Джексон служил под командованием его светлости во время войны и получил в награду свою нынешнюю должность представителя виконта на целом ряде фронтов. Он был так же глубоко предан лорду Гордмору, как управляющий Калеб Финч был предан его светлости Олдриджу. Однако Джексон полагал, что преданность управляющего составляет величину того же порядка, что и его собственная. Он верил, например, что Финч приехал недавно в Скалистый край с единственной целью: всеми возможными способами способствовать интересам своего хозяина. И в этом заключалась первая – и роковая – ошибка Джексона.
В тот вечер он встретился с Финчем, чтобы заручиться помощью управляющего в популяризации среди населения идеи строительства канала.
– Его светлость просит отпустить шахтеров на заседание, – объяснил Джексон после ужина. – Надо, чтобы кто-нибудь из них убедительно сказал несколько слов в защиту канала, например, что от него во многом зависит материальное благополучие их семей – жен, детей, престарелых родителей.
– Не найдется среди них ни одного, кто способен, как вы говорите, убедительно хоть что-то сказать, – заметил Калеб и, глотнув пива, добавил: – Не думаю также, чтобы у них были жены, детишки и престарелые родители. Старики давно умерли – упокой, Господь, их души, детишки тоже, потому что их нечем кормить, а когда болеют – нечем лечить. Но поскольку дело это правильное, можно и поспособствовать, как вы говорите.
И решив «поспособствовать», Калеб Финч тут же принялся обвинять в ужасном положении шахтеров и их семей старшего мастера на шахте его светлости, посетовал на отсутствие дисциплины, несоблюдение техники безопасности, плохое состояние шахт, непроизводительные методы.
И все потому, что старший мастер, к неудовольствию Финча, оказавшийся честным и старательным работником, категорически отказался понимать его намеки на то, что рука руку моет, и более того, заявил, что до него дошли кое-какие слухи о темных делишках управляющего в Дербишире.
Естественно, мошеннику было важно как можно скорее устранить мастера, полностью дискредитировав, поэтому первое, что он сделал с утра в понедельник, это выгнал бедолагу с работы, а потом принялся поливать грязью. Финч прекрасно знал, что Джексон передаст лорду Гордмору всю клевету еще до того, как его жертва успеет в достаточной степени оправиться, чтобы ответить.
Но не это было для него самым важным: ему хотелось довести до сведения доверенного представителя его светлости, с какими противниками ему придется иметь дело.
С этим вопросом управляющий и обратился к Джексону.
– Все достойные семьи на нашей стороне, – парировал тот. – Мы с активистами – а это около десяти человек – пойдем по деревням и будем делать все возможное, чтобы заручиться их поддержкой.
Как это делается, известно каждому: людям дадут денег и щедро напоят, как это обычно с успехом практикуется во время парламентских выборов.
– А я слышал, что не все достойные семьи на вашей стороне, – заявил Калеб. – Мисс Олдридж настроена категорически против строительства канала вблизи ее владений.
– Ну, это всего лишь одна женщина, – махнул рукой Джексон.
– Как я уже говорил, – заявил Калеб, – вы не знаете, с какими противниками вам придется бороться. Будь я на вашем месте… – Он поднял обе руки. – Но что говорить обо мне? Ведь это вы отвечаете за политику. А мое дело – приглядывать за собственностью. Вы не желаете прислушаться к моему совету, хотя я живу в этих местах не намного меньше, чем семья мисс Олдридж, и уж, поверьте, знаю, что она собой представляет.
Джексон поднял руку, требуя еще пива, потом наклонился к Калебу и сказал:
– Я защищаю интересы его светлости. Если у тебя есть полезная информация, выкладывай без церемоний, не считаясь с тем, кто и за что отвечает. Мы должны работать вместе.
– Ну что ж, тогда все в порядке, – кивнул Калеб. – Все ради правого дела.
Глава 16
«…Поскольку судоходство принесет большую пользу развитию торговли и немалую выгоду графству Дербишир, в среду, 11 марта 1818 г., в 10 часов утра в актовом зале отеля «Старый Бат» в Матлок-Бате состоится собрание с целью обсуждения наиболее приемлемых путей и средств осуществления проекта такого судоходства. На собрание приглашаются все землевладельцы, как титулованные, так и нетитулованные, а также священнослужители вышеупомянутого графства и все прочие жители, которые считают своим долгом интересоваться столь важными вопросами».
К досаде лорда Гордмора, его объявление появилось не только в газетах, как того требовал закон, его можно было увидеть в сокращенном варианте также в витринах магазинов, на плакатах, наклеенных на стены домов, повозки и фургоны, двигавшиеся по дорогам между Кромфордом и Малым Леджмором, шахтерскими поселками, ближайшими от его шахт, поэтому даже те, кто не читал газет или пропустил напечатанное там объявление, получили информацию.
Обнаружив в назначенный день, что большой зал «Старого Бата» набит до отказа, Гардмор не удивился, хотя удовольствия это ему не доставило. Мужчины всех степеней и званий собрались внизу, а музыкальную галерею вверху заполнили женщины.
Алистер сразу заметил мисс Олдридж, которая сидела на галерее в первом ряду. Взгляды, которые время от времени он бросал на нее и которые она, бессердечное создание, оставляла без внимания, сказали бы лорду Гордмору, кто она такая, даже если бы сэр Роджер Толберт, председательствовавший на собрании, любезно не доложил ему об этом.
Леди в отвратительной зеленой шляпке, судя по всему, зря времени не теряла.
Не терял его и лорд Гордмор. В зале было много его сторонников. За последнюю неделю его доверенные лица провели огромную работу: привлекали людей и собирали информацию в каждом населенном уголке Скалистого края.
Правда, в прошлую среду Джексон вернулся в Матлок-Бат с тревожной вестью о влиянии мисс Олдридж в этом районе. Однако самое худшее стало известно только вчера в конце дня: оказывается, что мистер Олдридж столь категорически настроен против строительства канала, что решил отложить свои занятия ботаникой и выступить на собрании.
Джексон, готовый к этому, успел шепнуть лорду Гордмору, что держит ситуацию под контролем. Очевидно, так оно и было, потому что, когда собрание началось, сэр Роджер Толберт наклонился к Гордмору и прошептал:
– Похоже, мистер Олдридж вспомнил о каком-то более неотложном деле. Ну что ж, этого следовало ожидать. Все философы, милорд, – он постучал по своей лысеющей голове, – чрезвычайно, знаете ли, рассеянны.
Если мистер Олдридж не изменил свои планы по собственной инициативе, то ему помог в этом кто-то из людей Джексона, что было вовсе не трудно: надо было лишь сказать, что где-то обнаружена любопытная разновидность гриба, мха или лишайника. Старый джентльмен не устоит перед искушением взглянуть на нее.
Какой бы ни была причина, но самый крупный землевладелец и единственный противник не появился на собрании, а выступать перед таким собранием женщине было бы в высшей степени неприлично. Женщинам было запрещено спускаться с галереи по вполне понятной причине. Вопросы такого большого экономического значения должны были решать только мужчины. Женщины могли смотреть, слушать и довольствоваться теми крохами информации, которую был способен воспринять их слабенький маленький умишко.
Лорд Гордмор расслабился. Люди из его команды стояли на помосте вместе с ним. Его инженер прибыл в прошлую среду и несколько дней провел вместе с Карсингтоном, еще раз тщательно проверив первоначальный план канала. Были внесены кое-какие поправки, которые они и намеревались предать огласке на сегодняшнем собрании.
Присутствовали также два члена парламента от каких-то округов, и один из них сообщил присутствующим – не спеша, в витиеватом стиле со множеством цветистых ораторских приемчиков – о том, что предложение его светлости будет воспринято благосклонно как проект, сулящий долгосрочные выгоды этому району, а следовательно, и государству в целом.
Когда вступительная болтовня закончилась и перешли к делу, инженер, чья речь отличалась краткостью и не была столь утомительной, представил новый план. Карсингтон развернул его на огромном мольберте. План был выполнен в крупном масштабе черной тушью.
Со своего места на галерее мисс Олдридж, как и другие крупные землевладельцы, имела возможность хорошо его разглядеть.
Для тех, кто не разобрался в подробностях, Алистер описал маршрут и изменения, «внесенные с тем, чтобы учесть особые требования каждой заинтересованной стороны».
Новый маршрут пролегал на значительном расстоянии от домов, садов и парков. Чтобы обогнуть владения Олдриджей, канал делал значительный изгиб, что удлиняло маршрут, зато не затрагивало чужую собственность.
Карсингтон вместе с инженером максимально учли интересы и других землевладельцев. Ни у одного здравомыслящего человека не было причин возражать, да никто и не возражал. Его светлость не только заметил в зале довольные лица и кивки, но и услышал явно одобрительный шумок.
Гордмор взглянул на галерею: даже мисс Олдридж улыбнулась.
Чудо из чудес!
Алистера ее улыбка не успокоила.
Он уже научился разбираться в многообразии улыбок Мирабель. Сейчас ее улыбка была холодной и совсем не солнечной, и он насторожился.
Собрание тянулось бесконечно, а он все сидел и ждал. Его нога, не выносившая ни напряжения, ни неподвижности, выразила свое недовольство пульсирующей болью от бедра до щиколотки.
Затем поднялся капитан Хьюз, в форме военно-морских сил его величества, и попросил леди и джентльменов уделить ему несколько минут их бесценного времени.
– У меня имеется письмо моего соседа мистера Олдриджа из Олдридж-холла, Лонгледж. На случай, если этот джентльмен задержится, мне поручено его прочитать.
Вот и началось то, чего ожидал Алистер.
Капитан читал отчетливым звонким голосом человека, облеченного полномочиями. В течение примерно двух десятков лет тот же командирский голос зачитывал раз в месяц тридцать шесть статей военного кодекса судовой команде, состоявшей из нескольких сотен закаленных в боях офицеров и матросов.