– Ага… Вы оповестите моего брата, брат – стража, а тот все Петухи на уши поставит новой историей о несносной Заразе и ее боссе, – заплетающимся языком пролепетала я. – А ведь только-только улеглась волна историй о том, что я у вас вместо ночного перекуса.
– Что?! – переспросил удивленный Вайзер.
На вопрос я не отреагировала, однако сквозь зубы простонала:
– Босс, немедля откажитесь от услуг врача. И пообещайте, что никому ничего не скажете или достоверно солжете. Пожалуйста!
– Например, что сотрясение мозга вы получили от тяжелой работы, – съязвил он, возвращая на мой лоб мешочек со льдом. – Мисс Питт, так нельзя.
– Можно! Я прекрасно себя чувствую… – соврала несмело и, разогнав вновь набежавшие круги, выжидательно воззрилась на хмурое начальство: – Пожалуйста… снизойдите до просьбы.
– Обещаю, – произнес вампир после долгого размышления и поставил ультиматум: – но в этом случае я обращусь к своему… врачевателю. Вернее, нашему, домашнему.
– К нему можно.
Частные записи с анамнезом к моему брату никогда не угодят. А нет записей – нет и компромата для привлечения тети Рибби, чья бескрайняя забота во сто крат хуже поздравлений в стихах.
Я даже улыбаться начала, когда босс вышел, чтобы сменить вызов одного врача на другого, отчего чуть не забыла про еще одного свидетеля моего падения. Покосилась на едва узнаваемого под побоями нага и тихо молвила:
– Мэтью Рониган, вы тоже… Тоже дайте слово, что никто не узнает о моем обмороке, его причинах и возможных последствиях.
Он не успел ответить: к нам слишком поспешно вернулся мрачный вампир.
– Евгения, не спешите. Для начала мне кое-что нужно с ним прояснить.
Неприкрытая угроза в голосе босса заставила содрогнуться не одну меня. Как назло, в это самое мгновение к нам пожаловал домашний врачеватель Вайзеров, а именно – довольный жизнью Эбенит Вайзер. Он вошел, улыбаясь и что-то напевая. Кажется, атакующий марш.
Мощная фигура решительно приблизилась ко мне, чтобы закрыть обзор и напугать огоньком предвкушения, радостно горевшим в глубине черных глаз. На мгновение сделалось жутко, даже пальцы задрожали. Дрожь усилилась, едва босс и наг вышли из комнаты, и я осталась тет-а-тет с ценителем феноменов расового перехлестья, любителем интриг и просто избыточно лукавым вампиром.
– Опаньки!
– Я тоже рад видеть вас, Евгения, – улыбнулся врач.
Он занял кресло справа от кровати, а на разделяющую нас тумбочку положил черный саквояж с металлическими кнопками и ремешками, перехватывающими сумку крест-накрест: этакий аксессуар палача.
– Итак, на что жалуетесь?
– На…
Я запнулась. Не говорить же, что жалуюсь на босса и его недальновидность! Мне страшно даже звук издать при Эбените Вайзере! Того глядишь, он своими уловками и обманными ходами всю мою подноготную вывернет и легко узнает, что я нынче вампирский не только на слух воспринимаю, но и читать могу…
– Мисс Питт? – нетерпеливо окликнул он. – Евгения, не стоит бояться. Я, в отличие от сына, вас не укушу. – И добавил с намеком: – Уже женат.
Во-о-о-от! Не успел войти, а все туда же, к увертюрам своим! Опять на чем-то решил меня подловить, а помочь несчастной не думает даже! Я промолчала чисто из вредности, в то время как вампир явно чего-то ждал. Какое-то время мы тихо смотрели друг на друга. То есть я на него, а он – на мою шишку. Видимо, та настолько вдохновила Альхара Эбенитовича, что он наконец решил перейти от праздных расспросов к лечению.
Со вздохом открыл саквояж, выудил бутылочку с красной печатью.
– Мне сказали, что вы рискнули прервать бой двух гениев и получили кулаком по голове… – Тут он замялся, а затем медленно, как для недалекой, по слогам произнес: – Но, учитывая, что ваша голова осталась на месте и шею вам не сломали, я все больше прихожу к выводу, что получили вы отнюдь не кулаком и совсем не от вампира.
А босс, оказывается, взял вину на себя. Молодец! О большей глупости думать сложно. Или все дело в системе охраны? Возможно, она опять усиленно отреагировала на вторжение, то бишь на стук камешка в окно?
– Так что случилось? – вопросил Эбенит Вайзер.
– Не помню, – неуверенно ответила я и испуганно воззрилась на медленно расцветающую улыбку врачевателя. Бутылочку он уже вскрыл, густую мазь на мой лоб капнул и теперь аккуратно ее размазывал.
– Не помните? Совсем?..
– Д-да, – промямлила я и приняла самый невинный вид.
– Жаль. Я давно не видел сына столь взбешенным, а Ронигана – столь избитым.
Да, если припомнить антивампирскую обшивку двери, что не смогла удержать злющего гения, и нашего великовозрастного стража, которого этот самый гений в два приема скрутил, становится непонятно, как босс меня еще не покалечил. За такую выдержку не грех прибавить пару-тройку баллов…
От размышлений меня оторвал голос родителя босса, который похлопывал себя по карманам и сокрушался относительно своей забывчивости:
– Альхар так меня торопил, что я очки дома оставил… – И невероятное: – Во всем виноваты вы, Евгения! А раз вы, то вам меня и выручать.
Пока я думала, возмущаться ли нелогичностью его заявлений, все же за пострадавшую здесь я, а не кто-то другой, мне протянули листок с рецептом какой-то настойки и настоятельно посоветовали начать со второго абзаца четвертого столбца. Листок взяла, указанное место нашла и только после этого вспомнила, что у вампиров со зрением проблем быть не может, это меня опять пытаются обыграть. А самое обидное, что листок не только испещрен вампирскими закорючками, но и доводит до меня, любопытной, информацию, от которой сложно оторваться.
Заголовок гласил: «Отбор невест для вампиров». Каждый столбец содержал подпункты, через которые юному воздыхателю необходимо пройти.
1. Присмотреться к ней, узнать ближе.
2. Удостовериться, что вы ей тоже симпатичны.
3. Поцеловать и внимательно проследить за реакцией:
а) если положительная, можно укусить;
б) если отрицательная, лучше не трогать и не растрачивать на нее приворотное свойство поцелуя…
Указанный четвертый столбец венчал подпункт «Укус и его последствия», а второй абзац, как назло, повествовал об аллергии избранницы на вампира. И как бы мне ни хотелось прочитать все, я заставила себя зажмуриться, стон сожаления легко выдала за стон боли и сбивчиво прошептала:
– Столбцы танцуют.
– Столбцы? – с предвкушением переспросили меня.
– Д-да…
– То есть вы их все-таки видите! – обрадовался Эбенит Вайзер.
Слишком рано! Я уже ученая!
– Да, вижу. Те, что жирные извилистые, прыгают в такт на «раз-два-три». А те, что тоненькие диагональные, – только на «раз», как в волчьем вальсе.
– Что-что? – Вампир отобрал листок, вгляделся в него, вчитался, затем потянулся проверить мой лоб. А он у меня не то что теплый – горячий, потому что все мои шишки проходят лишь с высокой температурой. Этакий привет от прапрапрабабки.
– Немыслимо! Горит… – Глава вампирского семейства оторвал от меня ладонь и посмотрел с сожалением: – А ведь такая возможность была… Жаль, очень жаль…
– Что случилось?
В комнату влетел босс. Умытый, причесанный и одетый в новую рубашку, он уже мало походил на того кровопийцу, что перебил нагу не только нос, но и всякое желание кидать камешки в чужие окна.
– Ты зря волновался, Альхар. Сотрясения у нее нет, прогрессирующей аллергии тоже. Она сгорела.
– Слава богам! – выдохнуло мое начальство, неизвестно чему больше радуясь. Вид Вайзера словно иллюстрировал пословицу «Баба с возу, кобыле легче». Вернее сказать, жеребцу.
– Слава… – кивнул его отец, закрыл саквояж и поднялся, протягивая боссу бутылочку с красной печатью. – Втирать дважды в день. Давать как можно больше питья и поменьше тревожить.
– Постельный режим?
– Не обязательно. – На меня вновь посмотрели с явной печалью и пожелали скорее поправиться. Затем такого же взгляда удостоилось и мое начальство, а после – и тяжелого вздоха: – Прошляпил.
Что именно «прошляпил» гений маг-техники, осталось неизвестным. Статный вампир уходил расстроенным и ссутулившимся. Всего чуть-чуть, но этого наблюдения хватило, чтобы безвозвратно испортить вкус победы. Теперь она не казалась такой сладкой, да и вообще скисла, едва Альхар Эбенитович засиял торжествующей улыбкой и хохотнул.
«Какое счастье! – прошипел он на своем родном, с торжеством взглянув на меня. – Никаких супружеских оков, обязательств и брачных сложностей! Свободное погружение в работу еще на десять лет. Спасибо, Евгешка, вы меня выручили».
Пока я раздумывала, как бы помягче сказать, что спасала я отнюдь не его, а себя, босс встряхнул головой и еще более радостно возвестил:
«Простите, забыл, вы же меня теперь не понимаете!»
Все! Это было последней каплей. Я его отца расстроила, а он радуется этому, как прыщавый сопляк, поставивший родного батю на место!
– Всегда пожалуйста, – ответила я, так и не дождавшись перевода его благодарностей на всерасовый, чем весьма озадачила.
Улыбаться он перестал, более того, злобно прищурился и угрожающе прошипел:
«Что?!»
«Что слышали!» – съехидничала я и лишь потом поняла, что говорю не на родном, а на очень странно пришептывающем. С удивлением посмотрела на начальство, а оно на меня – с нескрываемым ужасом. На несколько долгих мгновений в комнате стало тихо, а после неожиданно громыхнуло: «Твою мать!»
И босс вылетел из спальни так же быстро, как и залетел.
Он не пришел проведать меня ни среди ночи, ни следующим утром, ни ближе к вечеру среды, которую, согласно вестнику от бухгалтера Регины, мне засчитали как третий командировочный. Весь день я провела с пользой: провалялась на кровати, изредка прерывая неподвижность короткими вылазками на кухню, в ванную и к окну, чтобы посмотреть на маргаритки.
За всем этим я совершенно забыла о завершении аллергии на укус, а потому очень удивилась, когда ко мне средь ночи явился босс и несколько часов подряд что-то шипел на своем родном. Он был взвинчен, словоохотлив и непрошибаемо упрям. Как я ни старала