— Доброе утро, мисс Доу. Я уж гадал — не стоит ли сходить и разбудить соню.
— Я не соня, я просто никуда не спешу, Джонс, чего и вам желаю. — Ник убрала кинжал в глубокий карман куртки. Сейчас её не тревожил его вечно насмешливый голос и мрачное выражение лица. Это Джонс, а у неё свидание с Осенью!
— Вас ждут медики, связисты и оружейник. Очень давно ждут. — Джонс чуть одернул в этот раз приглушенно синий, немного другого оттенка, чем у стражей, комбинезон.
— Не поняла? — солнце чуть потухло, радость от изучения зоны стала сомнительной. Провести целый день под присмотром кучи любопытных глаз. А они еще, поди, командовать будут — посмотрите направо, посмотрите налево…
Джонс её «порадовал»:
— Телеметрия, связь и оружие. Привыкли без прикрытия работать, да?
Ник вздохнула:
— Может, не надо?
— Мистер Перес сказал — надо! И это я уже навестил интенданта и забрал ваш паек на весь день, аптечку, необходимые средства гигиены и прочее. Цените! — он сбросил с плеча рюкзак. — Поверять будете или на слово поверите?
— Верю, мистер Джонс, верю.
— А еще меня вашим напарником назначили, а не просто сопровождающим. И не бойтесь, это только тут, пока работаем в зоне двести шесть.
— Я забегу к себе переодеться?
— Забегите, я не против. Время ваше, вам выслушивать недовольство.
Ник не выдержала и показала Джонсу язык, а потом понеслась прочь.
Техник, работавший рядом, улыбнулся:
— Ну чисто оборотень по характеру, у меня дочка так же за снежинками гоняет. А говорят — змеюка, змеюка… Сами, видать, змеи…
— Видать так, — кивнул Джонс.
Ник улыбнулась на бегу и попахала рукой технику — приятно все же, что тебя защищают просто так.
Техник чуть подался вперед к Джонсу:
— Хуже говорят — говорят, полукровка леди Холмов. Но все знают, полукровок леди не бывает. Тут кое-кому даже деньги предлагали за скрытую съемку ловца. Злые нынче люди.
Ник была с ним согласна. Но злые не только люди, вампиры тоже.
В комнате она споро переоделась в свежее — теплые колготы, джинсы, длинный свитер с высоким горлом, куртка, шапка, шарф, даже перчатки не забыла и вылетела в коридор. Там её, оказывается, ждали. Плотненькая девушка, та самая обладательница привлекательного для Жерди зада. Кстати, спереди девушка была намного красивее, так что Жердь вчера вот явно не туда смотрел. Короткие волосы, покрашенные яркими перьями — тут и золото, и рдянь, и лазурь, приятные карие глаза, смешные ямочки на щеках, умеющие улыбаться полные губы — правда, сейчас чуть отечные и с явной синевой, несмотря на помаду — рыжая зараза Жердь, кажется, очень любит целоваться.
— Доброе утро, мисс Ловец. Я Энни… Энн Круз. Я…
— Я мисс Доу, но можно просто Ник.
Техник тут же уточнила — Ник к этому уже привыкла:
— Николь? Или Вероника?
— Просто Ник.
— Простите… — Энн зарделась.
— Ничего страшного. Вы что-то хотели? Просто я спешу…
— Я хотела извиниться. Говорят, я сильно шуме…
— Ерунда, Энн, главное, чтобы все было по любви и согласию. Так что остальные пусть завидуют молча. — невольно процитировала Ник Жердя.
— Ник… Оборотень в солнечный цикл — это что-то! Впрочем, вы и сами, поди знаете. Росси отчаянный красавец, вам все девчонки из обслуги завидуют. Он же спесивый до ужаса, никогда до нас нисходил.
Ник опешила: назвать Росси спесивым — это где-то за гранью. Вот уж у кого с самомнением в порядке, так это у него.
— Эээ… Спасибо… Как-то вот еще не…
Энн понятливо рассмеялась:
— А, у вас еще конфетно-букетная фаза, да?
— У нас как бы… Непреходящая фаза дружбы. И, извините, Энн, я правда, опаздываю. — Ник помчалась прочь. Кажется, хорошо, что она вчера не поспешила с помощью. Жердь бы не оценил. Да и Энн тоже.
После суеты подготовки в зоне было тихо, в отличие от городка. Ни птиц, ни людей. Только шорох ветвей ивы, не до конца сбросивших листья. Прохладный воздух и свежие сугробы, куда ни посмотри. Ночной снег уже затянул все черные пятна огненных взрывов. Только радости не было. Дужка связи жала, невесомая капля камеры мешала — из-за неё пришлось снять шапку, приклеенные к груди датчики телеметрии раздражали. От оружия она с трудом отказалась. Пожилой сержант-оружейник её не понял. Как же, та самая зона двести шесть, где вчера опять подкоптились парни из Седьмого! И отпускать девчонку без плазмы — да как можно! И штурм-винтовку не возьмете? И гранаты? А если нежить?! Ник еле отбилась от такой заботы.
Рюкзак чуть оттягивал плечи, но отдать его Джонсу Ник не решилась — его жизнь дороже оттянутых плеч.
Ник достала кинжал — пора выходить, а то совсем задержались.
— Элита…
Джонс лишь выгнул бровь, разворачиваясь к ней — до этого истуканом стоял, рассматривал далекую петлю реки.
— Ловец? — он явно дразнил её.
Она указательным пальцем показала на ноги:
— Подошвы. Я вчера говорила.
Он с довольным видом приподнял левую ногу в удобном берце. Подошва… Была тоже удобная — полностью рифленая. И он это знал. Или даже специально выбирал — не раз же предупреждал, что мстительный.
— Лобик? — с готовностью предложил Джонс. Все же задевают его насмешки парней, очень задевают. Просто он привык сдерживаться.
Ник прикусила губу, но никто не поправил, рука не скользнула по лицу, мягко не прозвучало: «Не надо…».
— Обойдешься, Элита. Эм… — Она принялась тщательно осматривать его — от длинных, почти бесцветных волос, прячущих дужку связи… — Камера!
— Как скажете. — Джонс послушно снял дужку, подавая её. Ник скривилась — тут защитный знак тоже было негде выводить. Капля камеры совсем невесомая.
— Что-то еще? — уточнил он. Вот любит же напрасно рисковать. Хотя, с другой стороны, вздохнула Ник, если бы она была чьей-то собственностью и точно знала, что никогда в своей бесконечной, бессмертной жизни не получит свободу… Да к оркам такую жизнь под чужую дудку! И это еще без требования воспевания — какой Перес хороший и замечательный хозяин. Почему нельзя быть хоть каплю милосердным и отменить это дурацкое наказание лордов Холма? Нравится, наверное, унижать, а туда же — больная точка, он мой друг… Вспомните о милосердии… Сам Перес не утруждался такими мелочами.
Ник стала осматривать Осень дальше. Даже обошла со всех сторон. Простой комбез, нигде знак не вырезать, не по живой же коже резать. Она не мясник и не садист, чтобы там Перес не думал. Джонс стоял и ждал, когда же она сдастся. Чуть подернул сползшие рукава, и Ник облегченно сказала:
— Ага!
— Ага?
— Часы.
Джонс без споров протянул ей старые, поцарапанные часы. Еле слышно сказал:
— Только не испорть…
Ник скользнула взглядом по циферблату. Стрелки замерли на без пяти двенадцать и даже не пытались шевелиться. Только дата стояла свежая, доказывавшая, что кое-какая жизнь в часах еще теплится. Как в Джонсе. Как в её Осени. Она отвела взгляд. Сейчас нельзя плакать. Куча лишних глаз смотрит на неё. Смотрит и следит за реакцией. Как, например, Перес замер у окна поста и смотрел в упор на неё. Ник не выдержала и показала окну оскорбительный жест. Пусть Перес понимает, как хочет. Не её проблемы.
Она осторожно вывела кинжалом защитный знак на задней крышке часов. Тут же предплечье взорвалось болью — теперь Ник всегда будет знать, грозит ли опасность её Осени. Теперь она может прийти ему на помощь, как и поклялась — не вмешиваться, если нет реальной угрозы жизни. Осталось только купить необходимые ингредиенты и добраться до Переса. А потом бежать, давая свободу Осени. Только Эми и… Лин… Их будет отчаянно не хватать. Иногда чем-то приходится жертвовать. Иногда приходится выбирать, и свобода однозначно важнее, чем… И… Ник выругалась про себя — так она дойдет до того оправдания того, что война была нужна, а это не так. Это совсем не так. Оправдания случившемуся нет. Свобода важна, свобода нужна, это неотъемлемое право каждого разумного существа, но… Осень верно говорил — все можно было решить иначе. Надо было садиться за стол переговоров, надо было решать, обсуждать, спорить, орать до хрипоты, может, даже бить друг другу морды, но не стравливать разумных существ. Ник добьется свободы Джонсу, чего бы ей это не стоило. Только переговоры с Пересом невозможны. Просто придется бежать и бежать далеко. А Эми… Можно выкупить и попросить Эвана помочь с её воспитанием. Он говорил, что готов прийти хоть на край света, чтобы помочь ей. Идти не нужно. Пусть воспитает девочку свободной и счастливой. У парня, который умеет стряпать блинчики, напевая у плиты, должно получиться.
— Мисс Доу? — напомнил о себе Джонс.
— Простите. Держите, — она вернула часы обратно. Она не будет не спрашивать, что за время стоит на часах. И так ясно, что это время его несостоявшейся смерти. Это время, когда он лежал и смотрел в небеса, выбирая облако, на котором лететь. Сердцу стало горячо, а глазам ненужно мокро. И только незаметное, быстрое прикасание холодных пальцев к её руке. Им больше не дано. Им больше нельзя. Когда-то крепость по имени Джонс не пала к её ногам, а сейчас и нельзя. Перес слишком рядом и слишком внимателен. Он вышел под защитный козырек поста, прячась в тени:
— Удачи, Генерал. Помни — она леди Холма. — Перес прошептал это настолько тихо, так что Ник расслышала только про свое происхождение. Она вновь показала ему средний палец, если он в прошлый раз не понял.
— Я нагайна. — и пошла прочь. Хватит. Река не ждет. Хоть это и будет пытка — весь день рядом, и даже не поговорить.
Они шли больше часа. Сугробы. Бездорожье. Опасность, которая жадной змеей ползла где-то рядом под землей. Ник останавливалась не раз, рассматривая разбитые старые камни с вырезанными незнакомыми узорами — то ли руны, то ли просто узоры. Джонс отрицательно качал головой — он не знал таких знаков, как и Ник. Пост уже не было видно за длинным языком осинового леса. Хорошо, что воздух был теперь недоступен, а то Ник читала — во время войны до установки Границ, использовали дроны. Сейчас не летал никто, хоть Ник и тянула постоянно музыка куда-то в небеса. Прикольно, наверное, оказаться назло Пересу не леди Холма, а драконом! Хотя Ник знала точно — она леди, иначе с Осени не снялась бы кровная привязка вампиров.