Я подозревала, что инквизиция давным-давно определила «выгодную» и «неугодную» им магию. И маленькая неудачливая кикимора явно попадает под вторую категорию.
Я в дерьме.
Самое время... Привыкать к тюремным порядкам? Хотя, вряд ли здесь у меня спросят: «Вилкой в глаз или в жопу раз?».
Тихонько вздохнула, забившись в сырой угол. Смотрители уже попытались придраться к моему внешнему виду.
— Чегой-то такая зелёная? - спросил один, подозрительно щурясь.
Судя по всему, нечасто в этих казематах нечисть встречают.
— Такой уж уродилась, - тихо буркнула в ответ.
— Ну-ну, - недоверчиво хмыкнул мужик, - братья из Ордена быстро из тебя ведьмовскую дурь выбьют.
Моё сердечко трусливо сжалось от неприятного предчувствия. Я постаралась успокоиться (безуспешно), внезапно подумала о Вальдесе и. Обиделась на него.
Этот змей где-то на воле шляется, пока я в тюрьме сижу!
«Нинель, дорогая, он ведь ничего тебе не должен» - возразило сознание.
— Должен! - надрывно воскликнула я. - Спасти меня. Должен.
— Уже сама с собой говорит, - фыркнул смотритель, - окончательно свихнулась девка.
— У-у-у! - печально завыла я, присоединяясь к стенаниям остальных заключенных.
Мамочки. Здесь так страшно, отвратительно и. И. Безнадёжно. Я боюсь умереть в этих холодных стенах, среди мерзких насекомых и безразличных людей. Боюсь того, что моя мама даже не узнает о том, где её дочь рассталась с жизнью .
В подобных метаниях прошёл ещё один день. И ещё. А потом смотритель радостно заявил:
— Его Святейшество дал разрешение на пытки зелёной!
Что?! М-меня будут пытать? Но зачем? Даже не допрашивали толком, а сразу пытают!
Мужик резко стукнул кружкой по прутьям тюремной решётки и заржал, когда я испуганно дёрнулась от звука:
— Боишься, ведьмовское отродье? Ну-ну! Для тебя подготовили жуткую пытку.
Я вжала голову в плечи, вполне искренне дрожа от страха. За что со мной так? Я же никому не причинила зла! Шрам на запястье, образовавшийся из -за главного инквизитора, нещадно заболел.
Что же со мной будет?
* * *
— Бульк... Буль-буль-буль! - вода формировалась в цветные пузыри и поднималась к потолку, под удивленные возгласы тюремщиков.
Вам мало? Держите ещё! В этот раз пузырь вышел ещё больше, лопнув прямо перед лицом мастера пыток.
— Твою мать. Лей ещё! - заорал он, пока я гнусно посмеивалась.
Говоря о произошедшем. Кто же знал, что они подберут такую пытку? Нет, вначале я честно о-очень боялась. Но из всех возможных вариантов они выбрали самый «подходящий» для кикиморы. Пытку водой.
Итак, они вывели меня из камеры и потащили в пыточную. Когда я увидела все их приспособления, которые словно взяты из музея испанской инквизиции, с различными ржавыми лезвиями и иглами, покрытыми кровью.
Едва не лишилась чувств от ужаса. В конце концов я могла только скулить в тот момент, когда мужчины привязывали меня к горизонтальному деревянному столу. Мои руки и ноги сковали, я могла видеть лишь серый потолок, потому как даже голову они специально зафиксировали.
— Изгоним бесов, - так сказал главный смотритель и глаза его блеснули жестокостью.
Мои зубы стучали от страха, а тёмные вены всё отчетливей проглядывались сквозь зелёную кожу. В момент, когда я ждала самого худшего. К моему лицу поднесли громоздкий кувшин и тонкая струйка воды начала заливать лицо, заполняя рот и нос.
Уф-ф, как хорошо сразу стало. Я даже немного взбодрилась от воды. В последние дни мне её действительно недоставало. Что-то пакостливое поднялось в моей душе и, игнорируя здравый смысл, я начала играться с доморощенными инквизиторами, надувая пузыри.
Я слышала о пытке водой и о том, какое ужасное чувство утопления она оказывает на жертву. Но кикиморе всё нипочём! Как можно пытать меня моей же стихией, эу?
— Не действует! - запаниковал, наконец, один из мужиков. - Слишком сильная ведьма попалась!
— Бульк. - польщённо выдала я. Да ладно вам, с точки зрения силы я полный нуб. Но не отчаиваюсь. Пока что.
— И что нам теперь делать? - огрызнулся второй. - Может, макание ведьм проведём?
О, об этом я тоже слышала. Кажется, девушку привязывали к чему -то тяжелому, да и скидывали в озеро (или реку). Выплывет - точно ведьма. Не выплывет. Не ведьма, но посмертно. Чудесное утешение для потерпевшей.
— Бульк! - если бы я могла кивнуть, то сделала бы это!
Макните меня в озеро, ага, так я и сбегу! Схорониться на дне и тихонько уползти зализывать раны. Это ли не долгожданный путь спасения?
Глава 21
В момент моего глубочайшего триумфа, изволил явиться и непосредственный «виновник торжества». Да-да, речь об Анфилиусе.
Он вошёл в пыточную так незатейливо, будто собирался пройти в библиотеку, да двери перепутал. Вежливо улыбнулся, поправил очки в золотой оправе и елейным тоном уточнил у горе-мучителей:
— Марк, Захария... Чем это вы занимаетесь?
Оба смутились. Марк (который, судя по всему, у смотрителей за главного) робко пробасил:
— Исполняем-с приказ Его Святейшества.
— Понимаю, - Анфилиус тяжело вздохнул, снял очки и протёр их, будто пытался собраться с мыслями, а потом столь же спокойно продолжил, - судя по всему, никто из вас не потрудился прочитать предписания?
Повисла неловкая тишина. Даже я ощутила всю безнадежность атмосферы. То самое чувство, когда начальник явился невовремя, а ты крупно налажал с инструкциями!
— Ну-у. Захария, тогось, читать не умеет. - промямлил Марк, избегая въедливого взгляда инквизитора.
— А ты? - прямо спросил Анфилиус.
— Было написано: пытать разрешено. Я и пошёл пытать, - с несчастным видом заключил Марк.
И вновь гнетущая тишина. Над моей головой лопнул водяной пузырь.
— Искренне прошу прощения, - неожиданно, главный инквизитор обратился ко мне, -приходится работать с сущими дилетантами.
Я сочувственно булькнула, выражая сомнительную солидарность. А потом.
— Я оторву твою бесполезную голову, затолкаю в могильник к опарышам и полью сверху кровью невинных детей. Тогда, возможно, ты научишься пользоваться головой, Марк? -адское шипение сорвалось с губ Анфилиуса, отчего я испуганно выпучила глаза.
Марк и Захария побледнели и синхронно отступили, падая на колени:
— П-простите, Ваше Святейшество! Мы презренные рабы. Презренные.
Главный инквизитор со вздохом помассировал виски, а потом начал им объяснять, словно малым детям:
— Если бы вы читали предписание, то смогли бы разобрать очевидное. Ведьма у нас водяная, подкласс нежити. Пытать её водой - значит делать ей большое одолжение.
— Ведьма, она и есть ведьма... - пробормотал Захария.
— Молчать! - неожиданно громко рявкнул Анфилиус. - Итак. Для пыток такой ведьмы лучше всего подойдёт огонь. А также, вам следует оставлять её без воды.
Я, кажется, побледнела и испуганно заворочалась.
— Так значит, макания ведьм не будет? - искренне расстроился Захария. Видимо, то была его «любимая» часть.
— Не в этот раз, друг мой, - улыбнулся главный инквизитор, лишая меня надежды на быстрое спасение, - а? Что? Миледи хочет что-то сказать?
Анфилиус заметил мои метания, приблизился и ослабил фиксацию головы и рта, чтобы я могла заговорить.
— Кх-х. - я закашлялась, а потом жалобно спросила. - Н-но зачем м-меня пытать? Вы д-даже не допрашивали меня!
— О, - инквизитор склонил голову набок и ласково улыбнулся, - прости, не прояснили заранее. Пытки нужны для того, чтобы доказать твою низменную натуру и причастность к колдовству. Мы. Очищаем твою душу. Помучайся в агонии, чтобы достойно уйти к праотцам, несчастная душа.
У меня от шока даже рот открылся. Фанатик гребанный! А выглядит так представительно. Похож на доброго доктора из телесериала, вот только на деле этот человек совсем не добр!
— Ладно, - он вздохнул, - надеюсь, теперь вы всё поняли? Приступайте. Я лично прослежу за пытками этой ведьмы.
И-ик! Нет, не надо!
Марк и Захария переглянулись, после чего Марк нерешительно заметил:
— Но. Ваше Святейшество, у нас уже рабочая смена закончилась.
— Что? - в голосе инквизитора зазвучали опасные нотки.
— В семь смена кончается, а сейчас - полвосьмого, - пожаловался Захария.
И вновь неловкая тишина. Кажется, только что инквизитор Анфилиус выругался?
— Ох уж эти нормы. Хорошо, завтра, в это же время, я посещу пыточную. Если вы не сможете заставить ведьму плакать кровавыми слезами - я выдавлю эти слёзы у вас самолично, - с этими словами он удалился, не оставив им и шанса на оправдания.
Меня колотила дрожь от едва сдерживаемого страха. Боги. Завтра всё веселье закончится. В прямом смысле слова. Они превратят меня в свиной окорочок.
Могла ли я заснуть ночью в камере? Ответ очевиден. Я прижалась к холодной стене и обняла коленки, дрожа всем телом. У меня зуб на зуб не попадал от ужаса. В соседних камерах выли искалеченные люди... Я даже слышала отдалённый женский плач.
Невыносимо. Так невыносимо сидеть и дожидаться своей незавидной участи!
Воды мне больше не давали и я чувствовала постепенное ухудшение самочувствия. Чёрт. Наверное, я, всё же, задремала на короткое время, потому как в реальность меня вернуло потустороннее шипение рядом.
Я подскочила, сонно озираясь и попыталась прихлопнуть змею, однако.
— Нинель?
На меня пристально смотрел желтоглазый змей, сверкая драгоценной чешуей. Он ошеломленно озирался, словно пытался понять: куда же попал?
— Какого беса, Нинель? - его голос стал хриплым и беспокойным.
Я же пыталась понять: не ожило ли моё сновидение? И потому хранила молчание. Чешуя Вальдеса вспыхнула слишком ярким светом и змеиное тело начало стремительно вытягиваться, обретая человеческие контуры. Вот витиеватый узор сменился загорелой кожей и лишь взгляд остался всё таким же, змеиным.
Акорциус встряхнул меня за плечи, с беспокойством заглядывая в глаза.
— Нинель?...