— Бросить? Смотрю, ты по уши в делах, ага…
— Не вам судить!
— И я не лясы точить собрался, а извиниться, ясно?! — оборвал он меня. — И ты меня выслушаешь!
— Вы.
— Мы, бля!
— И что, есть уважительная причина, почему я должна ВАС выслушать, если абсолютно не желаю этого делать, не имею на это времени? И извинения свои мож… В ваших извинениях я нисколько не нуждаюсь, мистер Доэрти.
Саваж закатил глаза и шагнул назад, давая мне возможность хоть дышать нормально, без неизбежности захватывать при каждом вдохе еще и его запах.
— Слушай, Мари… — Он нервно почесал небритый подбородок с таким характерным шуршащим звуком, что еще совсем недавно звучал, когда там же прикасалась я. Я мысленно врезала себе по заднице. Прекрати!
— Мисс Дюпре!
Я железо! Нет, я чертов кремень!
— Не-а, то, что я хочу сказать, адресовано не мисс Дюпре и не нашему директору, а Мари, и ты ни черта не станешь меня сбивать! Мне и так не особенно… Короче! Я тем вечером повел себя неправильно.
О! Ну ладно, это немного неожиданно. И смущает. Я бы предпочла сделать вид, что абсолютно ничего не было. Почему бы и ему не последовать моему примеру? Но раз уж все так пошло, пасовать не собираюсь.
— Тем вечером? Это когда чудом перевоплотился в подобие нормального парня и целоваться полез, или когда вспомнил, кто ты на самом деле, и меня обвинил в посягательстве на свою свободу?
— Оба раза, — нахмурившись, Саваж почесал теперь в затылке. — И первое, и второе было ошибкой.
Да, и правда, неожиданно.
— Э-эм… Как бы дико это ни прозвучало, но вынуждена с тобой согласиться. — Господи, не верю, что я это сказала! Ух, надо заканчивать это рандеву, а то чертов железный стержень что-то на поверку оказывается пластилиновым. — Если ты закончил…
— Не закончил! — практически рявкнул неисправимый грубиян. — Считаю, что у нас с самого начала все пошло как-то дерьм… не так, как должно. И предлагаю все это, блин, исправить.
Мое глупое сердце обмерло, я не могла ни дышать, ни моргать. Исправить? Он сказал — исправить? Значит ли это, что у нас есть…
— …стать друзьями.
— Что, прости?
Надеюсь, я не визжу?
— Ладно, — скривившись, кивнул Саваж, заметавшись по тесной комнатушке туда-сюда. — С друзьями я загнул, что, на хрен, у нас общего, но быть-то профессионалами, типа, и поддерживать нормальные рабочие отношения можем? Обещаю, что постараюсь не цепляться к тебе и не грубить.
— Постараешься, — пробормотала я без всякого выражения.
— Вот не начинай опять! — ткнул он в меня пальцем. — Я признаю, что первый начинал почти вс… ну процентах в пятидесяти случаев. Но больше вести себя как детсадовцы не хочу. Сделай и ты усилие и не цепляй меня. Давай вести себя как взрослые, мать их, люди.
— Как взрослые, значит…
— Ну что? По рукам? С этого момента никаких подъе… взаимных придирок и прочей херни в том же духе. Идет?
— Идет. — Я слезла со стола и одернула пиджак. — И чтобы ты знал, в профессиональное отношение не входит хватать и тащить директора куда вздумается, когда она говорит тебе, что занята.
— Больше не повторится.
Очень жаль… в смысле просто прекрасно.
— Но согласись, что нам обоим нужно было расставить все точки над… — Саваж зыркнул на треклятый стол, гулко сглотнул и резко развернулся. — Я работать.
Я же плюхнулась в кресло, ибо ноги не держали, и уставилась в закрывшуюся дверь. Вот и расставили и точки, и запятые. Друзей и то из нас не выйдет, чисто сотрудники на время шоу. Вот и замечательно! Я ведь этого и хотела. Только этот гадкий засранец приперся и опять все испортил. Потому что все должно было быть так, как я задумала. Мисс Сталь в упор не видит Мистера неотесанного Дикаря, а не заключает с ним какие-то проклятые пакты о взаимном ненападении. Ну что за варвар он такой! Все вечно порушит.
Но в одном прав: пора вести себя как взрослая. Ну не срастается никак, да и хрен с ним.
Снаружи послышался шум: вопли, несанкционированный мат, заливистый смех и хлопки в ладоши. Обычный звуковой набор, которым сопровождалось появление Ронни на съемочной площадке.
Я вздохнула, собрала мысли в кулак и вышла навстречу очередному форс-мажору. Ибо любые идеи нашего продюсера заканчивались именно так — авралом и форс-мажором для всей команды. Довольно прибыльным авралом, стоит добавить. А посему, как бы ни были безумны его сумасшедшие прожекты, воплощать их нам все равно приходилось.
— Цыпа-цыпа, мои цыпляточки! Мои невыносимо брутальные птичечки! Папа Ронни принес вам зернышки — сладкие, вкусные, ам-ням какие чудесные.
У Ронни очередной приступ «парнебесения»? Ведь прекрасно знает, чудо наше, что мужиков аж перекашивает, когда он начинает разговаривать с ними вот так — сюсюкая и пришепетывая, как с младенцами или слабоумными.
— У меня нет времени на эту херню, — как всегда, мрачно зыркнул Кевин, даже не повернув головы в сторону нашего продюсера.
— А вот это зря, мой цыпленочек. Потому что денюжки — это не херня. А уж такие, о которых пойдет речь, так и вовсе!
— Парни, пойдемте в общую комнату, там все поместятся. К тому же там сейчас свободно — операторы как раз на перерыве.
— Да, да. То, что я хочу вам предложить, не для посторонних ушей, — закивал Ронни, взбивая пышное кружевное жабо, выглядывающее из-под бархатного пиджака терракотового цвета.
— Итак, мои курочки, носящие золотые яйца, — взглянув на хмурые насупленные рожи, он тяжело вздохнул. — Шутка не зашла, потому что вы не знаете одну детскую сказочку про птичку, которая снесла своим хозяевам золотое яичко…
— Ронни, дружище, мы тут уже омоторевшие дальше некуда. Нам не до фольклора, — попытался деликатно вернуть нашего любителя зарубежной детской литературы в русло делового разговора Дизель.
— А, мистер Салливан! Вот и хорошо, что ты здесь. Именно для тебя у меня первая замечательная новость! Я раздобыл на тебя контракт! На рекламу!
— Клиники пластической хирургии? — усмехнулся Дизель одним уголком рта.
— Дурачок! Твой брутальный шрам не дает покоя и сна тысячам фанатов. Так что до конца шоу не смей от него избавляться! Нет! Реклама моторного масла! И они дают приличные бабки, сынок!
— Прикольно, — удивился Ноа. — И что, много бабок дают за это?
— Десять тысяч, — довольно ухмыльнулся Ронни.
Парни присвистнули. Рауль даже хлопнул Дизеля по плечу.
— С тебя пиво, братан!
— Да, а еще я сейчас веду переговоры с производителем какой-то дурацкой садовой техники, ну, типа газонокосилок и бензопил, хочу подсунуть им Фино и Ноа.
— О! Кайфец! Нам тоже по десять штук отвалят? — радостно заерзали на креслах братцы.
— Потому и веду переговоры, чтобы отвалили по-честному. Но и это еще не все. Самое вкусное у меня припасено для главного нашего красавчика.
Все, не сговариваясь, повернули головы к Кевину.
— Что? — мрачно буркнул он.
— Котик, для тебя у меня припасена просто шикарная новость, — и Ронни от избытка чувств захлопал в ладоши. — Реклама от Кельвин Кляйн!
Народ возбужденно загомонил.
— Ну, наверняка бабки неплохие.
— Ого, Ронни, откуда ты всех их знаешь?
— Ронни, а я хочу рекламировать Мальборо!
— Дурак, ты ж не куришь.
— Ага, но реклама мне страшно нравится.
— Что рекламировать? — в общем гвалте мало кто услышал вопрос Саважа.
— Как что? — удивился Ронни. — Я не сказал? Нижнее белье! Трусики!
В гробовой тишине парни по очереди начали пятиться к двери из помещения, переводя при этом взгляды с радостно улыбающегося Ронни на мрачнеющего с каждой секундой Кевина.
— А говорил, «не лапал он меня», — просипел Рауль откуда-то от двери.
— Не думаю, что это хорошая идея, Ронни. Мистер Доэрти вряд ли может оценить те усилия, которые ты приложил для того, чтобы раздобыть этот потрясающий контракт именно для него, — я говорила, не глядя на злющего Кевина, который продолжал сверлить взглядом не понимающего, в какую передрягу чуть не попал, продюсера. — Так что я бы поменяла предложения местами: Кевину Доэрти — моторное масло, а Ронану Салливану отдать Кельвина Кляйна, к тому же у него тоже отличная задница, в чем-то даже лучше, чем у…
— Да? Ты считаешь, что лучше? Ну-ка, ну-ка. — Ронни подскочил к Дизелю и принялся его крутить во все стороны.
— Ну, насколько я могу судить, квадрик очень даже неплох-неплох. Очень выразительный квадрик. Прямо-таки трогательный такой, так и хочется его потрогать, — склонив голову к правому плечу, продолжал раздумывать вслух Ронни.
— Да и большая ягодичная весьма характерна, — поддакнула я, краем глаза заметив яростно раздувающего ноздри Саважа. Вот с хера ли злиться? Я и так его спасаю от нашего неуемного… — Подвздошка опять же…
— Детка, ты серьезно? Тебе нравится моя задница? Собственно, сейчас она у меня всяко выигрывает по сравнению с рожей, — не выдержав, влез расплывшийся в сверкающей улыбке Дизель. — А как больше? Анфас или профиль? Может, хочешь пощупать? Я вот даже штаны могу снять, чтобы было лучше видно. — И он, нимало не смущаясь присутствия братьев, принялся расстегивать брюки.
— Ну, в принципе, зависит от белья — плавочки или боксеры, и от позы, в которой модель снимается, — протянул продюсер и перевел взгляд на готового кинуться на нас троих Саважа. — Кевин, а ты можешь приспустить джинсики, чтобы я мог…
— Нет! — взревел вконец доведенный злюка. — Я отказываюсь участвовать в этом балагане!
— Котик, ну если ты стесняешься нас, самых близких, как ты будешь раздеваться на публике во время съемки? — всплеснул руками расстроившийся Ронни. — Там же будет полным-полно незнакомых и мальчиков, и девочек. Так ведь еще и гримировать надо будет.
— Что? Задницу гримировать? — удивились хором Фино и Ноа.
— А как же! — так же удивился Ронни их невежеству. — Вдруг там какое-то раздражение или прыщик. Их же замазать надо.
— А фотошоп на что?
— Я не понял, вам нравится моя задница? Или все-таки берете Кевина? — обиженно надул губы Дизель, призывно покачивая бедрами.