- К сожалению, я не могу быть гидом, - заявил Говард.
- А этого и не требуется, - сказал Ворчун. - Сами как-нибудь разберемся.
- Не лучше ли, друзья, перекусить и отдохнуть, - вдруг предложил Толстяк, но тут же взял себя в руки. - Нет, надо осмотреть замок. Правда все могут этим заняться, а я в это время вздремну. Мне приходилось бывать в замках, и ничего нового я не ожидаю здесь увидеть.
- Толстяк! - с укором произнесла Солнышко. - Ты же обещал!
- Что я обещал, Солнышко?
- Ты обещал быть самым бодрым путешественником.
- Разве я не таков? Спроси сэра Говарда, какое у него сложилось впечатление обо мне.
- Но я уверена, ты выберешь тихий уголок и спрячешься, чтобы подремать.
- Нет, Солнышко, ты ошибаешься. Нет прежнего Толстяка, есть бодрый, толковый, энергичный, деловой медвежонок. И это все замечают за мной. Не так ли?
- Тогда вперед? - спросила Солнышко.
- Вперед! - подхватил Малыш.
Мишки забыли о Говарде и двинулись к двухэтажному зданию с глубокими подвалами. Вскоре они скрылись за дверью.
Говард задумчиво пересек двор и поднялся в библиотеку. Там он сел в свое любимое кресло, в котором сидел так часто, что оно стало его частью. Тут он любил читать или думать. На этот раз он пальцами рук коснулся лба и прикрыл глаза.
Появление гостей было неожиданным. Мечты о тихо затухающей жизни, о сотворении великой поэмы, такие близкие сердцу Говарда, должны были отойти в сторону.
Эти мишки полны беспокойства, в них клокочет энергия, они излишне любопытны и не дадут Говарду сосредоточиться. Отказать им в гостеприимстве он тоже не мог. Оставалась одна надежда, что они погостят недолго, день или два, и снова полетят на своем воздушном шаре.
Эта мысль успокоила Говарда.
Потом ему пришло в голову, что гости не могли появиться случайно. Тем более такие гости!
Что же может означать их появление в замке?
Говард очень долго думал об этом, даже заболела голова. Но все-таки догадался, зачем судьба послала необычных гостей.
Говард никому и никогда не рассказывал о своей любви. Ни одному человеку! Он хотел рассказать сразу всему человечеству звонкими и певучими стихами. Но у него гостили не люди, а мишки. Может, судьба распорядилась, то есть, так устроила, что подослала благодарных слушателей? Говард все равно ни о чем другом не мог думать, как только о своей возлюбленной. Эти чувства и мысли переполняли его, они искали выход. И теперь он чувствовал страстное желание выговориться.
Глава втораяВ КАМИННОМ ЗАЛЕ
На первом этаже оказались помещения, которые имели хозяйственное значение - это и большая кухня, и кладовая, и комнаты для прислуги. Но когда мишки поднялись на второй этаж и попали в каминный зал, то были так поражены красотой, что там и остались.
Потолок был расписан такими удивительными фресками, что замирало сердце, когда смотришь вверх. Вдоль стен стояли скульптуры, а на самих стенах висели картины, написанные лучшими мастерами кисти. На всем лежал налет вековой пыли.
Мишкам захотелось увидеть живопись в ее подлинных красках, и они тут же активно принялись за уборку. Особенно усердствовал Ворчун. Малыш, вытирая тряпкой великие полотна, то и дело восклицал:
- Смотрите! Смотрите!
Это он обнаруживал чье-то лицо, которое казалось живым. На мебель когда-то были наброшены чехлы из ткани, они истлели от времени и от прикосновения рассыпались.
- Странно живет сэр Говард! - заключил Ворчун.
- Едва ли он когда-то сюда заходил, - сказал Колдун.
- Почему ты так считаешь? - подскочила к нему Солнышко.
- Очень на это похоже. Посмотрите на пол. Он покрыт слоем пыли. И на нем только наши следы. Ткань, которую когда-то набросили на мебель, истлела. Значит, это сделали задолго до рождения сэра Говарда.
- Тут сыро и ткань могла сгнить за несколько десятков лет, - предположила Бабушка.
- Более или менее уверенно можно сказать одно - сэр Говард давненько не заглядывал сюда, - подвел итог глубокомысленный Колдун.
- В этом с тобой можно согласиться, - сказал Ворчун. - Хотя со многими твоими другими утверждениями я не всегда согласен.
- С какими - конкретно? - подбоченился Колдун.
- Не заводитесь, - остудила Бабушка, - опять затеете дурацкий спор на полдня.
- Послушайте меня! - воскликнула Солнышко.
- Мы слушаем, - отозвался толстяк, который немножко задремал в кресле.
- Ты опять спишь? - сердито нахмурился Малыш.
- Я не виноват, - ответил стеснительно толстяк. - Это кресло такое удобное, что лучше на него не садиться.
- Вот и не садись, - сказал Малыш. - У Солнышка есть предложение. Мы слушаем тебя, Солнышко.
- Вам понравился сэр Говард? - спросила она.
- Очень приличный молодой человек, - уверенно сказала Бабушка.
- Я вполне согласен, - закивал головой Толстяк и сладко зевнул, чем заслужил уничтожающий взгляд Малыша.
- Ничего парень, - отметил Ворчун, осторожно стягивая с клавесина ткань.
- Я скажу определенно, когда доиграю с ним в догонялки, - высказался Малыш.
- А ты что скажешь, Колдун? - спросила Солнышко.
- Если исходить из общечеловеческих оценок, - начал Колдун, - то все предыдущие ораторы правы - сэр Говард оставляет впечатление вполне порядочного и хорошо воспитанного молодого человека с развитым чувством гостеприимства и доверчивости. Но все вы заметили, что хозяин замка весьма печален. И то обстоятельство, что он живет одиноко, тоже дает повод для размышлений. Исходя из этих постулатов...
- Нельзя ли покороче? - прозрачно намекнул Ворчун.
- И недурно было бы чуть ясней, - подхватил Толстяк.
- Не перебивайте меня, иначе я собьюсь и придется начать сначала, - попросил Колдун. - На чем я остановился?
- На каких-то постулатах, - напомнил Малыш.
- Да, да, спасибо, Малыш. Не кажется ли вам странным, что столь воспитанный и внешне красивый молодой человек живет как затворник, затаив в душе огромную печаль?
- Кажется, - признался Малыш.
- Что тебе кажется? - озадаченно спросил Колдун.
- Ты же сам сказал - «Не кажется ли вам...» Так вот мне кажется.
- Ах да! Я забыл начало своего предложения.
- К чему ты ведешь? - спросил Ворчун.
- Я не назвал бы сэра Говарда счастливым человеком, - неожиданно закончил Колдун.
- Может, что-то случилось с его мамой и папой? - предположил Малыш.
- Не вздумай спросить его об этом, - предупредила Бабушка, - ты можешь коснуться больного места.
- Я думаю, тут другая причина, - сказал Ворчун. - Мне приходилось видеть таких задумчивых юношей. Причина этой задумчивости обычно одна.
- Какая же? - спросила Солнышко.
- Ну, говори, Ворчун! - пристал и Малыш.
- Ты надолго умолк? - поинтересовалась Бабушка.
- Оставьте его в покое, - попросил Толстяк. - Он за раз столько выговорил слов, что теперь отдыхает.
- Несчастная любовь, - вздохнул Ворчун.
Колдун стукнул себя по лбу.
- Как я сразу не догадался!
- Вот и отлично! - воскликнула Солнышко.
- Чему тут радоваться? - проговорил Ворчун.
- Я радуюсь тому, что сэру Говарду повезло - мы оказались у него в гостях.
- Чем мы можем помочь? - спросила Бабушка.
- Я недаром завела этот разговор, - сказала Солнышко. - Я почувствовала, что молодому хозяину замка не по себе. Я могу представить, как уныло протекает его жизнь среди этих серых стен, когда даже не с кем перекинуться словом.
- Что же ты предлагаешь? - нетерпеливо спросил Малыш.
- Мы должны устроить праздник, - сказала Солнышко.
Малыш разинул рот да так и застыл. Во-первых, он очень любил праздники. А во-вторых, он не мог припомнить, какой на подходе мог быть праздник. Праздники бывают редко, и если бы их можно было устраивать просто так, так они бывали бы каждый день.
- Это хорошо! - обрадовался толстяк. - Праздник! И огромный торт!
- Но какой праздник? - спросил Малыш, боясь, что своим вопросом все испортит, вдруг все поймут, что никого праздника на самом деле нет и продолжится будничный день.
- Праздник каминного зала, - заявила Солнышко.
- Это как? - спросил Малыш.
- Много лет, - стала объяснять Солнышко, - каминный зал пребывал в тишине. Толстым слоем ложилась пыль. И вот мы сметем эту пыль, помоем полы, почистим зеркала, зал преобразится, и это будет для него праздником.
- Ты права, - сказала Бабушка. - И мы пригласим сэра Говарда.
- Ты все поняла, Бабушка! - воскликнула Солнышко.
- Ну, что ж! - задумался Ворчун.
- Исходя из здравого соображения, - начал Колдун, - и учитывая умственно-моральное состояние сэра Говарда...
- Быть празднику! - перебил Толстяк.
- Ура! - завопил Малыш.
И мишки бодро принялись за работу. Они чистили и драили, мыли и вытирали. Так прошло несколько часов. Когда они закончили работу и посмотрели вокруг, то не поверили своим глазам.
Зал сверкал, блестел паркет на полу, сияли краски фресок на потолке, отливали золотом скульптуры, огромная люстра серебрилась множеством многогранных стекляшек.
- Это еще не все! - воскликнул Ворчун.
- Что же еще? - огорчился Толстяк, опасаясь, что опять его заставят работать, а самое время перекусить и полежать на боку на чем-нибудь мягком.
- Надо ехать в лес, - сказал Ворчун.
- Я занят, - поспешил заявить Толстяк.
- Интересно, чем ты занят? - посмотрел на него Колдун.
- Мне нужно, - серьезно стал объяснять Толстяк, - посидеть в кресле и обдумать светский разговор, который предстоит провести с сэром Говардом.
- Почему именно ты должен об этом думать? - спросил Ворчун
- Кто же еще? Как бы ты, Ворчун, повел этот разговор?
- Пусть не я, но есть Колдун, есть Бабушка...
- Есть, есть, есть... У тебя все есть, а на самом деле ничего нет. С тех пор, как Колдун остался без книги, он ничего толком не может сказать. Начинает плести словесные кружева и так запутывает слушателя, что потом невозможно выпутаться. Что касается дам, то я выражаю им почтение, но в светском обществе не принято начинать разговор дамам.