рай света. И вот, когда невиданных концов света не осталось, когда оставлены сотни женщин, когда последний корабль, мой старый «Эксельсиор», разбит в щепы, когда последний друг зарыт в прибрежный песок на радость прибрежным крабам, появляется она. Мы одни на этом острове, и я в ее власти, я в ней, в ее влагалище. Что ж, жизнь продолжается...
Все прошло хорошо – мы кончили одновременно. Бурно и сладко. Бурно и сладко, потому что я, тертый всеми частями света, не испугался. Умея с детства задерживать дыхание – для моряка это необходимо, и зная из журналов определенного содержания, что длительная задержка дыхания многократно усиливает оргазм, я вошел в роль и исполнил ее, по словам партнерши, просто восхитительно.
Спустя некоторое время, когда мы вполне привыкли друг к другу, я, терзаемый дурными мыслями, сказал, что нашел подходящее дерево и хочу сделать из него лодку, с тем чтобы покинуть остров навсегда. Вот как это было.
...Мы, утомленные любовью, с каждым разом становившейся все безумнее и безумнее, лежали на пляже у самой воды, и я рассказывал, как бежал с острова Ту, основной достопримечательностью которого была религия, священнослужители которой в прямом смысле этого слова продавали верующим путевки в загробный мир, воспринимавшийся ими в виде благодатного острова, застроенного отелями.
– Неплохая религия, – сказала она, сладко зевнув. – Там, наверное, никто не боится смерти.
– Да. Но всю жизнь они вкалывают с утра до ночи, чтобы купить больше звезд, то есть путевку получше.
– И ты сбежал, чтобы не вкалывать с утра до ночи?
– Нет, не из-за этого. Понимаешь, я – моряк... И без моря жить не могу...
Она молчала, и я продолжал врать:
– Знаешь, я уже присмотрел дерево. Из его ствола получится неплохая посудина...
Она, разместив в сознании услышанное, отвела взор от красного закатного солнца и пристально посмотрела мне в глаза. Ясно прочитав в них давно тревожившие меня мысли, проговорила:
– Значит, ты хочешь оставить меня...
– Нет, но... – посмотрел я беспомощно на женщину, безраздельно владевшую и моим телом, и – что скрывать? – сердцем, в нем бившемся, давно бившемся для нее одной.
– Что но?
– Понимаешь... Я боюсь... Ты такая...
– Понимаю... Страстная?
– Да...
– Не надо этого бояться, милый. Видишь ли, я – пуританка и...
– Что и?
– И... не приемлю анального секса...
Сейчас у нас два замечательных мальчика и девчонка. Они носят меня на руках.