Он сбросил звонок и тряхнул головой, будто отбрасывая от себя мысли о явно неудавшемся телефонном розыгрыше, и тут он заметил нас, стоявших по-прежнему возле укромного столика, где почему-то прятался наш Ронни, обычно предпочитавший находится в самом центре любых событий.
— О-о-о, ну наконец-то! — завопил Дизель и, обойдя нас, принялся подпихивать в спину по направлению к центральному столику, составленному из нескольких таким образом, чтобы вместить всю нашу общую огромную банду.
Сложно даже подобрать слова, чтобы описать охватившее меня чувство при виде Николя и Поля, увлеченно споривших о чем-то с Риком, Фино и Ноа, тыкавших во что-то на планшете близнецов, и Шарля с Пьером, внимавших им с таким видом, будто на них снизошло божье откровение одновременно с просветлением и отпущением всех грехов — стопудов разбирают очередной уровень очередной своей компьютерной игрушки. Дядюшка Жак по левую руку от Алеены, явно посаженный туда в качестве нейтральной территории между миссис Герреро и Анри, похоже, так и не пришедшего в себя от подлости дражайшей сестренки, скрывшей от него свою красивую подружку. Обломайся, братец, это тебе за моего несостоявшегося принца-гея. Карма в моем лице жестока.
Внутри все внезапно меленько задрожало, и я судорожно выдохнула, глянув с легкой паникой на Кевина, который тут же порывисто прижал меня ближе, обняв за плечи и возвращая уверенность. Вот оно и наступило, волнительное время делиться нашим счастьем с окружающими и быть готовыми к их реакции.
— Мы готовы, — твердо произнес он. — Народ, нам с Мари требуется минуточка вашего внимания.
— Побольше минуточки, — пробормотала я.
Взгляды всех собравшихся обратились к нам, а в наступившей тишине раздался голос Анри:
— Если я все правильно понимаю, то имбирных печенек нам больше не видать. В противном случае кое-кому ой как сильно не поздоровится.
— Да что за ерунда тут с этой выпечкой? — тихонько спросил Кевин и, подняв наши сцепленные руки, поцеловал палец с кольцом под тихое «Ох, доченька» папа. — Дорогие наши реально существующие и скоро вновь прибавляющиеся родственники!
— Смотри, какой быстрый, — ворчливо буркнул Шарль, и я на него угрожающе зыркнула. У меня тут такой момент, а он не может не влезть.
— Ни для кого, кроме одного близорукого меня, не было, так понимаю, секретом, что со мной сделало появление Мари. — Пусть и говорил Саваж, обращаясь ко всем собравшимся, но смотрел при этом на меня одну, и от влажного блеска в его серых глазах я будто опять начинала себя ощущать невесомой, парящей над твердью земной.
— А то! — хохотнул Дизель, на него зашикали, но парню было хоть бы что. — Даже незрячий все понял бы, потому как волосы дыбом вставали от электричества рядом с вами.
— Месье Дюпре, на мое счастье, ваша дочь обладает не только красотой, от которой мое сердце бьется с перебоями с первой нашей встречи, но еще и немыслимым великодушием, поскольку приняла предложение руки и сердца, простив мою тормознутость.
— Вообще-то, в приличном обществе принято просить руку и сердце юной девушки у ее отца, — буркнул папа, пряча от меня блеснувшие подозрительно глаза.
— Па, вообще-то, я уже давно совершеннолетняя, это раз, а во-вторых, если бы просить пришлось у тебя, то разрешение я получила бы лет через десять, не меньше. — Я развела руками и улыбнулась, наверное, абсолютно глупо. — Так что как только все подготовим, так и поженимся.
— Я бы вообще взял пример с мелкого и рванул в Тахо по-быстрому. Но нам этого уже точно не простят, — тихо проворчал Кевин, целуя меня в висок, но его шепот утонул в шуме взорвавшихся за столом поздравлений.
— Мари! — Алеена бросилась ко мне обниматься. — Господи, я так рада!
— Это все из-за тебя, моя странная подруга, — смеясь, я поцеловала ее в щеку. — Все это ты начала со своим мохнатым хищником.
— Здесь есть шампанское? — крикнул Рик, обращаясь к бармену.
— Здесь отйодясь его не бывало, — фыркнул дядюшка Жак.
— Зато у вас есть классный парень Дизель, который все предусмотрел, — отозвался Ронан, почти бегом направляясь к двери. — Пять секунд!
— Мари! — отец подошел ко мне, широко распахнул объятия и шепнул на ухо, глядя через мое плечо пристально на моего жениха: — Детка, не слишком быстро?
— В самый раз, папуля.
— Не для меня, — покачал он головой. — Не для меня. И боюсь, это навсегда. Лет через двадцать и сама поймешь.
— И я тебя люблю. Всех вас.
— Болтать без толку и пугать не стану, парень, — хмурясь, папа протянул руку Кевину. — Но помни: дочь у меня одна. А нас у нее много.
— Па! Это и называется попытка запугивания! — шутливо возмутилась я.
— Не-а. Не тогда, когда в моих руках нет дробовика, — родитель выжал-таки из себя улыбку. — Но если серьезно, добро пожаловать в семью, сынок.
— А мне бояться нечего, — серьезно ответил Кевин. — Надеюсь не накосячить, но если лажану, то поделом мне. И спасибо, мистер Дюпре.
— Антуан. Зови меня так, мальчик.
Сквозь шум и гам поздравлений и звуки шлепков по плечам Кевина прорезался звонкий голос нашего продюсера.
— Ну что ж, мои дорогие все! Хочу нас поздравить, во-первых, с нереально высокими рейтингами нашего ставшего столь популярным не только в Штатах, но и далеко за пределами страны шоу, и, во-вторых, с тем, что наша команда становится все крепче, больше и дружнее, обрастая родственными связями! За Рика и Алеену! За Рози и ее будущего братика или сестричку! За Кевина и Мари! За всех на…
И вдруг, споткнувшись на середине фразы и смертельно побледнев, Ронни нелепо взмахнул руками, облив себя все тем-же ананасовым Дайкири, и начал заваливаться назад сломанной куклой, а где-то за нашими спинами грохнуло об пол стекло, забрызгав пол и стены игристым вином.
— Ронни! Нет!
Эпилог
— Док, ну что? — кинулся, опережая всех, Дизель к вышедшему к нам доктору.
Маленький холл небольшой больницы Шервуда просто не мог вместить всех, желающих там сейчас находиться в ожидании новостей. Как мы надеялись — хороших. Я всегда считала нашего эксцентричного мистера Лоуренса своим другом, но только сейчас осознала, насколько он значим в наших жизнях. И, судя по растерянности во взглядах ребят и Алеены, они ощущали то же самое.
— Док, что с нашим Ронни? Док! — приглушенные, как и положено в таком месте, тревожные голоса раздались со всех сторон.
— Док, пожалуйста, — взмолилась Алеена.
— Док, если дело в деньгах… — наседал Ронан.
— Док, мы и кровь можем сдать… — предложил Ноа.
— Какая кровь, дебил? У него сердце! — шикнул на него Фино.
— Док, мы можем организовать транспортировку… — вмешался мой жених.
— Ма-а-алчать! — рявкнул вышедший из отделения реанимации врач. — Кто тут родственник?
И, бедный, аж отшатнулся, когда, как по команде, шаг вперед сделали все семь человек и снова заговорили, немного невразумительно, но весьма убедительно.
— Я племянник, — нахально заявил Дизель.
— Блин, опередил! — возмутился Рик. — А я тогда его двоюродный брат, младший.
— Мы… э-э-э… кузены по материнской линии. Оба два! — соврали, не моргнув, братья-игроманы.
— Я брат, вернее, брат жены. То есть, наоборот, муж сестры, ага, шурин, короче, — не отстал от остальных и Кевин.
— Я… ну-у-у, я его беременная подруга. Не в том смысле, что беременная от него, то есть совершенно точно беременная не от него, а от мужа, в смысле от своего мужа, но я точно подруга и точно беременная, и я… — от путанных объяснений мисис Герреро у бедолаги доктора буквально глаза на лоб стали вылезать.
— А я его подчиненная, но это мой самый любимый босс, и я обязательно должна его увидеть, месье Риель! — Не отставать же и мне в заявлении прав на Ронни.
— А, Мари? — заметив меня, врач облегченно вздохнул. — Ты тоже здесь? Прекрасно! Кто эти люди? Не считая всех Дюпре, разумеется.
— М-м-м… родственники моего босса, месье Лоуренса.
Самопровозглашенные, конечно, но сейчас это малозначимые детали.
— Значит так, родственники месье Лоуренса. Всем нале-е-ево! Кругом марш! И чтобы сутки здесь никого из вас не было! Состояние пациента тяжелое, но стабильное. На данный момент ни увидеть, ни услышать вы его не сможете. Так что всем отдыхать, моих медсестер не терроризировать, мою клинику на камушки не разбирать. Кстати, месье Дюпре, ваших великовозрастных балбесов это тоже касается.
— А диагноз… прогноз? — все же решила уточнить я упрямо.
— Диагноз я могу озвучить лишь родственникам… реальным родственникам. — Врач пресек строго наши попытки снова приписать себе близость по крови. — А прогноз имеет шансы быть благоприятным и оптимистичным, при условии полного покоя, особенно ближайшие сутки. Меня все поняли?
— Все, — кивнул обнимавший меня за плечи Кевин, и наша толпа с унылыми лицами и тяжелыми вздохами потянулась наружу.
Неделю спустя.
— Он спит? — тихонько спросила я у весьма привлекательной медсестры, выскользнувшей из отдельной роскошной палаты Ронни, и та молча замотала головой, почему-то интенсивно краснея и глядя на нас с Кевом будто бы виновато.
В груди неприятно заныло, словно в ожидании очередной неприятности. Да и о каких приятностях можно было говорить, если Ронни не хотел никого ни видеть, ни слышать и только пару часов назад позвонил и слабым шепотом велел нам с Кевином явиться к нему. И было в его тоне что-то такое, что всю дорогу до больницы я усиленно сглатывала сухой комок в горле. Неужели прогноз месье Риеля не оправдался, и с нашим другом что-то действительно серьезное?
Прошло уже три дня с того момента, как мы перевезли нашего пациента из Канады, сразу по получении разрешения от лечащего врача. И теперь он лежал в «Нью-Йорк Пресбиретиан Госпитал» в отделении кардиологии под наблюдением одного из ведущих специалистов страны по сердечно-сосудистым заболеваниям. Благо наш мистер Кураж-и-Пафос в плане заботы о своем здоровье оказался весьма предусмотрительным, и его страховка покрывала все расходы на лечение.