— Дед Мороз, ― сказала она с нарочито английским акцентом, чтобы звучало понятнее.
— What? Dead who?2
Полина рассмеялась:
— Нет-нет, у нас это значит «дедушка», ― попыталась объяснить она, но было уже поздно: вместе со всеми гостями Готфрид до конца вечера подшучивал над странным именем.
Праздник прошел превосходно. Пожалуй, это был лучший Новый год в ее жизни, не считая ярких детских воспоминаний. Когда она была ребенком, эта ночь ассоциировалась с волшебством и предвкушением чего-то сказочного. Нечто похожее она почувствовала и в этот раз.
Вечер преподнес Полине еще один поистине новогодний подарок: ей посчастливилось увидеть изумительной красочности северное сияние. У нее не было елки, которую можно было бы нарядить, ― здесь они просто не растут. Зато появилась мишура, раскрасившая все небо зелено-фиолетовыми мерцающими переливами.
Этот год научил ее тому, что у кромешной тьмы ― как в жизни, так и в природе ― есть свои плюсы. Увидеть подлинную красоту северного сияния можно только при полной темноте, когда не мешают огни большого города, а в периоды отчаяния и одиночества заметнее становится именно то, что действительно приносит счастье, а не все наносное и лишнее, чем люди часто пытаются заполнить жизнь.
Наутро выпал мягкий снег. Полина проснулась рано, сварила кофе и вышла на крыльцо. Вокруг была тишина, а внутри ― спокойствие. От фонаря спускалась вниз дорожка света, выделяя в полумраке полярной ночи белые кружащиеся снежинки. Все метели последних дней сменило это плавное падение, словно природа сама захотела замедлиться.
В этом маленьком городке на краю земли Полина вновь ощутила давно забытое чувство: единение с собой. Негативные мысли не просто ушли, оставив после себя пустоту, ― нет, на их месте появилась вера в себя и в лучшее. Полина больше не убегала, не оглядывалась назад, она научилась смотреть вперед, даже если видна была пока лишь небольшая полоска света.
Папа. Алина Таукенова
12
Мне восемь лет. Я хожу в музыкальную школу, играю на фортепиано. Мне больше нравится петь в хоре. Людмила Борисовна ― мой преподаватель по фортепиано ― строгая, я очень нервничаю. Не то что в хоре. Там я пою с радостью. К тому же пением я могу заниматься когда угодно и где угодно. А вот с фортепиано все совсем не так. Инструмента у нас нет, а потому на уроки я часто прихожу не подготовленной.
Но это все неважно, ведь сегодня папа возвращается из Москвы. Он так часто уезжает, и каждое возвращение домой ― праздник. Когда он летит самолетом, обязательно привозит с собой сэндвич и коробочку леденцов. Но в этот раз папа будет на машине. И самое главное ― мы вместе встретим Новый год.
Мы с братом подождем его во дворе нашего дома, тепло оденемся, возьмем с собой термос с теплым чаем, бинокль и будем смотреть на звезды.
Белая Волга подъезжает к дому, когда на улице уже темно и холодно. Мы рассмотрели звездное небо многократно, и я зеваю, борясь со сном. Но едва раздается гудок, сон как рукой снимает. Мы спешим открыть ворота, и папа заезжает во двор. Я бегу обниматься и получаю свой классический «поцелуй в пятачок». Он разгружает машину, дает мне самую легкую сумку, просит не мерзнуть, и бежать домой.
Дом полон еды и света. По лестнице тянется серебристая мишура. Я поднимаюсь наверх и кричу на ходу: «Ставьте чайник! Папа приехал!»
Забегаю на кухню, кладу сумку прямо на ковер, и возвращаюсь к лестнице. Папа уже внизу, у него в руке огромная коробка. Спрашиваю, что это, он в ответ лишь загадочно улыбается. Я понимаю, что там подарок для меня, но не могу представить, что же это может быть. Бегу вниз и пытаюсь прочитать, что написано на коробке. Но там только незнакомое слово на английском: Yamaha.
В коробке оказывается синтезатор. Я визжу и прыгаю от радости, все смеются. Мама ворчит, что это слишком дорого, и что я, скорее всего, брошу музыкальную школу. Я спорю, говорю, что теперь буду заниматься каждый день. Но через год мы уезжаем в Пятигорск, а затем в Москву, поэтому музыкалку я все-таки бросаю. Но синтезатор до сих пор стоит в зале. И пусть я помню только, как играть собачий вальс, каждый раз, когда смотрю на него, вспоминаю ту холодную ночь и хитрую, довольную улыбку папы, с которой он заносил коробку.
11
Я в пятом классе, мне десять лет. Мы с одноклассницами планируем выступление под Шакиру. Я каждый день репетирую без музыки.
Однажды по дороге в школу рассказываю папе, под какую песню мы будем выступать, как мне приходится каждый день готовиться, все очень серьезно. Папа понятия не имеет, кто такая Шакира, он ведь слушает только старье и вообще «ничего не понимает в музыке», но заверяет меня, что бесконечно мной гордится и что я выступлю лучше всех. На следующее утро на телевизоре стоит кассета Шакиры. Я с криком бросаюсь ему на шею, он смеется, обнимая меня в ответ.
Я не помню выступления и даже лиц своих одноклассниц, с которыми танцевала. Помню только зал, полный мишуры, и желтую кассету Шакиры на телевизоре.
10
Мне двенадцать, и когда в школе меня спрашивают, кем работает мой папа, я не знаю, что отвечать. Мой папа ― бизнесмен. Мой папа что-то продает. Мой папа работает в Госдуме. Мой папа постоянно в командировках. Мой папа работает с людьми. Папа работает всегда.
Папа постоянно в дороге. Я думаю, что в машине он проводит больше времени, чем дома. Его белая волга ― мое любимое место. В ней всегда тепло, вкусно пахнет и обязательно есть что-то сладенькое.
Когда мы ездим в другие города, я спокойно сплю, потому что знаю: ничего не случится. В дороге он всегда рассказывает интересные истории из жизни, про разных людей, либо они с мамой что-то обсуждают, а на фоне играет радио.
Когда мы переезжаем в Москву, я впервые плачу в дороге. Мои одноклассники написали мне кучу писем со смешными историями и обещаниями никогда не забывать. Я читаю и плачу. Не понимаю, зачем нам куда-то ехать. Я люблю свою школу и класс. Я только влилась в новый коллектив, и вот мы снова уезжаем. Злюсь на папу, на его работу и на весь мир. Он включает мои любимые песни, но мне все равно.
В какой-то момент я засыпаю, а просыпаюсь уже в Москве. Это самый тяжелый для меня год: я сильно отстаю от одноклассников по всем предметам, а главное ― по взглядам на жизнь. У меня почти нет друзей, хотя до этого я уже поменяла три класса и всегда легко вливалась в коллектив.
На зимние каникулы мы наконец-то возвращаемся домой, и время пролетает незаметно. Мы украшаем дом, но отметить в нем Новый год уже не успеваем. Однако в ночь, когда мы должны выезжать обратно, меня будит папа и говорит, чтобы я отключила будильник, потому что в Москву мы больше не поедем.
Сначала мне кажется, что это шутка, я переспрашиваю: «Честно?» Он кивает и улыбается, я вскакиваю и крепко-крепко его обнимаю.
Я не знаю, что он ушел с работы, что у него сложная ситуация, я просто радуюсь, что больше не надо ехать в Москву. Он, как всегда, целует меня в нос и укрывает одеялом. Засыпая, я вижу мишуру, висящую вдоль шкафа, и улыбаюсь. На следующее утро просыпаюсь от звука будильника, который все-таки забыла отключить.
9
Я с детства не дружу с водой. Мне рассказывали, как однажды в аквапарке я ушла под воду, и папа еле успел меня вытащить. Второй раз я тонула в речке, лет в тринадцать, где меня полчаса пытался спасти незнакомец, выбрасывая на поверхность снова и снова, пока я, наконец, не добралась до камня, зацепившись за который, села и стала приходить в себя.
Сегодня мы с родителями и сестрой поехали в горы. У папы там встреча, а мы с мамой решили погулять у реки. С деревьев свисает потрясающей красоты снежная мишура, а горная река только в некоторых местах покрыта толстым слоем льда.
Мы с сестрой ходим по берегу, когда я внезапно решаю встать на лед и потрогать реку, мама говорит, чтобы я ушла оттуда, я машу рукой и в следующую секунду проваливаюсь ногой в воду. Мама бежит ко мне, хватает за руку и вытаскивает обратно на берег.
Правая нога по колено мокрая, ледяная вода мгновенно замерзает, и кожу словно колет миллионами игл. Я смеюсь и успокаиваю маму, говоря, что все нормально, главное, что я не утонула.
Мы бежим к машине, где нас уже ждет папа. Мама стягивает с меня мокрую обувь, носки и штаны, на ходу рассказывая, что случилось. Папа тут же снимает свою обувь и носки, надевает это все на меня, а сверху накрывает своей курткой и улыбается, качая головой.
Мне стыдно, что я заставила их переживать, но, как и любой ребенок, я радуюсь вниманию и заботе. Мы едем в ближайший магазин, где мне покупают новые теплые штаны и шерстяные носки. Вкусно поев, мы возвращаемся домой, где папа записывает меня на плавание.
8
После окончания школы я понимаю, что пора уезжать из моего города. Я чувствую, что не хочу тут жить, учиться, развиваться.
Мы с папой долго это обсуждаем и в итоге он предлагает Китай. Я настолько не верю своему счастью, что соглашаюсь тут же. Я ничего не знаю про страну, кроме того, что там есть Великая Китайская стена. Не беда, все остальное я выясню уже там!
Папа находит контакты, собирает наши с сестрой документы для поступления в вуз, и вот мы в самолете. Я верю в реальность происходящего, только когда мы приземляемся в аэропорту Шанхая. Родители прилетают с нами на месяц, чтобы поддержать на первых порах и самим убедиться в безопасности страны.
Город огромен и прекрасен. Множество самых разных людей из разных стран. Я не могу поверить, что нахожусь среди них.
Именно здесь я впервые снимаю квартиру, плачу по счетам, сама покупаю себе одежду и решаю, чем заниматься в свободное время. Я выбираю свое окружение и работу, получаю зарплату и планирую, как ее потратить. Я расту.
Пять лет пролетают незаметно, я чувствую, что мое место здесь, в большом городе, который меняется каждый час.
7
После первого курса мы с сестрой собираемся домой на летние каникулы. Укладываем вещи, съезжаем из квартиры, едем в аэропорт, где выясняется, что в написании моей фамилии допустили ошибку, и я не могу лететь этим рейсом.