- Пробирает до костей, а? Хорошая сумма. Я не стал мелочиться. Но сделка должна быть честной.
- Это как понимать?
- Я выкладываю тебе деньги, ты даешь обязательство никогда более не произносить имени возлюбленной, не думать о ней, не пытаться искать свидания. А чтоб я был более спокоен, ты женишься на цыпочке, которую подобрал тебе лорд Дейли. Я видел - она смазливая. Дура, как все девицы, но есть на что посмотреть - глазки, губки, носик...
- Это все?
- Что значит - все?
- Все условия?
- Они тебя устраивают? Тогда по рукам!
- Вы напрасно летели сюда. Вам придется вернуться ни с чем. Я даже смеяться не могу над вашим предложением. Позвольте мне удалиться.
И, не дожидаясь ответа, Говард пошел к башне через двор.
Тяжелые веки негра Гарри дрогнули, из- под них сверкнули глаза. Он потянулся к своему жезлу на поясе. Но Лоренс небрежно бросил:
- Оставь.
- Как он ведет себя! - проскрипел Гарри.
- В этом случае мне не нужно твое волшебство. Мы с этим гордецом вышли на ринг. Понимаешь? У меня разгорелся азарт. Было бы смешно, если бы на ринге мой соперник застыл столбом, заколдованный твоим жезлом, а я лупил бы изо всех сил. Что это за бой?
- Смотри, шеф, дело твое.
- Мы как условились? Ты помогаешь своей магией только в тех случаях, когда я попрошу. А ты лезешь по всякому поводу и без повода. Я тебя попросил проверить замок, а ты вытащил свою дубину и стал прощупывать, то есть колдовать. А поскольку я должен платить за каждый сеанс колдовства тебе десять тысяч долларов, то ты занимаешься прямым вымогательством.
- Я понял, шеф, не трать лишних слов.
- Этот великосветский воображуля без всякой магии возьмет мои деньги за свою любовь. И это будет моей - моей! - победой. Я еще раз докажу, что каждый человек - дрянь. Нет ничего святого для людей. Они любят только деньги. Я не устану повторять это и сколько раз ни скажу, ни разу не ошибусь.
- Ты слишком много говоришь.
- Не твое дело, Гарри. Лучше устрой нам ночлег, видимо, придется переночевать.
- Я притащу постели в каминный зал, - сказал Гарри. - Хорошее местечко! Запалю огонь и согрею завтрак. Я когда-то любил посидеть у костра.
Негр двинулся к жилой половине замка, а Лоренс, чуть помедлив, направился к башне, где скрылся Говард.
Вверх вела винтовая лестница, через каждые двенадцать каменных ступеней находилась площадка, и дверь вела в помещение. Лоренс заглядывал во все комнаты и, наконец, обнаружил библиотеку.
Это помещение было забито книгами, но Лоренс не удивился их количеству. В вашингтонском доме отца тоже была библиотека, которая могла бы поспорить с некоторыми национальными хранилищами книг. Там их было такое множество, что сразу становилось понятным, что никакой человек не прочтет их за свою жизнь. А если все не прочесть, то зачем довольствоваться частью? Это все равно, что откусить разок от сладкого пирога. И сыт не будешь, и аппетит пробудишь.
С тех нор, как отец отправился к праотцам, Лоренс не прикоснулся ни к одной книге, потому что люто их ненавидел. Они учили жить, трудиться, делать добро, думать... А он этого всего не хотел. Ему важно было спасаться от скуки. Но в книгах не расписано, как надо развлекаться или как тратить деньги, чтобы убегать от скуки. Зачем тогда их читать?
И Лоренс не читал.
Он увидел Говарда сидящим в кресле с книгой в руке.
- Мы еще не закончили разговор, старина, - сказал дружелюбно Лоренс, улыбаясь во весь рот.
Он сел напротив за низким столиком и закинул на него ноги, обутые в кованные ботинки.
- Мне показалось, что мы прекрасно поняли друг друга, - сказал спокойно Говард.
- Тебе показалось, старина. На самом деле мы ни о чем не договорились. Может быть, ты не понял, чего я хочу от тебя?
- Я прекрасно понял. Вы хотите, чтоб я отказался от принцессы. Вернее, не так. Вам все равно, вам нет до меня дела. Это лорд Дейли направил вас, чтобы вы заставили меня отказаться от принцессы. И вы согласились из чистого спортивного азарта.
- Ну, в общем-то ситуация такова, - согласился Лоренс.
- Я же вам внятно сказал, что ничего из этого не получится.
- Может, и внятно ты сказал, старина, но не убедил меня. Если миллион долларов тебе маловато, то я накину еще пятьсот.
- Дальнейший разговор бесполезен, - заявил Говард и уткнулся в книгу.
- Ты считаешь себя воспитанным человеком, а поступаешь просто неприлично, - упрекнул Лоренс. - Пока я разговариваю с тобой, не надо читать книгу. Я советую тебе.
- Это угроза?
- Ну, какая это угроза! Так... шуточки.
- Я не в настроении шутить, - сказал Говард, - примите это к сведению.
- Так ведь и я не шучу. Ты не игрок случайно? Очень похоже. Ты меня завел, старина. У меня разгорелся азарт. Теперь уж точно не успокоюсь, пока не добьюсь своего. Я еще две сотни прибавляю к сумме. Это хорошие деньги. Ты подумай. Что даст тебе твоя несчастная любовь?
- Не затрагивайте темы, которые вам непонятны.
- Да разве же я сам не влюблялся. Тыщу раз! Но только тогда, когда был сопливым щенком. Я сохранил себя только потому, что плюнул на эти все любови. Вот ты сидишь в одиночестве, дурно питаешься, худеешь и таешь на глазах, то есть Богу душу отдаешь. А она, твоя принцесса, будет жить, веселиться, скакать козочкой и любить другого. Ты понял? А когда у тебя будут деньги, ты можешь хорошенько ее проучить. Разве тебе не хочется этого - наказать ее!?
- Нет. Никогда.
- Тогда я еще кое-что скажу тебе и мне кажется, что ты не станешь более упрямиться.
Глава седьмаяПИСЬМО
Мишки-гамми оказались в затруднительном положении - и это в то время, когда в башне замка шел необычный торг, а негр Гарри обустраивал каминный зал, предполагая, что придется в этом замке пробыть долго, потому что юноша оказался упрямым, и хозяину нелегко будет его уломать. Негру Гарри не стоило бы труда превратить этого Говарда во что-нибудь, но хозяин добивался не этого. Ему почему-то хотелось, чтобы Говард сам отказался от принцессы.
Блажь богатых людей!
Но, как бы там ни было, а сэр Говард, который так понравился мишкам и ради которого они пошли на подвиг, находился в опасности. Мишки-гамми не могли ему помочь, потому что сами оказались в ситуации, которой мало кто позавидовал бы. Чувствовать жажду и голод среди несметного богатства мишкам-гамми еще не приходилось, хотя чего только не выпадало на их долю.
Самое огорчительное состояло в том, что не было никакого выхода.
- Только терпение, - сказала бабушка. - Вот что нас спасет.
Солнышко тут же спросила ее:
- И как же нас спасет наше терпение?
- Я думаю так, - ответила Бабушка, - что дверь в эту кладовую открылась не только для того, чтобы завести нас в ловушку. Видимо, она периодически открывается, как только грот наполняется водой.
- Не иссяк бы ручей, - сказал Ворчун. - Будет нам тогда весело!
- Останемся здесь до скончания века? - спросил Малыш.
- Ты попал в самую точку, - подтвердил Ворчун.
- Откроется дверь, - бодро заявила Солнышко. - Бабушка правильно говорит.
- Вот только когда? - подбросил Толстяк.
- Что значит когда? - спросил Малыш.
- А то и значит, - развел лапами Толстяк. - А ведь я предупреждал! Я говорил! Мы могли бы вовремя изменить лозунг - «Назад без страха и упрека!» Но никто не поддержал меня.
- Что об этом теперь говорить? - буркнул Ворчун.
- Ты что хотел сказать по поводу - когда? - спросил Малыш.
- Грот заполняется до определенного уровня водой, и только тогда открывается дверь. Но мы не знаем, сколько нужно времени, чтобы вода достигла нужного уровня - день, пять дней, месяц или год.
- Год нас не устраивает, - запротестовал Ворчун.
- Как он умно заметил! - восхитился насмешливо Толстяк, показав на Колдуна. Мы можем, дорогой, вообще не выбраться отсюда.
- Разве это возможно, Колдун? - спросила со слезами в голосе Солнышко.
- Если бы мне мою книгу! - сетовал Колдун.
- Еще что-нибудь вспомни! - хохотнул Толстяк.
- Только не ссорьтесь, - попросила Бабушка. - Нам нужно держаться дружно. Мы попали в беду. И следует все спокойно обдумать.
- Что же делать? - растерялся Ворчун.
Все уставились на Колдуна, который вел их до сих пор и стал вроде за командира.
- Та-ак, - раздумывал тот. - Прежде всего еще раз надо тщательно обследовать помещение.
- Зачем? - не согласился Толстяк. - Мы уже обследовали.
- Не будем тратить времени, - попросил Колдун. - У нас не бесконечное количество свечей. Как бы мы не оказались в темноте. Действуем, пока есть свет.
Он повалил бочку с монетами и стал разгребать кучу, надеясь что-то найти. Другие последовали его примеру и стали искать среди драгоценностей что-нибудь примечательное.
Может быть, где-то спрятан ключ.
Прошло довольно много времени. Мишки-гамми старательно рылись среди богатств и трудились молча, только сопели. И вдруг Малыш закричал:
- Я нашел!
Он держал в лапе черный ящичек величиной с толстую книгу. Колдун взял железный ларец и стал разглядывать.
- Нам надо его открыть, - сказал он.
- Так действуй, - поторопил Толстяк.
- Но как отомкнуть замок?
- Будешь еще думать! - возмутился Толстяк. - Давай сюда!
Толстяк положил ящичек на каменный пол и ударил слитком золота. Замок отскочил, и ларец открылся. Там лежала свернутая в трубочку бумага, пожелтевшая от времени. Мишки-гамми смотрели на бумагу и не смели дотронуться.
- Ну, что ж ты, Колдун? - приободрила Бабушка.
Колдун развернул лист хрустящей бумаги, исписанный мелким, но четким почерком.
- «Ну и свинья же ты!» - прочитал Колдун и покраснел. - Это оскорбление!
- Слушай, причем тут ты? - удивился Толстяк. - Тот, кто это писал... Посмотри дату.
- Тысяча пятьсот восемьдесят пятый год, - прочитал Колдун.
- Могли ли в том году предполагать, что ты будешь жить на этом свете? - призвал в свидетели присутствующих Толстяк. - Я прав?