Медом там, что ли, намазано?
Размышляя над этим, я забрала очередную порцию корреспонденции из своего почтового ящика и обнаружила еще два вестника с черной лентой. Напевая, отправилась на кухню, чтобы поднять настроение не только вестником с очередным признанием моей правоты, но и бутербродом с чаем.
В первом послании значилось: «В Дерри масштабный праздник. Оборотней Арнагойской мастерской приходится искать по домам и гостям. Как вы? Все еще обижены? Или заняты составлением моего расписания?»
«Вы убиваете меня своим молчанием», – сообщал второй вестник, ненавязчиво предлагая ответить.
Ну, я и написала в свойственной боссу манере:
«Еще не убиваю, но, если хотите, приобрету через Джеймса набор для казни вампира».
Получив это предложение, Вайзер молчал до самой ночи и лишь в десятом часу откликнулся коротким и размашистым:
«Сладких снов, Заноза!»
«Кошмарной ночи, босс».
Я проснулась поздним утром в приподнятом настроении и первым делом побежала отнюдь не умываться, а проверять почтовый ящик. Невероятно радовала перспектива вновь оказаться правой и услышать от начальства слова извинения. А там… три вестника от неизвестного лекаря-оборотня и ни одного – от Вайзера. Сердце болезненно кольнуло, я вспомнила про посыл, и оно кольнуло повторно.
Опаньки!
Я открыла послание и, вчитавшись в строки, опустилась на ступеньки. Затем стремительно открыла второе и третье, увидела в последнем знакомый почерк и с облегчением выдохнула. Босс жив, очень даже везуч и заверяет, что во всем произошедшем виновата я. Вернее, мой голос, что не вовремя отвлек Вайзера от созерцания салюта и позволил горящему снаряду выбить вампира из седла.
В себя мое начальство долго не приходило, признаков жизни не подавало и документов при себе не имело. Единственное, что спасло его от морга и вскрытия, – железный конь, отбивший тело у ночного патруля. В процессе драки из рук «мертвеца» выпал вскрытый вестник с пожеланиями кошмарной ночи, отправителем коего была я. Поэтому именно меня штатный лекарь ввел в курс происшествия и попросил связаться с родными погибшего.
Святые боги! Какое счастье, что я не увидела этого письма вчера!
Во втором послании, с разницей в полчаса, тот же лекарь спросил, как отогнать железное чудовище, в смысле, коня. Видите ли, пьяные оборотни Арнагойской мастерской признали в трупе широко известного инженера маг-техники Вайзера и хотели бы убрать с улицы его холодное тело…
Ну а в третьем, присланном спустя еще два часа, было сказано, что назло всем прогнозам гений ожил. И гений не только ожил, он еще внизу письма дописал пару строк для меня. Первая гласила: «Не волнуйтесь, все хорошо», вторая: «А знаете ли вы, мисс Питт, что за наведение порчи можно и по шее получить?»
– Не пойман – не вор, – коварно улыбнулась я, и письмом спросила у босса о насущном:
«Альхар Эбенитович, что у вас там с оборотнями? Ну, вы понимаете, помимо фейерверков и падений».
«Ничего хорошего», – неожиданно быстро ответил он.
«Как – ничего? Вы же остались живы!» – нашла я утешительный момент и даже успела порадоваться своей сообразительности.
«Я еще и зол», – коротко поведал он, а еще спустя полчаса потребовал объяснить, что же я ему не рассказала вчера.
Тут-то и наступило самое время вспомнить об обиде, но вампир, гад расчетливый и редкостный, меня опередил.
«Извиняться не буду, вы меня вчера уже ИЗВИНИЛИ», – он явно хотел написать «избили», но решил об этом тактично умолчать. Я особой вины не ощущала, гений все-таки жив. Одно жаль: Гриня за него явно испугался. Ну да ничего, железный конь – чудо крепкое и вряд ли подвержено стрессам.
А потому ответила коротко: «Понятия не имею, о каком ИЗВИНЕНИИ идет речь. Но если вы хотите услышать мой вывод, то вот он. Вас хотели вызвать из столицы – вас вызвали. И пока вы вместе с Гриней бороздили просторы соседних королевств, прозорливая злодейка обыскивала вашу мастерскую в офисе. И я очень надеюсь, что это какая-нибудь отвергнутая вами дама, а не Элеонора Довилль».
«Почему?» – спросил босс после короткого размышления.
«Потому что ломастер от богов не только ваши мастерские разрушит, но и секретную папку в потайной нише обнаружит!»
И вроде бы в шутку написала и отправила, а сердце зашлось бешеным стуком от невероятной догадки.
Шкаф… ниша… полка… папка… а в ней все чертежи, схемы плетений и дотошное описание работы Альхара Эбенитовича над разумом Грини! Тот самый проект, которым босс занимался весь год и, вполне возможно, хотел продемонстрировать на балу для широкой общественности. Но забросил после моего похищения, как выразился Николас, или после ссоры с женой… И, что примечательно, до того самого дня супруга Вайзера более полугода довольно-таки сносно относилась к любовницам босса! И о разводе заикнулась, лишь получив внушительную сумму на счет. Вот оно! Ей заплатили за промышленный шпионаж! Вернее даже – за промышленный угон Грини. Но тут вмешалась я.
Далее… Меня отстранить не удалось, коня забрать не получилось, да потом и не потребовалось. Ведь если железное чудо не представили на балу, вывод: его и не закончили. И теперь злодеи ищут чертежи. Ту самую папку, что стоит на полке потайной ниши в стенном шкафу! Святые боги! А босса нет в столице второй день подряд, и злоумышленники уже могут обыскивать его мастерскую!
Я отправила Вайзеру вестник с требованием немедленно прибыть и взялась за призыв проверенного в диверсиях Батяни. Попутно подумала о страже и о том, что Бывалого тоже надо оповестить. Вот они-то сплоченной компанией быстро и незаметно офисное здание осмотрят, что нужно закроют, кого надо поймают, еще и накажут, не сходя с места. А в случае ошибочности моих выводов вряд ли будут упрекать за излишнюю подозрительность. И все бы хорошо, но призыв домовых не сработал. Ни с первой попытки, ни со второй… ни с пятой.
Вот тебе и усложненная защита дома, стопроцентно препятствующая проникновению посторонних! Я с раздражением надела поверх ночной рубашки пальто и, не переобувая домашних тапочек, решительно направилась во двор. Там с третьего раза руну призыва вывести смогла, а вот направление задать – нет. Ну и зачем, спрашивается, защита, которая не позволяет даже на помощь позвать!
– Перестраховщики!
С возмущением я стерла знак. Открыла калитку и, сделав всего один маленький шажок, попала в руки двух знакомцев. Тех самых, что вроде как за попытку моего похищения осуждены на два года условно. Видимо, совсем уж условно.
– Опаньки! – прошептала я, прежде чем меня заткнули. К счастью, не ударом кулака, а всего лишь дурно пахнущим кляпом.
Глава 24
Вот с чего я взяла, что Вайзера привлекла недалекая женщина, пусть даже и личный адвокат? Правду говорят: нельзя недооценивать людей и нелюдей. Эта кикимора была весьма умна и прозорлива. Чего стоило мое похищение и уже наше совместное проникновение в офис! А тем более скорость, с которой красивая гадина отделяла действительно важные документы от неважных.
Она уже осмотрела мастерскую, кабинет и комнату отдыха, а теперь проверяла вверенные мне территории, время от времени поглядывая на болотников. Злые, те стояли возле меня и не смели отойти по двум причинам. Во-первых, боялись, что я таки найду в себе силы и уползу вместе с креслом, к которому привязана. Во-вторых – ждали сигнала. То есть моей реакции на обыск, как в игре «холодно-горячо».
Зря они это задумали, потому что я вздрагивала, когда злодейка в раздражении бросала папки на пол, и дергалась, когда кикимора менялась. Всему виной был неисправный амулет иллюзий, что каждые пятьдесят секунд трансформировал облик носителя. Так, вначале сногсшибательная фурия превращалась в невероятно реалистичную старуху, затем – в долговязую девчушку лет тринадцати, а после – в хорошо знакомую вампиршу мисс Милт.
Из-за образа вампирши я дергалась особенно сильно, чем неоднократно подавала ложный знак «горячо». Непроизвольная реакция на пережитый шок. Ведь когда меня связали и бросили в карету, где величественно сидела третья любовница босса, я так удивилась, что взбрыкнула и въехала ей пяткой в нос. А когда меня поднимали с пола, еще и локтем в ухо зарядила. Не столько от возмущенного негодования, сколько по инерции. Итогом стали неисправный амулет и непрестанная смена личин. И, что радовало неимоверно, все образы кикиморы обладали распухшим красным носом и слезящимися глазами, взгляд которых обещал мне все муки ада.
К слову, взгляды болотников также сулили внушительный арсенал ужаснейших пыток. Пока их не поставили истуканами рядом со мной, оба участвовали в обысках и остро реагировали на мои вздрагивания и дерганья. Один неправильно понял мое «горячо» и в мастерской обрушил на свою голову три мешка с песком, а второй, переворачивая книжный стеллаж, отдавил ногу и потянул спину.
Тут я поняла, что менталы из болотников весьма посредственные, а они – что я невольно, но все же издеваюсь. Собственно, когда оба «обожглись» по десятому разу, а к папке не приблизились, решили выпытать правду силой, или просто побить меня от души. Однако не успела я испугаться, как кикимора напомнила, что любые мои побои и невменяемые состояния вызовут охрану Вайзера. Будь иначе, она бы сама с радостью свернула мне шею.
Вот почему меня не избили, не отравили, не усыпили, а всего лишь обездвижили и рот мокрым кляпом закрыли. Хотя последнее скорее для того, чтобы я ни одному предмету приказа не отдала. Ну и чтобы сыворотка правды на меня стопроцентно подействовала. Так сказать, запасной вариант, последняя попытка, луч надежды…
Хотя с чего ему светить? Пусть я и узнала о тетрадке на десятый день практики, у меня это получилось случайно. Почему же болотница уверена, что мне, новой помощнице и непроверенному человеку, доверили подобную тайну?
– Она должна быть тут, должна быть в офисе! – шептала гадина, все больше мрачнея, а вместе с ней мрачнели и все ее личины.