– Это какое?
– Никогда не терять ребёнка из виду.
Послышался странный шум. Как будто отскочила пружина от игрушки, запыхтел латунный паровозик, заплакала скрипка, кто-то глухо забил в барабан…
– Ты там не смеёшься, случайно?
– Нет-нет, – ответил Овест.
Дичембре догадалась по звуку, что он снова спрятался в шарф, чтобы заглушить смех.
– Смеёшься, ещё как!
Овест сделал глубокий вдох.
– Слушай, я, конечно, не читал учебников для нянь, но я знаю, что такое заботиться о ком-то. И ты сделала Корвину отличную перевязку.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Дичембре.
– Да оттуда, что сам он никогда бы не справился, – объяснил Овест.
– Я и сама удивилась, когда он меня поблагодарил. Корвин впервые…
Дверца резко распахнулась. Дичембре выкатилась из шкафа и приземлилась на спину. Верхняя прозрачная юбка накрыла её с головой.
Овест смотрел на неё сверху. Даже веснушки на его лице побледнели. Глаза расширились, голос дрожал, заставляя думать о худшем. Пеплоразители раскрыли их с Овестом? Нашли мехи? Поймали Корвина?
– Он поблагодарил тебя? – переспросил Овест потрясённым тоном. – Ты уверена, что это было не рычание типа «рх-х-х-х»?
– Уверена, – растерянно ответила Дичембре, – это было именно «спасибо».
Овест принялся теребить бороду (несуществующую), как это делал мистер Лунро (и Корвин тоже), когда размышлял над важными вопросами.
– Я от него «спасибо» никогда не слышал. Ни разу. Даже когда он застрял в дымоходе и мне пришлось залезть на крышу и опрокинуть в трубу ведро желе. Только благодаря мне отец тогда ничего не узнал. Неблагодарный мальчишка!
– Ах! – воскликнула Дичембре. – Так, значит, он нас обманул. Значит, боль в ноге невыносимая. Надо срочно идти искать его. Вот только что нам делать, если наткнёмся на пеплоразителей?
– Они называют себя… О, в этот раз ты правильно сказала.
– Пришлось потрудиться, но я запомнила. Так что делать, если мы их встретим?
– Будем надеяться, что у нас получится улизнуть, – вздохнул Овест, натянул капюшон на голову и вытащил из ножен чёрную как уголь кочергу.
Дичембре скользила по полу на цыпочках, прижимая лампу к груди, впереди неё – напряжённый, как сплошной клубок нервов, – шёл Овест, его чёрные глаза-щёлочки вглядывались в темноту. Так они и пробирались по коридорам. Время от времени Овест подавал рукой знак прижаться к стене, а сам заглядывал за угол проверить, не идёт ли кто. Потом рука поднималась снова и показывала, что путь свободен.
– Я не знаю эту часть дома, – прошептала Дичембре.
– Тс-с-с, – раздалось в ответ.
Дичембре не могла сказать наверняка, было это неодобрительное шипение Овеста или потрескивание его расползавшегося по всем швам костюма. Дырка на плече, другая на колене, сапоги с отклеившейся подошвой, заношенные шнурки, завязанные на узел… И несмотря на всё это, Овест прокладывал ей путь с невероятной гордостью.
Дичембре резко остановилась. Она почувствовала, как кто-то тянет её за подол. Сердце так и ушло в пятки. Но стоило ей обернуться, как испуг сменился вздохом облегчения: оказалось, одна из юбок зацепилась за ручку ящика. Пришлось повозиться и порвать платье, чтобы освободиться. Но когда Дичембре наконец справилась, Овеста рядом уже не было.
– Овест! – позвала она чуть слышно.
Коридоры окутывал полумрак, подсвечники отбрасывали полосы тусклого света на тёмные стены, вдоль ковров, поверх ботинок Дичембре.
Она не знала, куда идти. Не знала, что делать. Может, вернуться назад и спрятаться в шкафу со сломанными игрушками? Или попытаться найти лестницу и подняться в свою комнату? Тогда Корвин с Овестом смогут найти её в тайнике за печью. Ну или её поймает по пути один из пеплоразителей и убьёт.
Дичембре сделала неуверенный шаг, за ним второй. Она решила спрятаться в первой же пустой комнате, которая попадётся на пути, и просидеть там до рассвета, но тут вдруг прямо перед ней возник Овест. Его чёрные глаза и лёгкая улыбка успокоили Дичембре.
– Наконец-то я тебя нашёл. Больше не отставай, – сказал он и взял её за руку.
Парни и раньше брали её за руки: например, когда подсаживали на качели и раскачивали взад-вперёд, или когда вытаскивали из реки, после того как она нырнула с трамплина вслед за цирковой обезьянкой в купальнике, или когда она пыталась зачерпнуть горсть имбирных пряников с самого дна пакета; в общем, ничего необычного для неё в этом не было.
Но в этот раз всё было по-другому. Сердце забилось часто-часто, пальцы подозрительно покалывало. Дичембре убедила себя, что это нормально, ведь она боялась Веспера и переживала за Корвина. Она рисковала в любой момент умереть или потерять работу.
– Почему вы держитесь за руки? – раздался сердитый голос откуда-то сверху.
– Корвин!
Куст чёрных волос вырос на верхней полке шкафа, стоявшего у стены коридора.
– Что ты там делаешь?
– Я застрял.
– Пойду за ведром с желе, – объявил Овест и сделал вид, будто собирается уходить.
– Сейчас не время для шуток, – одёрнула его Дичембре. – Корвин, я поднимаюсь за тобой.
– Это как же, интересно? Тут нужна лестница…
Не успел Овест договорить, как Дичембре, не выпуская масляной лампы из рук, подобрала свои юбки, подпрыгнула и мигом поднялась наверх по настенным светильникам, будто по ступеням.
– Корвин! Как же я рада тебя видеть! Ты в порядке?
– Не трогай меня! – зарычал Корвин. Он выгнул спину, уклоняясь от руки Дичембре, зато голос сразу смягчился: – Обожжёшься же! Я прыгал от одной свечи к другой. Но пришлось остановиться…
Над ушами Корвина пенился дым, от воротника рубашки осталась только узкая тлеющая полоска.
– Из-за ноги? – спросила Дичембре.
– Из-за тебя! Не могла нормально перевязать.
Дичембре не стала возражать, только терпеливо вздохнула. В голове снова пронеслось то робкое «спасибо», она поймала его и убрала в кармашек с воспоминаниями.
– Спускайтесь! – прозвучал снизу голос Овеста.
– Так почему вы держались за руки? – переспросил Корвин.
Дичембре принялась теребить ленты на косичках: дёргала их, заправляла за уши, приглаживала к голове, будто это пряди волос.
– Я заблудилась, и…
Корвин скривился, покосился на неё своими серо-голубыми глазами.
– Дичембре, мне надо сказать тебе кое-что…
Снизу снова раздался голос, на сей раз это был не Овест. Голос был грубый и сопровождался звуком шлёпающих шагов и визгом острого металлического штыка, царапавшего стену.
– Потом скажешь, надо торопиться, – прошептала Дичембре, жестом показывая Корвину, чтобы скорее залезал в лампу.
Глаза Корвина покраснели, нос задымился, лоб сморщился, он засунул в лампу руку, а затем залез целиком. Дичембре сбежала вниз по лестнице из светильников.
– Сюда, скорее, – показал дорогу Овест.
Но как только Дичембре повернула за угол, врезалась в… Поначалу она решила, что это огромный шкаф со множеством ящиков с выпирающими ручками, но потом поняла, что перед ней человек в костюме, усыпанном заплатками и пуговицами. Удар оказался таким сильным, что у Дичембре зазвенело в ушах.
– Это я забираю, – произнёс Веспер, выхватывая лампу из её рук.
Корвин попытался было бежать, но Веспер накрыл плафон медальоном, висевшим на кочерге. Дичембре бросилась на Веспера, но кто-то схватил её за запястье и заломил руку за спину. Полдень освободился: на шее, будто шарф, красовалась верёвка из носовых платков, на лице – довольная ухмылка.
Дичембре ждала появления чёрной кочерги Овеста, думала, что он вот-вот бросится спасать её. Но когда она оглянулась, коридор оказался пуст. Овест опять исчез. И на этот раз Дичембре была уверена, что он не вернётся.
В беде
– Бр-р-р, как тут холодно, – жаловался Полдень, кутаясь в потрёпанный пиджак. – Да и от одного этого местечка уже мурашки бегут. – Разбойник с опаской ходил по библиотеке и разглядывал головокружительно высокие шкафы.
Как и в день собеседования, Дичембре сидела на мягком диване-полумесяце, только камин не горел, обмотанные верёвками плечи не двигались, колени были связаны. Напротив Веспер самодовольно восседал в кресле мистера Лунро. Он водил кочергой по кромке золотого столика, на котором соседствовали пустая чашка, яблочный огрызок, объедок копчёного сыра и масляная лампа.
– Вы только взгляните на этого сопляка! – Полдень уткнулся носом в стекло лампы, внутри которой бился из угла в угол шарик дыма, оставляя серые завитки вокруг пламени.
Корвин пытался выбраться, но медальон не выпускал его. Должно быть, он был сделан из того же сплава, что кочерги и приспособления для камина, нейтрализующие магическую силу клана Луны.
– Ночью я совершил ошибку, – сказал Веспер, поглаживая подбородок, испещрённый белыми язвинами. Хотя, может быть, это были клочья седых волос – точно не разглядеть. – Полдень, скажи ей, какую ошибку я совершил!
Полдень перестал метаться из стороны в сторону, подошёл к креслу, опёрся локтем на спинку и, накручивая верёвку из платков на руку, произнёс:
– Надо было сразу её убить.
Веспер слегка улыбнулся. Он не собирался ругать Полдня за сказанное и даже не пытался отрицать, что имел в виду именно это.
– Я думал, что никто не откликнется на объявление в газете. Но ты, мисс Дичембре, отозвалась. Нужно быть очень храброй или полной дурой, чтобы связаться с Чёрным Человеком.
Дым метался по лампе без остановки, извивался, бился о стенки колбы.
– Мистер Лунро хороший человек, – сказала Дичембре. Ей подумалось: вдруг, если она расскажет о нём, его хороших манерах, добрых намерениях, Веспер передумает и отпустит Корвина. – Он никому не причиняет зла. Это же только спектакль: эти хлопающие двери, тени на стенах… Это просто страх, и только.
– Я убью страх! – завопил Веспер. Он вскочил, ударил рукой по золотому столу, так что яблочный огрызок скатился на пол.
Полдень поднял огрызок, протёр о локоть и принялся жевать.