– Еще нет. Ваша деревенька оказалась первой…
– Так ты что, лесом шел? – удивилась женщина.
– Лесом, – кивнул Мишка. – Чтобы на фашистов не нарваться…
– Так откуда у нас фашисты? Край лесной, болотистый… От райцентра мы самые дальние. Это там немцы, а у нас тихо. Так ты все ж скажи, почему здесь сестру-то ищешь?
Вспомнив карту, Мишка пояснил:
– В Дубровном мне женщины сказали, что троих девочек, что из разбомбленного поезда спаслись, в деревню какая-то сердобольная увела, зовут Дарьей, а в какую, им неведомо.
– Нет. У нас точно нет. Разве что в Раздольном поспрошай. Здесь недалеко. Километров восемь будет.
– А немцы там есть?
– Так нет же! Я ж тебе говорю, что только в райцентре немцы стоят. Они все больше на машинах, а на машинах можно только до Раздольного доехать. Ты видел, какая к нам дорога идет? То-то и оно! На телеге и то с большим трудом!
– Спасибо вам, тетя Даша. Пойду, пожалуй, в Раздольное. Говорите, километров восемь будет? А короче дорога есть?
– Есть. Как не быть… Вот так лесом до просеки, потом до леспромхозовского заготпункта… А там спросишь. Леса-то не боишься?
– Вырос в лесу, – не без гордости ответил Мишка. – Спасибо вам!
И мальчишка поспешил в указанном направлении, но, как только углубился в лес, свернул влево и скоро увидел тропинку, по которой пришел в деревню.
Его ждали.
– Ну что? – в нетерпении произнес Никонов, подавая пареньку фляжку с водой.
Напившись, Мишка рассказал:
– Фашисты только в райцентре. В деревнях и селах района тихо. Край лесной, глухой… потому немец не жалует. Хорошая дорога есть только до села Раздольное, а к остальным можно проехать лишь летом и зимой.
– Ясно. В указанный Дмитрием Петровичем район не пойдем, – решительно махнул рукой сержант. – Жить, забравшись в дебри, можно. А воевать как? Лучшего места, чем Стекольный, не найти.
Мишка согласился:
– Место хорошее: тихое, не так далеко от дорог – и от шоссейки, и от железки. Да и дома там еще крепкие. Разместить можно будет почти всех. Я слышал, многие решили уйти к родным: кто в райцентр, кто по деревням… Боятся за детей – замерзнут… А сюда-то как добираться? Это мы налегке, и то сколько дней идем. А с детворой, с пожитками, со скотиной… да и хлеб тоже не бросишь. Нести-то кому? – произнес Мишка по-взрослому, по-хозяйски, удивив в который раз своей рассудительностью красноармейцев.
Снова переночевали в Стекольном.
…А вот и шоссейка. Лежали долго, пропуская колонны автомобильной техники, отдельные молоциклетные патрули, телеги с полицейскими. Увидели, как в направлении райцентра гнали колонну пленных советских солдат и офицеров. Небольшую. Человек в сорок. Их сопровождали семь автоматчиков, и в конце колонны глухо урчал мотоцикл, в коляске которого, вальяжно развалившись, сидел пулеметчик. Откуда пленные красноармейцы оказались здесь, в этой глуши, оборванные и страшно истощенные?
У Мишки от происходящего болезненно сжалось сердце.
– Надо своих отбить! – решительно произнес Никонов. – Но не здесь. Пройдем подальше… Сергей, – подозвал он пулеметчика, – бери с собой Смирнова, и давайте вперед. Необходимо выбрать место для засады… километрах в двух отсюда, – уточнил сержант.
Место было выбрано лучше не придумать: поворот, лес подходит достаточно близко к дороге, и после небольшого спуска – выход на мост через ручей.
Расположившись по обеим сторонам шоссе, красноармейцы ждали только прихода колонны, моля Бога, чтобы в момент нападения не принесло кого-нибудь на автомобиле или, того хуже, на бронетранспортере. Но все пока было тихо. Вскоре появилась и уныло бредущая колонна, распространяя вокруг запах немытых тел, шкребот ботинок или сапог по бетонке моста.
Пора! Первым ударил пулемет, сметая с дороги мотоцикл с незадачливым расчетом. Красноармейцы стреляли только из винтовок, боясь поранить своих. Это-то и привело к тому, что автоматчики успели открыть ответный огонь, стреляя не только по красноармейцам, но и по пленным. И хотя те с первыми выстрелами попадали на дорожное полотно, многие оказались посечены пулями.
Горевать было некогда, и Никонов, выскочив на дорогу, крикнул:
– Товарищи! Быстро в лес! Не разбегаться! Следуйте за ним, – показал сержант на рядового Молоканова. И когда на дороге остались только свои, распорядился: – Сергей, прикрываешь, остальные – всех убитых с дороги под мост. Я сказал – всех: и наших, и фашистов.
Все-таки удача сегодня была на стороне красноармейцев. Они не только успели спрятать тела, но и уже не спеша ушли от дороги, унося трофейные автоматы и патроны к ним.
Догнав спасенных, Никонов приказал остановиться.
– Товарищи, – сказал он негромко, – никого не принуждаю. Дело это добровольное: кто хочет дождаться окончания войны где-нибудь под боком у вдовушки – пусть уходит; кто будет сражаться с фашистами – остается с нами.
Остались все двадцать шесть человек.
– Хорошо. Поступим так: мы оставим вам пулемет, семь автоматов, патроны и все продукты, что имеем. Вы отправитесь в заброшенный поселок и там будете нас ждать. Мы вернемся дней через десять. Но не одни. Помимо солдат, будут еще и мирные жители, есть дети. Так что вам предстоит привести в порядок дома, чтобы в них можно было жить. На место вас отведет Сергей Кротов. Не заплутаешь?
– Никак нет, товарищ командир. Доведу.
– Поменяйся с Молокановым оружием. Вопросы? – повернулся он к бывшим пленным.
– Один. Как там наши? Бьются? – спросил кто-то из пленных.
– Бьются. И мы бьем фашистов. И вы их тоже будете бить! Я вам это обещаю! – горя глазами, решительно произнес Никонов. – Всё, товарищи. Нам пора. Скоро увидимся!
И отряд, уменьшившись на одного солдата, скрылся в уже желтеющем лесу.
Последний переход от Соколовки до сторожки лесничего оказался самым сложным.
В сожженной деревне и на опушке леса возле нее Мишка насчитал шестнадцать бронетранспортеров и два десятка шныряющих по улицам мотоциклов. Фашисты решили покончить с партизанами и сняли с марша подразделение мотопехоты. Где находится партизанская база, они не знали и потому решили прочесать лес, продвигаясь в сторону райцентра. От райцентра навстречу бронегруппе тоже готова была двинуться рота солдат при поддержке двух бронетранспортеров. Все ждали только распоряжения, но немецкое командование решило еще раз поискать партизан с воздуха и только после их обнаружения дать приказ на уничтожение. Знали бы фашисты, что в лагере на острове осталось всего два десятка вооруженных мужчин и лишь двое из них прошли армейскую подготовку! Остальные же были – старики, женщины и дети. Вчера остров покинули последние пятеро из шестидесяти соколовчан, пожелавших поискать пристанища у родственников и знакомых в соседних деревнях и селах. На острове осталось только семьдесят два человека.
«Что же, это их выбор», – решил Дмитрий Петрович и не пожалел, так как уже следующим утром прибежал из дальнего дозора посыльный, который принес страшную весть: «Фашисты объявились! Много. На бронетранспортерах и мотоциклах!»
Было решено срочно свернуть лагерь и попытаться уйти лесами на запад. Но тут опять незадача: только начали сворачиваться, как в небе появились немецкие самолеты. Они кружились над лесным массивом и даже несколько раз оказывались вблизи острова. Но к счастью, из-за болота не видели смысла продолжать поиски в этом районе.
Дмитрий Петрович решил не тратить время на сборы и уводить людей с острова как есть. Жаль было оставлять небольшое стадо коров и коз, но все понимали, что спасение скота – непозволительная роскошь. Время дорого!
Неожиданно для всех дед Пантелей заявил, что ему по возрасту не пристало бегать от врага и он остается. Так что за стадом будет кому присмотреть.
И только последний человек покинул остров, как появился отряд Никонова. Мишка не слышал, о чем докладывал сержант Дмитрию Петровичу, но, судя по тому, что тот тут же подозвал мальчишку к себе, понял, что Стекольный – это их ближайшая цель.
– Михаил, ты уже видел, сколько техники и солдат фашисты выставили против нас. Мы приняли решение уйти с острова. Сержант Никонов очень коротко доложил про место, выбранное вами. Ты сможешь провести всех нас, обойдя немцев?
– Я постараюсь. Только надо, чтобы кто-то увел их с нашего пути. Хотя бы ненадолго… всего на полчаса. Я покажу где.
– Никонов, ты слышал?
– Так точно. Мои ребята готовы!
– Тогда, Михаил, веди!
И снова, уже в который раз, на мальчишеские плечи упала недетская ответственность. Указав направление, он пошел не оглядываясь вперед, хотя знал, что где-то там, в толпе, идут его мать и сестренка, и ему очень хотелось их увидеть, чтобы сказать, что он жив. Но он спасал всех, в том числе и их.
Вскоре его догнал Дмитрий Петрович.
– Михаил, только что вернулся дальний дозор: фашисты двинулись в лес.
– Это хорошо, – повеселев, заявил паренек. – Они уже опоздали. Теперь бы немножко прибавить хода – и тогда они нас точно потеряют.
– Так что, Никонову не надо отвлекать фашистов боем?
– Нет. Пусть его красноармейцы пойдут правее нас. На всякий случай…
– Ну ты и стратег, Михаил! Пойду подгоню отстающих. А ты иди вперед, не отвлекайся…
И Мишка шел. Он спешил, понимая, что только так можно избежать встречи с фашистами. То, что они не появятся впереди, он был уверен, потому что вел соколовчан между двумя заболоченными участками мелколесья. Одно тревожило: чтобы их не обнаружили немецкие самолеты.
Обошлось.
Все дальше и дальше уходили соколовчане с острова, приютившего их на три месяца, и все дальше и дальше уходил страх за свои жизни.
Глава 8Стекольный
Беженцы шли медленно. До шоссе было еще далеко, но Дмитрий Петрович все чаще объявлял привалы, давая отдохнуть людям. На ночь остановились на небольшой полянке, но костров не жгли, боясь выдать свое местонахождение. Планировали продолжить путь с рассветом, но пришлось ждать, пока не подсохнет трава и ветки кустов, увешанные каплями росы. Взрослым-то ничего, но надо было беречь детвору: все-таки не лето – сентябрь на дворе!