек-гамми за озорных мальчуганов.
– Но ведь они не такие уж озорники, – начал было Джимми, и тут как раз послышался настойчивый звонок в дверь.
– О, приехала тетя Софи! – воскликнул Джимми и побежал открывать.
Но в дверях стояла не тетя Софи, а мишки-гамми. Они были мокрые от дождя, а в глазах у Малыша читался немой упрек.
– Мы должны были лезть бог знает куда, только потому, что кто-то не подумал оставить окно открытым! – возмущенно произнес Малыш.
– Но ведь вы сказали, что отправляетесь спать! – неуверенно ответил Джимми. – Я не думал, что вы снова придете сегодня.
– А ты мог все же не терять надежды, – улыбнулась Солнышко.
– Да! Ты бы мог подумать: а вдруг они все же придут, потому что захотят встретиться с учителем музыки. Вот что ты мог бы подумать! – сказал Малыш.
– А вы в самом деле захотели с ним встретиться? – испуганно спросил Джимми.
– Ха-ха! – подпрыгнули мишки-гамми. – Еще бы!
Джимми прекрасно понимал, что не сумеет надолго отсрочить встречу мишек-гамми с дядей Карлом. Но он не был готов к тому, чтобы это произошло прямо в первый вечер. Он решил, что поговорит сейчас с мишками- гамми, но мишки-гамми, словно охотничьи псы, напавшие на след, неудержимо рвались в комнату. Джимми все же схватил Малыша за лапу.
– Послушай, Малыш, – сказал Джимми, стараясь придать своему голосу как можно больше убедительности, – он ведь плохо видит, почти совсем не видит и, поэтому думает, что вы – мои товарищи по школе, и, по-моему, хорошо, чтобы он и дальше так думал.
Малыш вдруг застыл. А потом в нем что-то заклокотало, как это случалось всякий раз, когда он приходил в восторг от своей новой выдумки. Он несколько раз подпрыгнул на месте, а затем воскликнул:
– Он в самом деле верит, что мы ходим в школу?
И мишки-гамми влетели в квартиру.
Дядя Карл услышал приближающиеся шаги. Он ждал тетю Софи и был немного удивлен, что тетя Софи так стремительно скачет по коридору. Исполненный любопытства, щурясь, дядя Карл смотрел на дверь. Ему казалось, что тетя Софи должна быть очень представительна и элегантна. Когда же дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвался Малыш, а за ним все остальные мишки-гамми, учитель музыки вскрикнул, словно увидел змею.
Малыш не заметил его ужаса. Двумя прыжками он очутился около дяди Карла и заглянул ему в лицо, выражавшее глубокое неодобрение.
– А ты знаешь, кто у нас в классе первый ученик? – спросил Малыш.
– Угадай, кто лучше всех умеет считать и писать? – добавила Солнышко.
– Когда входите в дом, надо здороваться, – сказал дядя Карл. – И меня нисколько не интересует, кто из вас первый ученик.
– В математике я самый сильный! – сказал Малыш и весело запрыгал по комнате. Он вертелся вокруг учителя музыки, вместе с ним скакали и другие мишки- гамми.
Солнышко ударила по клавишам, и мишки-гамми сложили нехитрую песенку:
День пройдет,
Другой придет,
А мы с тобой
Поем!
– Не надо, Малыш, не надо, – пытался унять мишек-гамми Джимми, но без толку.
«Хту-ту-ту,
Три-ли-ли,
Ки-си, брыси,
Поем!
– увлеченно прыгали и пели мишки-гамми.
Разгневанный учитель музыки схватил ноты и, размахивая ими, стал гоняться по комнате за мишками-гамми.
Вдруг Малыш выстрелил из своего пистолетика, учитель музыки вскрикнул... И Джимми сперва подумал, что он упал в обморок, потому что дядя Карл плюхнулся в кресло и долго сидел молча с закрытыми глазами. Но когда мишки-гамми снова запрыгали вокруг фортепиано, дядя Карл открыл глаза и произнес зло:
– Вы у меня сейчас получите, дрянные мальчишки!
Мишки-гамми, не обращая внимания на его слова, носились по комнате. Толстяк взобрался на стол и стал пританцовывать под аккомпанемент Солнышка.
– Мишки-гамми, перестаньте, прошу вас! – в страхе закричал Джимми, потому что он видел, в каком бешенстве был учитель музыки.
– Вы... всякий... стыд потеряли, – проговорил тот, размахивая нотными листами. – Убирайтесь вон! Слышите? Я сказал: вон!
– Успокойся! – подпрыгнул Малыш.
– Вон! – снова выкрикнул дядя Карл.
– Во-первых, мне необходимо выяснить одну вещь, – сказал Малыш, – Не заметил ли ты, что по утрам у тебя немеет тело? Или хотя бы ноги? У тебя ни разу не болели ноги? А если болели, не хочешь ли ты, чтобы я тебя подлечил?
Дядя Карл обвел комнату диким взглядом в поисках какого-нибудь тяжелого предмета, чтобы швырнуть им в Малыша, и Малыш, быстро отпрыгнув к инструменту, подал ему толстый нотный сборник.
– Ха-ха! – подпрыгивал Малыш.
– Ха-ха-ха! – закричали мишки-гамми, – Сейчас начнется! Ура!
Разъяренный дядя Карл в бешенстве метался с нотным сборником от одной стены к другой, но отшлепать хоть кого-нибудь из мишек-гамми так и не удалось. Нотные листы рассыпались по комнате, и дядя Карл опять бессильно опустился в кресло.
Джимми боялся, что все это плохо кончится. «А вдруг учитель музыки свихнется?» – подумал он. И Джимми понял, что главное – как можно скорее увести мишек- гамми из комнаты.
– Малыш! – взмолился Джимми, – прошу тебя... Пойдемте все в мою комнату!
Мишки-гамми последовали за ним крайне неохотно.
– Прекратить наши упражнения как раз в тот момент, когда удалось, наконец, вдохнуть в этого «слепого музыканта» жизнь, какая глупость! – сокрушался Малыш. – Еще несколько минут, и твой учитель музыки стал бы бодрым, веселым, игривым, как морской лев!
– В этом нет сомнений! – подтвердил Толстяк.
Первым делом, как всегда, Малыш выкопал персиковую косточку, чтобы посмотреть, насколько она выросла.
Джимми тоже подошел, чтобы на нее взглянуть, а, оказавшись рядом с Малышом, положил руку ему на плечо и почувствовал, что Малыш весь горячий и потный. Шерсть его. промокла так, словно он был под проливным дождем.
– Неужели ты не мерзнешь, на тебе же сухого места нет? – спросил Джимми.
Малыш и остальные мишки-гамми переглянулись.
– Конечно, мы мерзнем, – сказал Малыш. – Но разве тебя это беспокоит? Ты хоть пальцем шевельнул, чтобы приготовить нам горячий шоколад!
– Или принес нам хотя бы печенья, – подхватил Толстяк.
Джимми со всех ног кинулся на кухню. Теперь ему надо было приготовить горячий шоколад. Но просить об этом было некого.
– Сам себе сделай горячий шоколад, если хочешь, – сказал дядя Карл.
Что ж, Джимми прекрасно со всем справился.
Несколько минут спустя мишки-гамми сидели, обернутые в мамин купальный халат в постели Джимми, пили горячий шоколад и с аппетитом уплетали печенье.
– Вот что, – сказал Малыш, – колыбельную песню ты нам можешь не петь, лучше посиди у изголовья кровати, на которой мы будем спать всю ночь, не смыкая глаз.
– Всю ночь? – спросил Джимми. – Не смыкая глаз?
Малыш кивнул, набив рот печеньем.
Африканские попугаи отчаянно защелкали и заверещали.
– Волнуются, – пояснил Джимми. – Скоро ночь... У них всегда так... Любят поговорить перед сном.
Дядя Карл что-то наигрывал в гостиной.
– Он не поверил, что я первый ученик, – сказал Малыш.
– Это не удивительно, – ответил Джимми. Он посмотрел на мишек-гамми и спросил: – А хотите, я научу вас считать?
Малыш фыркнул и брызги шоколада разлетелись вокруг.
– А хочешь, мы научим тебя скромности? – сказал Малыш.
– Неужели ты думаешь, что мы этого не умеем?.. – протянул Ворчун.
Вдруг раздался звонок в дверь.
Джимми сообразил, что это может быть только тетя Софи, и кинулся открывать. Ему очень хотелось встретить тетю Софи самому – он считал, что мишки-гамми могут спокойно посидеть это время в его комнате.
Но мишки-гамми так не считали. Они уже стояли за спиной Джимми, разумеется, все в одном купальном халате.
Джимми настежь распахнул дверь. На пороге действительно стояла тетя Софи. В обеих руках она держала по сумке.
– Добро пожаловать, тетя Софи... – начал Джимми, но окончить фразу ему так и не удалось, потому что раздался оглушительный выстрел и тетя Софи, как подкошенная, повалилась на пол.
– Малыш! – в отчаянии прошептал Джимми. Как он жалел теперь, что подарил Малышу этот пистолетик! – Зачем ты это сделал?
– Это был праздничный салют! – воскликнул Малыш, радостно подпрыгивая.