– Попалась, мисс Дичембре. Ставь лампу, и без шуточек, чтоб не как в прошлый раз!
Дичембре колебалась. Она не хотела оставлять Корвина, боялась упускать его из виду даже на секунду. Но тут Полдень прибавил:
– И где же ты бросила сопляка?
Он понятия не имел, что Корвин там, плещется в горячем масле. Дичембре поставила лампу на круглый столик, среди розовых и жёлтых чашек сервиза, сделала шаг назад и наткнулась на железную вешалку. Вешалка была прибита к полу, её закрученные длинные крючки нависали над головой, словно голые ветки диковинного дерева.
– Он убежал в лес, – соврала Дичембре.
– Ну и пускай бежит. Могу поспорить, что они у тебя. – Полдень грозно посмотрел на неё.
– Не понимаю, о чём ты.
Полдень двинулся на неё, свирепый, как укротитель, когда подходит к дрожащему от страха льву, сидящему на раскрашенной ромбами тумбе. Вместо плети в руке была кочерга, ею он обследовал платье Дичембре. Ткнул в пышный рукав, простучал банты на корсаже, наконец указал на выступающую шишку на подоле сбоку, именно там, где Дичембре спрятала мехи, собираясь на ужин.
– И что же ты прячешь в кармане?
Дичембре сунула руку между оборок и прихватила край носового платка, на который она, как учил «Вечерний Кошмар», нанесла духи.
– Это просто носовой платок, – ответила Дичембре с невинным видом.
– Доставай! Самое время промокнуть лоб.
– О, не стоит беспокоиться. – Дичембре вытерла щёку тыльной стороной ладони.
– Достань, пригодится слёзы вытереть, выглядишь напуганной.
– Ты очень любезен, но не волнуйся за меня, всё в порядке. – Дичембре не собиралась плакать: наоборот, у неё глаза высохли, потому что она забывала моргать.
– А ну, доставай проклятый платок! – взревел Полдень.
Дичембре подскочила на месте, ухватила край платка и потянула. Из кармана показался очаровательный льняной платок с вышитыми колпачками, украшенными настоящими шерстяными помпончиками. За ним ещё один – усеянный звёздами на полосатом, как обои, небе. И ещё один – с косяком золотых рыбок в квадратном аквариуме. И так далее: на полу проплывали друг за другом платки в квадратик, ромбик, цветочек, горошек.
– Раньше я работала в цирке, – объяснила Дичембре, продолжая вытаскивать платки. – Они сшиты между собой. – Последний платок выпорхнул из кармана и лёг на пол вместе с остальными.
Тем временем из лампы за спиной Полдня показалась голова Корвина. Полдень ничего не заметил: он снова пошёл на Дичембре с устрашающим видом.
– Ты что, пытаешься меня рассмешить?
– Именно для этого клоуны и нужны!
Дичембре оттолкнулась, ухватилась за железную вешалку, оторвалась от пола, прокрутилась в воздухе вокруг вешалки и с размаху ударила Полдня ногой в грудь.
Мужчина сделал шаг назад, пошатнулся, но удержался бы на ногах, если бы Корвин не вынырнул из лампы и не подставил ему подножку. Когда Полдень упал, Корвин схватил верёвку из платков и крепко перевязал его с ног до головы, как колбасу. Последний платок пригодился, чтобы заткнуть Полдню рот. Дичембре заметила, с какой яростью Корвин заталкивал его разбойнику в глотку.
– Ух! Мы были… – начал было Корвин, прыгая от радости на единственной здоровой ноге, но потом осёкся, откашлялся. – Я был великолепен.
– Быстрее, уходим отсюда, – сказала Дичембре.
Корвин превратился в дым и торопливо, одним рывком, скрылся в лампе.
– Будем надеяться, что они спишут весь этот грохот на Полдня.
В паровозе
Дичембре пронеслась вверх по лестнице и оказалась в тёмном коридоре. Свечи в канделябрах не горели, шторы были задёрнуты. Она шла на ощупь, скользя рукой по деревянным стенным панелям, сердце, казалось, того и гляди выскочит из груди. Дым в лампе стал темнее и показался Дичембре ещё более всклокоченным, чем раньше: видимо, Корвин тоже был напряжён.
За спиной послышались шаги – далёкие, но торопливые, хриплый голос, невнятное бормотание. Дичембре вжалась в стену и затаила дыхание. Ей показалось, что Корвин сделал то же самое: дым перестал кружить по лампе и собрался вокруг золотистого пламени. Света стало значительно меньше, но всё ещё было достаточно, чтобы различить на фоне стены проём, латунную ручку и приоткрытую дверь.
Дичембре толкнула её и прошмыгнула в комнату. Чтобы не споткнуться в темноте, перед каждым шагом она вытягивала ногу вперёд, водила ею в воздухе, проверяла носком ботинка, свободен ли путь. Вскоре ботинок стал натыкаться то на что-то, напоминавшее деревянный кубик, то на рассыпанные детали пазла. Корвин расслабился, дым разошёлся по всей лампе, и она снова засветила.
Вокруг были плюшевые звери, одетые в зимние пальто и шерстяные шапки, корзины и сундуки, полные игрушек. Лунный свет, проникавший в комнату через верхнюю часть окна, окрашивался в мягкий медовый цвет. Тени свисавших с потолка воздушных змеев гонялись друг за другом по огромному круглому ковру. Они были в игровой.
– Никого? Мы в безопасности? – спросил Корвин.
– Кажется, да, – ответила Дичембре.
В тот же миг раздался пугающий шум. Дверь тихо скрипнула, ветер засвистел в петлях, в проёме прошелестела тень: кто-то вошёл в комнату. Это был парень по имени Эрнест. На нём был поношенный пиджак цвета, который Мракус и Дрожикс назвали бы «сизый дым из трубы», рубашка свечного цвета и жилет «зелёная дымка над лесом». Лоб был закрыт капюшоном, нос и рот – шарфом. При виде Дичембре шарф растянулся в победной улыбке.
– Наконец-то я тебя нашёл! – произнёс Эрнест, обнажил чёрную, как прогоревшее полено, кочергу и встал у двери.
Дичембре отступила на шаг. Ни прятаться, ни бежать было некуда. Оставалось надеяться, что Эрнест, как и Полдень, не заметит Корвина в лампе и тот сможет улизнуть, как умеет, – тихо и незаметно.
– Беги! – прошептала она Корвину, пряча лампу за подол.
Краем глаза Дичембре видела, как сверкнуло пламя в лампе, а дым собрался у края колбы и замер в неуверенности.
– Беги, сейчас же! – повторила она и встряхнула лампу.
Корвин качнулся на волне горячего масла, сжался в столбик дыма и выскочил наружу. Скатился по оборкам подола и понёсся, как заводная мышка, петляя между разбросанными по полу игрушками. Дичембре видела, как игрушечный поезд ожил, сошёл с рельс и бесшумно пополз по ковру в сторону просвета приоткрытой двери. Эрнест же был слишком сосредоточен на Дичембре, чтобы заметить всё это.
– Ты разозлила Веспера, – сказал он, указывая на Дичембре чёрной кочергой, – разрушила его планы, затормозила наши поиски.
Брызги дыма разлетались из игрушечного паровоза всякий раз, когда маленькие латунные вагончики подскакивали на неровностях ковра.
– Ты подожгла балдахин.
Вагоны сложились гармошкой, следуя за паровозом, пробиравшимся между разбросанными игральными кубиками, мячиками и картами.
– А уж тот удар локтем в живот… – продолжал Эрнест, поглаживая больное место под рёбрами. – Теперь я знаю, что такое удар ниже пояса.
Поезд подходил к двери. У Корвина почти получилось. Дичембре закрыла глаза в уверенности, что к её горлу вот-вот приставят холодный металл.
– После такого надо было спрятаться, сидеть спокойно в тайной комнате за печью и не высовываться!
Парень бросил кочергу на пол, пнул её в сторону, а затем скинул капюшон и открыл лицо.
Дичембре широко распахнула глаза и застыла в изумлении. Как такое возможно?! Нос, который раньше был спрятан под шарфом, усеивали веснушки, на лоб, скрывавшийся под капюшоном, спадали тонкие растрёпанные пряди рыжих волос. Конечно, черты лица стали грубее, но он был слишком похож…
Дичембре сразу его узнала.
– Овест! – закричал Корвин и на ходу выскочил из паровоза; поезд споткнулся на очередной неровности ковра и завалился на бок. – Это ты!
Дичембре не ошиблась. Это был тот самый парень с портрета. Старший сын Чёрного Человека. Корвин бросился в объятия брата, тот присел на корточки и скрыл его за своим огромным поношенным пиджаком. Но ненадолго. Спустя мгновение Овест схватил Корвина за воротник рубашки и отодвинул от себя.
– Потише, ты горячий! – воскликнул он, пальцем касаясь лба мальчика.
Корвин смущённо провёл рукой по волосам. Над взъерошенной шевелюрой поднимались остатки дыма.
– Я был в лампе.
– Долго? – спросил Овест.
– Почти всё время, – гордо ответил Корвин. – А потом в поезде.
– Корвин…
– Между прочим, идея была не моя.
Овест с любопытством взглянул на Дичембре:
– И давно ли ты слушаешься няню?
Дичембре до сих пор не верилось в происходящее. Незнакомец в шаге от неё точно был тем самым парнем с портрета, старшим сыном Чёрного Человека. Но это ведь не мог быть он. Он же…
– Ты же умер! – воскликнула она, даже не задумавшись, что надо бы говорить тише.
Овест подскочил, бросился к Дичембре, закрыл ей рот.
– Тс-с-с. Пока нет, но, если крикнешь ещё громче, скоро умру, – сказал парень, медленно отводя руку от её лица.
Дичембре сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Я думала, что ты… Корвин сказал, что ты мёртв.
– Ничего такого я не говорил, – проворчал мальчик. – Но между прочим, могло быть и так. Его же два года не было! – добавил он с упрёком.
Овест пожал плечами, наклонился, поднял кочергу и театральным жестом вложил её в ножны. При виде кочерги Дичембре опомнилась. Даже если он брат Корвина, бдительности терять нельзя.
– И почему же ты вернулся домой сейчас, с этими типами, а, Эрнест? – прочистив горло, начала допрос она.
– Да, и где ты был всё это время? – присоединился Корвин.
– В городе, – ответил Овест Корвину, игнорируя вопрос Дичембре. – Мракус и Дрожикс помогли мне. А я взамен помогал им с обшивкой краёв одежды.
– Так это ты? Я же говорил, что края испортились!
– Ну да, у меня было много других дел: я примкнул к пеплоразителям, надо было учиться обращаться с мечом, ну то есть с кочергой. На уроки шитья времени не оставалось.
– Нет, ну серьёзно, я теперь не могу спокойно в печь залезть, обязательно края горят… Вот, полюбуйся. – Корвин оттянул обгоревший воротник рубашки, показал чёрную манжету оставшегося рукава.