– Похоже, не ты у брата в любимчиках, – хихикнул Полдень и хлопнул Овеста по плечу. Ему хватило совести выбрать то, что не было ранено.
Веспер присел на корточки перед Корвином, вытянул вперёд руки и выхватил мехи.
– Спасибо вам всем! – объявил он с ухмылкой. – Я никогда не заполучил бы мехи, если бы вы доверяли друг другу.
В сундуке
Овест, скорчившись, сидел в углу кухни, руки у него были связаны, чёрная кочерга пронзила плечо и пригвоздила парня к стене. С тех пор как его схватили, он не поднимал глаз. Корвин и Дичембре сидели рядом, связанные спина к спине.
– Знаете, почему вы до сих пор живы? Веспер хочет убить Чёрного Человека при зрителях, – заявил Полдень.
Он самодовольно расхаживал по кухне, а точнее, по тому, что от неё осталось, вышагивал между оторванными дверцами шкафов, перевёрнутыми ящиками, медными кастрюлями и половниками, сорванными с крючков на стенах. Рылся в запасах варенья в кладовой, откручивал крышки, запускал пальцы в банки с желе и облизывал.
– Почему ты не используешь свои силы? – шёпотом спросил Корвин у брата, нарушив молчание.
Дичембре повернула голову и увидела, как спутанная копна чёрных кудрей качнулась в сторону Овеста. Должно быть, Корвин злился, что брат всё это время скрывал от него магические способности.
Овест слегка поднял взгляд и тут же снова уставился на носы худых сапог. Кажется, он тоже сердился на брата: Корвин притворился, что доверяет ему, лишь для того, чтобы стащить мехи у него из-под носа.
– Я не могу.
– Ты должен был стать следующим Чёрным Человеком. Это ты должен был учиться у папы, упражняться в игре на скрипке и ждать взаперти, когда зима закончится. Но вместо этого ты сбежал, а я остался тут в заточении.
– Я рискнул жизнью, чтобы вернуться. И ты ошибаешься: я никогда не смог бы стать Чёрным Человеком.
Дичембре почувствовала, как дёрнулся Корвин.
– Ты же владеешь магией! Я сам видел!
– ЗАМОЛЧИТЕ! – заорал Полдень с другого конца кухни.
Овест покачал головой.
– Моя магия работает не так, как твоя. – Он убедился, что Полдень занят намазыванием толстого слоя джема на кусок чёрствого хлеба, и продолжил: – Я могу превратиться в дым, как и другие Лунро, но только если… – Он зарылся в шарф так, что от лица не осталось ничего, кроме смущённого взгляда. – Только если свистну. Звучит нелепо, знаю.
– Как это? Не понимаю, – переспросил Корвин.
Овест вздохнул.
– Именно так. Чтобы превратиться, мне нужно свистнуть: можно тихонько, а можно долго и пронзительно. Можно насвистывать мелодию, если есть настроение, а можно просто сунуть два пальца под язык. Но если я не свистну, я не превращусь. И это та ещё проблема для Чёрного Человека, который не должен привлекать к себе внимания.
На лице Овеста показалась горькая улыбка. Всё разом стало ясно. Вот почему парень назвал себя ошибкой природы. Вот почему он так быстро перемещался по дому. Перед каждым появлением Овеста Дичембре слышала свист, но принимала его то за шум ветра, то за скрип дверных петель. Овест не просто сбежал, когда они наткнулись на Веспера, – он растворился. И он сумел помешать ей добраться до кабинета мистера Лунро не потому, что хорошо знал дом, а потому, что умел пролезать в щели под дверями и замочные скважины, как и его брат. Наверное, по этой же причине ему удалось сбежать из библиотеки, после того как Дичембре его разоблачила.
– А! – воскликнула она, соединив очередные свои воспоминания. – Те рисунки в твоей комнате, случайно, не автопортреты? – Дичембре имела в виду каракули, развешанные по стенам. – И тот список в ателье Мракуса и Дрожикса… Получается, вся эта одежда нужна была тебе, а не Корвину и вашему отцу?
– Мракус и Дрожикс? Значит, от меня ты всё скрыл, а им рассказал? – возмутился Корвин.
– У меня не было выбора. Папины костюмы были мне велики.
В разговоре повисла пауза, наполненная звоном стеклянных банок, хрустом сухих листьев под ногами Полдня и скрежетанием зубов Корвина, который никак не мог задать вопрос, застрявший в горле.
– Папа знает? – наконец выдавил он.
– Я собирался рассказать ему ещё давно, в детстве, – ответил Овест. – Но потом родился ты. Папа был так счастлив, так гордился тобой. Не было смысла ему говорить. Что он мог сказать такому, как я?
Дичембре представила мистера Лунро, в ожидании захода солнца сидящего на веранде с трубкой в зубах.
– То же, что сказал мне, – вмешалась она. – Что ты неуклюжий, но даже неуклюжие умеют удивлять своими трюками.
Овест покраснел и замотал головой так быстро, что затряслись даже веснушки на его лице.
– Не представляю, чем бы я мог кого-то удивить. Чёрный Человек должен быть тихим и незаметным.
– Например, ты мог маскироваться. Мне кажется, у тебя здорово получается. Вокруг полно того, что свистит: поезда, пароходы, колёса повозок. Мисс Малхони, когда смеётся.
– Мисс Малхони? А ты откуда знаешь?
– Мне Корвин рассказал. А ещё птицы, насекомые, ветер в водостоках и оконных рамах…
– Чайники! – подсказал Корвин.
– Точно, – кивнула Дичембре. – И чайники тоже.
– Смотри! – Мальчик показал пальцем на другой конец кухни: там Полдень возился с плитой, зажав медный чайник под мышкой.
Корвин и Дичембре повернулись и впились глазами в Овеста.
– Вы что, хотите, чтобы я… – пробормотал он, с тревогой поглядывая на чайник, который Полдень только что поставил на зажжённую плиту.
– Если превратишься в нужный момент, Полдень ничего не заметит, – заверила его Дичембре.
Солнце вот-вот должно было взойти. А чтобы помешать Весперу победить Чёрного Человека, нужно было действовать быстро.
– Уж не знаю, заметили ли вы, но у меня в плече торчит кочерга.
– Когда у меня кочерга была воткнута в ногу, я так не ныл, – сказал Корвин с едкой ухмылкой.
Овест мельком взглянул на него и закрыл глаза. Дичембре поняла, что вызов принят. Овест сделал глубокий вдох, выдохнул, снова вдохнул. И так несколько минут, пока чайник не засвистел пронзительно и струя горячего пара не вырвалась из носика.
– Пора! – шепнула Дичембре.
Овест со свистом выдохнул весь воздух, что был у него в лёгких, его лицо потемнело – отчасти от напряжения, отчасти от дыма, который пополз по его щекам. Кочерга осталась торчать в стене, а тело вокруг неё развеялось, превратилось в тёмное облако, парящее под потолком. Свиста не было слышно за пыхтением чайника, дым растворился в волнах водяного пара. Полдень ничего не заметил. Овест свалился ему на плечи, схватил чайник с плиты и ударил Полдня по голове. Прислужник Веспера хрюкнул, закатил глаза и упал без чувств.
Овест перетёр шнурки, связывавшие его запястья, об острый крючок на стене и побежал освобождать Корвина и Дичембре. Девушка вздрогнула, когда он заботливо погладил след от верёвки на её руке.
– Поторопись! – крикнул Корвин.
И Овест кинулся развязывать брата, потом связал Полдня той же верёвкой, что удерживала Дичембре и Корвина.
– А с этим что? Забыл? Хватай скорее! – скомандовал Корвин, показывая на чёрную кочергу, воткнутую в стену.
– Левой рукой я с ней не управлюсь, – объяснил ему брат. – Веспер мигом меня обезоружит, и что тогда делать? Для боя надо поискать что-нибудь понадёжнее.
– Что-то вроде этого? – Корвин вытащил из кучи кухонной утвари огромную медную вилку и наставил на него.
– Убери это! – скомандовал Овест и принялся копаться в ящиках.
Тем временем Дичембре заметила спрятанный под столом сундук. Она подошла к нему, протёрла латунную табличку со своим именем и, затаив дыхание, приподняла крышку. Всё было на месте: щипцы, совок, щётка, а ещё её шляпа в форме безе! Видимо, Полдню поручили охранять и пленников, и сундук.
– Ребята! – крикнула Дичембре, надевая свою любимую шляпу.
Корвин и Овест не слышали её: они слишком увлечённо препирались друг с другом.
– …и чем мне поможет поварёшка, если…
– …не вздумай взять эту штуку: глаз выколешь…
– Ребята! – попробовала Дичембре снова, натягивая шляпу поглубже на голову.
– …вот увидишь, если я кому и выколю глаз, то только Весперу…
– …он тебя и с одним на куски порубит…
– Ребята!
Дичембре рассердилась, сунула пальцы в рот и оглушительно свистнула. Братья наконец обратили на неё внимание.
– Может, это пригодится? – спросила она, показывая приспособления для камина.
На лице Корвина мелькнула демоническая улыбка, и он нырнул головой в сундук.
Люстра не горела, окна были распахнуты настежь. Ставни скрипели и хлопали на ветру. Ветер был ледяной, свирепый – настолько, что сотрясал даже тени. Только огоньки масляных ламп сопротивлялись ему, бросая на стены тусклый рассеянный свет.
Корвин, Овест и Дичембре добрались до входа: каждый держал в руках одно из каминных приспособлений. Дичембре осторожно, чтобы не задевать раны на руках, сжимала щипцы, будто гигантские ножницы. Овест выбрал совок с длинной ручкой, потому что его край больше всего напоминал клинок шпаги. Корвину пришлось довольствоваться ёршиком.
– Лучше бы я взял ту вилку, – ворчал он.
– Я тебе уже говорил: эти приспособления сделаны из того же металла, что и кочерга Веспера, ими можно отразить его атаки, – объяснил Овест, подбросил совок и поймал на лету.
– Я помню, и всё же… – хотел было продолжить спор Корвин, но его перебил жуткий скрип дерева.
Веспер медленно-медленно спускался по лестнице. Ступени, казалось, ломались под каждым шагом. Одна его рука сжимала кочергу, другая – деревянные мехи.
В камине
Ветер раздувал и путал полы тёмного плаща, будто наряд Веспера соткан из теней, с воем движущихся по ночам. Дичембре вспомнился волк из сказки, которую рассказывал ей Корвин.
– Опять вы! – сказал мужчина, одолевая последнюю ступеньку.
Все трое прижались друг к другу. Веспер поморщился и обвёл троицу взглядом, одного за другим, задерживаясь на ранах, перевязанных лохмотьями одежды.