– Что там? – наконец не выдержала Катя.
– Я ничего не понимаю. Он говорит по-английски… кажется… и как-то очень быстро…
Катя схватила трубку и как раз вовремя. Ее английский тоже оставлял желать много лучшего, но за годы работы в Европе ее словарный запас дорос до нескольких десятков фраз. Конечно, понять каждое слово, как по-итальянски, ей было не под силу, но ключевые слова и общий смысл – запросто. Тем более что собеседник говорил четко и медленно.
К концу разговора Катя не могла понять, стоит на земле или парит над полом. Невероятное чувство.
– Ну, кто это был? Что он сказал?
– Богатый араб, владелец большого торгового комплекса в Дубаи. Хочет с нами встретиться и обсудить возможность того, чтобы мы занимались закупками итальянских брендов для них. Ты хоть понимаешь, что это значит?!
– Это невероятно круто, Катюха! А где мы с ним встретимся?
– Сказал, чтобы мы не беспокоились, он приедет прямо к нам в офис, – ответила Катя. Она все еще не пришла в себя.
– Так это-то как раз и беспокоит… – задумчиво протянула Алена и огляделась по сторонам. – Знал бы он, что представляет собой наш офис. Немедленно перезвони ему и перенеси встречу в какой-нибудь ресторан!
– Почему?
– Как почему? – вздохнула практичная Алена. – Где мы его принимать будем? В этом ангаре среди унитазов? Или в пустом доме?
– Ой, точно…
Катя в последние годы не слишком жаловала рестораны и развлечения. На первом месте для нее был бизнес. Она привыкла иметь дело с людьми, которые были одержимы выгодными покупками и которым все равно было, где заключать сделки – на грязном складе, в машине среди горы сумок или в туалете. Имел значение только результат. Но арабский бизнесмен – птица другого полета, здесь уже становится важным имидж.
Катя перезвонила будущему партнеру, попыталась перенести встречу в ресторан, но он продолжал настаивать на переговорах в офисе.
– Что делать? Он завтра уже будет здесь!
Всю ночь сестры Снегиревы шили занавески и чехлы на древнюю мебель. К утру гостиная заброшенного дома, который они получили в довесок к ангару, стала напоминать скромный офис. Можно было даже сказать, что импровизированный кабинет выглядит стильно и уютно.
– Кто бы мог подумать, – хмыкнула Катя, оглядев кабинет.
– Главное, чтобы он в другие комнаты не ходил, а то на него стены рухнут, – улыбнулась Алена.
Араб Мехмед оказался молодым и обаятельным. Алена изо всех сил строила ему глазки, но он вел себя довольно сухо и по-деловому, но самое главное – они нашли общий язык.
Через два месяца поставки начались. И это был совершенно новый уровень.
Сестры Снегиревы расширили клиентскую базу и продавали теперь на весь мир, хотя делать это приходилось круглосуточно. У Кати были клиенты с Берега Слоновой Кости, из Израиля, с юга Африки, из Смоленска и Лос-Анджелеса. Ей внезапно открылся мир, в котором ее ждали. Казалось, не было страны, с которой бы они не работали. Это был экстремальный курс выживания, курс хождения по горящим углям в знаменитом университете под названием Жизнь. Вместо диплома об окончании Катя получила капитал, свои первые Большие Деньги.
И, наконец, задумалась о легализации бизнеса.
У Кати был русский паспорт, она не была замужем за итальянцем, а потому не могла оформить все официально.
Но после кризиса Снегирева решила: пора выходить из тени. Взяла в руки справочник и набрала номер финансового консультанта. Первый специалист едва не упал в обморок от того, что услышал. Второй тоже был близок к тому, что придется его откачивать, но взглянув на красивую решительную русскую девушку со шрамом на щеке, махнул рукой:
– Хорошо, я вам помогу.
Петро, так его звали, видел, как сестры привозили доллары в мешках, а потом расправляли и гладили утюгом купюры.
Пятьсот килограммов Гуччи, двести килограммов Прада, налоговые инспекции, таможенный контроль.
– В России говорят, или пан – или пропал, – пояснила она изумленному Петро.
– Что это значит? – не понял итальянец.
– Или посадят, или прорвемся.
У Алены начался головокружительный роман с арабским коммерсантом, который, как в сказке, оказался самым настоящим восточным принцем, сыном шейха. Мехмед все-таки не устоял перед ее напором, но не скрывал: он никогда не сможет жениться на Алене, проводя с ней время, он всего-навсего совмещает приятное с полезным – страсть и бизнес в одном флаконе. Алену такое положение вещей вполне устраивало. Ей нравилось строить империю вместе со старшей сестрой, быть свободной и независимой, как Катя. Она вовсе не собиралась менять все это на чадру и замужество. Ну, уж нет. Не в принцах счастье!
Глава 27
У челноков с постсоветского пространства зачастую не было того понимания тонкостей стиля, которое присутствует у избалованных высокой модой европейцев. А как могло быть иначе в стране, где даже джинсы, рабочая одежда американских пастухов, долгое время считались роскошью? И, оказавшись среди многообразия моделей и расцветок, многие из них попросту терялись.
Коммерсанты из новой России мало что понимали тогда в дизайнерской одежде. Значение имел бренд, и то, чтобы вещь выглядела «дорого и богато», то есть так, чтобы тебя было видно за три километра.
Впрочем, встречались и исключения. Была среди Катиных клиенток старая петербуржская фарцовщица. Семидесятилетняя дама с фигурой молодой девушки и густыми каштановыми волосами ниже талии. Элеонора Львовна уже давно одевала элиту северной столицы, балерин и профессорских жен, мешками возила товар. Как-то она сказала Кате:
– Ты мне нравишься. Я научу тебя одеваться, как настоящая леди.
Она научила Катю находить среди вороха уцененных вещей те, которые любую провинциальную простушку способны превратить в королеву. Научила быстро и правильно подбирать сочетания. Объяснила, что и почему хорошо будет продаваться в России. Теперь Катя не просто организовывала связь челноков с производителями и оформляла бумаги. Теперь она подбирала товар индивидуально под каждого клиента, и люди готовы были за это доплачивать.
Именно Элеонора Львовна помогла Кате организовать первую выставку итальянских производителей в Петербурге. Потом были дефиле в Париже и Москве. Катина компания взяла новую высоту.
Когда дело дошло до презентации в Москве, Катя, которая теперь имела официальный статус президента компании, сделала все, чтобы мероприятие прошло на высшем уровне. Снегирева превзошла саму себя. И да, Катя с самого начала знала, что это произойдет. Она боялась и вместе с тем очень ждала встречи, ведь чем старше мы становимся, тем, пожалуй, сентиментальнее. Тем дороже нам детские воспоминания, старые куклы и друзья юности. С высоты прожитых лет прежние обиды кажутся мелкими и, в конце концов, ты прощаешь даже то, что клялась никогда не простить. Жизнь слишком коротка, чтобы ненавидеть и бесконечно наказывать тех, кто тебе на самом деле дорог.
В первом ряду во время дефиле сидела, сверкая бриллиантами, знаменитая светская львица, жена банкира Шумилова и мать его детей. Лиза Каменовская. Она все еще была Каменовской, и все в московской тусовке знали, что олигарх Шумилов официально на ней не женат. Но это не имело ровным счетом никакого значения, потому что каждой досужей сплетнице было известно, что Аркадий обожает гражданскую жену. Далеко не все спутницы богачей могли похвастаться такими бриллиантами, какие носила Лиза. Ей завидовали, ею восхищались, она была хороша как никогда.
Катя была готова. Она заранее знала, как поступит, вот только не думала, что в горле застынет комок, а из глаз предательски хлынут слезы. Она сделала именно то, что собиралась: подошла первой и просто обняла подругу детства. Лиза тоже плакала.
Конечно, на следующий день две рыдающие красавицы появились во всех желтых газетах. Неудивительно, что к утру в светской хронике были довольно пикантные подробности их магаданского детства, школьные фотографии, интервью с первой учительницей. Журналисты раскопали даже тот факт, что когда-то они обе победили в одном конкурсе красоты.
Все время, что Катя провела в Москве, подруги были вместе. Лиза настояла, чтобы Катя жила у них. Они вместе ездили на встречи, ходили по магазинам, обедали в ресторанах и просто бродили по тихим московским переулкам.
– Катька… Почему же мы потеряли столько времени? Как же хорошо вместе! Не то что эти рублевские подружки – сегодня в любви клянутся, но вот если завтра Шумилов разорится, никто ведь руки не подаст, даже не поздоровается.
– Ну… не все одинаковы. Наверняка среди них есть хорошие люди. И потом, маловероятно, что Аркадий внезапно станет нищим.
– Да это я так, к примеру. Я думала, ты никогда меня не простишь!
– Знаешь, я тоже раньше так думала. Но… кроме дочки и сестер у меня есть только ты. Ты мне дорога. Я люблю тебя и хочу быть рядом.
– А Миша?
– Что – Миша?
– Ну, он же тоже твой друг! Где он сейчас? Вы общаетесь?
– С Мишей какая-то непонятная история, – вздохнула Катя. – Если честно, я не знаю, что и думать.
И как в старые времена, она выложила все Лизе. Причем во всех подробностях.
Через три недели Лиза без всякого предупреждения появилась на пороге ее миланского офиса. С горящими зелеными глазами.
«Что-то будет», – подумала Катя. Она даже не предполагала, за столько лет дружбы с Лизой Каменовской она знала это совершенно точно. Горящие зеленым огнем глаза – верная примета.
– Бросай все, пошли пить кофе! – потребовала подруга.
Катя повиновалась. Проще отдаться.
– Говори сразу. Не томи.
– Куда уж. Мне самой не терпится рассказать! Я, как узнала, прилетела первым же рейсом. Представь себе, в экономе. Какие были билеты, такие и схватила. Не могла в Москве усидеть. Это касается… Черепова. Я все узнала. Вернее, это Аркадий….
– Лиза!
– Я знала, Катечка, что ты будешь против, потому и не поставила тебя в известность о нашем частном расследовании. Но ты только послушай… – затараторила подруга. – Вообще, сразу скажу, ч