о своей репутации, все одинаковы. Сначала вознесут тебя, такого вот идиота тупорылого, заставят поверить, что ты лучший, можешь мир перевернуть, стать хоть кем, например, первым… во всем. А потом херакс! А таких, как ты, влюбленных одноклеточных, думающих членом, полно у нее, только свистни!
В общем, хрен тебе, гавкучка языкатая, а не перемирие!
Что хочу, то и буду делать!
А хочу я, чтобы у тебя продыху не было! Работай давай, а не заигрывай с каждым встречным-поперечным. А то вы посмотрите только: тут улыбочка ласковая Раулю, там комплиментики Дизелю, то голосок нежный журчащий со всем персоналом, то «уси-пуси, Рози, детка» и чуть не слезы в глазах, как на семейство Герреро уставится…
А мне что? Мистер Доэрти то, мистер Доэрти сё, дикарь, зверюга, нервомот.
Я тебе покажу нервомота!
— Мисс Дюпре, разве так сложно запомнить, что мы пьем только растворимый Монт Хаген[5], а не эту вот херню? — процедил я и потрусил пачкой зернового Лаваццо, заметив ее входящей в гостиную с неизменным Дизелем на хвосте.
— Прошу прощения? — чуть ли не чопорно вздернула она огненно-красную бровь.
— Ты опять? — вылез вперед дурной братец. — Нормальный кофе, итальянский вроде, лучше чем прежняя бурда, чего ты…
— Мне не нужен лучше, всего лишь тот, что был.
Напряженный прищур девичьих глаз мне как бальзам на душу.
— Насколько мне известно, подобные вопросы относятся к сфере ответственности техперсонала, обратитесь к ним, мистер Доэрти, — отчеканила она.
— Да, иди и цепляйся к кому… — опять замельтешил Дизель, и Мари повернулась к нему. Типа тема исчерпана. А хрен вам!
— А позвольте уточнить, мисс Дюпре, кто отвечает за все здесь, включая техперсонал? Возможно, наш директор, коим вы и являетесь? Если так, то я обратился как раз по нужному адресу, потому как хочу свой хренов кофе, и мне глубоко поху… по выхлопной трубе, кому вам нужно отдать для этого указание, ибо я довел уже все до вашего сведения!
— Херасе речь, — хмыкнул за моей спиной Ноа. — Прямо истинный м… движнюк во всей красе. А мне так можно?
— Слушай, Саваж… — попер в мою сторону Дизель, но его тут же ухватила за локоток мисс У-меня-тут-все-подчиненные, и он послушно застыл на месте. Тьфу, подкаблучник сраный!
— Рон, постой, — выступила вперед Мари. — Мистер Доэрти… — Вот, видали? Он, значит, Рон, а я — мистер Доэрти. Ну и кто ведет себя здесь не по-взрослому и нарывается на прямой конфликт? Видно же, что не я! — Сожалею, что вас настолько вывел из себя факт смены вашего любимого напитка другим. Обещаю, что как только мы с Ронаном вернемся, я немедленно лично займусь исправлением этого вопиющего и достойного всяческого порицания упущения!
И, дернув Дизеля за собой и гордо задрав подбородок, она уцокала прочь, а сзади кто-то зафыркал, давясь смехом, но стоило мне обернуться, все замерли с серьезными рожами. Я вам тут клоун, что ли? И это что, она опять меня так хитро нервной истеричкой обозвала? И куда это, собственно, они намылились на пару с этим Казановой недоделанным и когда намерены вернуться?
Часа два, пока эта… вражина рыжая вместе с братцем-предателем неизвестно где шлялись-обжимались, я дурным зверем в клетке наматывал круги по покрасочному цеху, пиная банки с краской и кроя на чем свет стоит невозмутимого Рауля, который в ответ на все мои гневные тирады, типа: «Это что за потеки? Кто так грунтует? Я этому Фино руки оборву и в ж… багажник его квадратный засуну, с ногами и х… движком в придачу!» лишь вздергивал выразительно бровь и поправлял судорожно дергающуюся маску-респиратор. Хоть бы раз ответил, чтобы я мог выговориться! Так нет же! Небось, его тоже науськала, дрессировщица неотесанных головожопов! Ишь ты! Рекламу нижнего белья им тоже подавай. Кстати!
Ронни!
— Ронни! Сук… Потомок самки канис лупус фамильярес! Почему твои операторы шля… ходят по цеху в верхней уличной одежде? Натрусят мне грязи, а нам перекрашивать потом? Это же матовый черный! Он должен лечь идеально гладко!
— Ох, котик, и правда надо бы инструктаж…
— Где директор площадки? Что за бардак творится? Ну невозможно же работать!
— Мистер Доэрти, вы хотели мне что-то сказать?
Она подкралась сзади, со спины. Не процокала, как обычно последнее время, а именно подкралась. Я кинул взгляд на ее ноги — мягкие розовые угги, не безобразные лапы, коими они смотрятся на всех, а трогательные, нежные лапки, как у кошки, что аккуратно стелется по земле, чтобы цап-царап несчастного голубя! А я тебе тут не голубь!
— Это что за обувь на площадке, где ведутся опасные работы? — взревел я прямо в растерянные глаза. — Где металлический подносок? А если тебе байк на ноги упадет?
— Но я только что с улицы…
— Вот именно! С улицы! В грязной и небезопасной обуви!
— Послушайте, мистер Доэрти…
Опять она тут мне «мистерит», да я тебе щас…
Вдохнул побольше воздуха и…
Поперхнулся, захлебнулся ее ароматом, будто в ванну с нашатырем нырнул. Горло свело спазмом — ни вдохнуть глубже, ни выдохнуть.
Да как можно выдохнуть, выпустить, вернуть из себя ее запах — тонкий, цветочный, с нотками мускуса и ощущением свежести. Как будто ма на кухне бухнула передо мной на стол, уже заставленный противнями со свежим имбирным печеньем, тарелку с первыми летними ягодами, а мне так и хочется одной рукой цапнуть сразу несколько печенек, а второй зачерпнуть ягоды полной ложкой и…
— Что за запах? — скривился я. — Вам, мисс Дюпре, не говорили, что столь обильно пользоваться парфюмом — дурной тон? Возможно, вы не в курсе, что есть люди, у которых может возникнуть аллергическая реакция на дешевые духи, купленные у уличных торговцев?
Какая-то незнакомая тень промелькнула в ясных, как налитый в хрустальный бокал коньяк, глазах мисс Кто-нибудь-заткните-этого-придурка. Даже не тень, а, скорее, всполох. Отблеск то ли обнаженного меча, вытащенного из ножен, то ли выстрела из глока в холодный зимний день.
— Оу, — вроде как смущенно ответила гавкучка, и лицо ее приняло непонятное мне выражение. — Действительно, как это я не подумала. Что ж, я должна немедленно что-то сделать с этим. Не так ли, мистер Доэрти? Я не могу позволить, чтобы такая досадная оплошность с моей стороны выбила вас из равновесия. Пожалуй, пойду приму душ. Немедленно.
Душ?
Душ???
Она пойдет принимать душ тут? У нас?
Единственный душ, в который она может сунуться, — в комнате Алеены и Рика.
И он, сука, имеет общую стену с моей комнатой!
И это она, значит, будет стоять мокрая, голая прямо за моей стенкой?
Оглаживать себя руками, смывая хлопья ароматной пены, ловить губами капельки воды, стекающей по лицу, намыливать грудь, задевая розовые соски тонкими пальцами, наклоняться к стройным ногам, так что ее аккуратная, упругая попка наверняка упрется в МОЮ, сука, стену?!!!
— Мари, детка, если надо потереть спинку — обращайся, тут куча добровольцев-помощников.
Твою мать, братец! Ты у меня доиграешься. Я же все-таки вмажу!
— Мистер Доэрти, вам плохо?
Нет, блядь! Не плохо!
Мне оху… охренительно тесно! Мне охренительно, невыносимо, неприемлемо тесно в этом, мать его разэтак, рабочем комбезе, предусмотрительно купленном на пару размеров больше — ну, чтобы движения не стеснял во время работы.
Все равно стесняет!
— Прошу прощения, я действительно не знала, что у вас аллергия на женский парфюм.
— Да спермотоксикоз у него, а не аллергия, — глухо буркнул Рауль в свой респиратор. Который я сейчас, между прочим, затолкаю кому-то, конкретно ему, в глотку!
— Так, котятки, — захлопал в ладоши одетый в очередное дизайнерское сумасшествие ядрено-розового цвета Ронни. Черт! Как теперь развидеть этот жуткий цвет и мужика, буквально обернутого в него с головы до ног? — Все это, конечно, супермило. Но, Мари, задержись, пожалуйста, буквально на две минутки, никто за это время не умрет от отека Квинке, и мы все постараемся не ронять на твои хорошенькие ножки ничего тяжелее пылких мужских взглядов. Нам надо срочно перестроить график на следующую неделю, потому что на нашего красотулю пришла заявка на его слад… ну, то есть на съемки с ним в главной роли.
Да твою ж!.. Его сейчас убить или подождать, пока камеры выключат? Если сейчас, то можно будет списать на состояние аффекта, а если ждать — преднамеренное точно впаяют.
— Да, Кевин. Ты даже оглянуться не успел, как папочка Ронни принес тебе в клювике денежек. Осталось только их отработать…
— Собственной задницей, — радостно ввернул братец Мало-мне-одного-шрама.
— Ну, там не только задница будет задействована, — совершенно не деликатно добавил сияющий, как чертова лампочка, продюсер. — Там есть такой приемчик, когда мальчики на камеру приспускают джинсики и поигрывают своим…
— Когда надо ехать, мистер Лоуренс? — закипая от бешенства, процедил я.
— А, так в воскресенье вечером. Съемки начнутся в понедельник утром, на рассвете. Как раз солнце над озером так красиво встает.
— Каким, нах… — закашлявшись, выплюнул я, — озером?
— Онтарио, — безмятежно пропел мистер Никто-не-хочет-сесть-за-убийство-с-особой-жестокостью?
— И как я туда должен добираться? — все еще держа себя в руках, уточнил я.
— Ну, вариантов масса: самолетом, поездом, машиной, в конце концов. Надо просто посмотреть в интернете. Они оплатят потом все расходы на поездку. Главное — предъявить все чеки за билеты или бензин, если своим ходом.
— Мне некогда сидеть в интернете! — рявкнул я.
— А мы попросим нашу милую Мари сделать это для тебя, — прощебетал все еще живой (но это, клянусь, только до конца проекта) ядовито-розовый гад.
— Где я буду жить? Что я буду есть, пить, как связываться с парнями, чтобы тут все не похерили без меня?
Ронни только ручонками развел, отводя взгляд.
А хрен вам всем!
— Мне нужен ассистент, — отрезал я. — Мари, едешь со мной.