– Называй меня как угодно, только уйди с этого места. Оно невероятно романтично, но в настоящий момент нагоняет тоску. Здесь хорошо мечтать, а не думать о том, как отыскать пропавшего родителя.
Она оторвалась от созерцания вересковых пустошей и поехала с ним вместе по тропе.
– Не может быть, чтобы ему угрожала опасность, – сказал Алистер. – Он слишком хорошо знает эти места: мхи и лишайники, все, что здесь растет. Тебе не следует волноваться.
– Да, он, несомненно, сейчас где-нибудь в безопасном месте, – согласилась Мирабель. – Возможно, зашел в какой-нибудь шахтерский поселок. Он любит их посещать. Сидит себе сейчас у кого-нибудь в гостях или на местном постоялом дворе и рассказывает о растительном мире Суматры, доводя слушателей до оцепенения.
Между тем мистеру Олдриджу грозила опасность, и нешуточная.
Солнце садилось, действие успокоительного проходило, а старик читал Калебу Финчу лекцию о египтянах и опийном маке.
Поначалу он говорил по-гречески, но Калеб не понимал ни слова, да и не видел в этом надобности, потому что считал язык этот варварским, придуманным для поклонения языческим богам.
– На востоке, – вызывая его раздражение, заявил старик, – это язык христианской церкви и, так же как латынь, не считается языческим.
– Католицизм ничуть не лучше язычества, – возразил Финч.
Мистер Олдридж произнес со вздохом:
– В своем великом произведении «Одиссея» Гомер рассказывает о том, как Елена, дочь Зевса, подмешала средство, дающее забвение, в вино, которое мужчины пили на празднике, чтобы заставить их забыть все плохое. Готовить это зелье ее научила одна египтянка. На ее родине плодородная почва, и там произрастает множество целебных трав – и полезных, и опасных. Мужчины на празднике горевали по своим друзьям и родственникам, погибшим во время Троянской войны, и опиумный настой, который она подливала в вино, позволял им на время забыться. Именно это я имел в виду, – сказал он скорее сам себе, чем Финчу. – Я подумал, что это даст бедному мальчику возможность спать крепче. О свойствах опийного мака писал и Вергилий, а также Плиний Старший.
– Хотел бы я, чтобы у меня сейчас было немного сердечных капель Годфри, – пробормотал себе под нос Калеб. – А также пузырек, который унес с собой Джексон. Уж они помогли бы тебе забыть обо всем.
Он подошел к двери – хижина была без окон – и выглянул наружу. Как только стемнеет, надо вывести старика из хижины. А там – удар по голове, падение в ствол шахты, и больше будет некому доводить своей образованностью до каления, а также демонстрировать знание латыни и греческого, мхов и лишайников.
Вот тогда эта наглая рыжая девица пожалеет! И это только начало. Скоро через ее драгоценные луга, пастбища и рощи протянется канал лорда Гордмора, и всю оставшуюся жизнь ей придется им любоваться.
Калеб стоял на пороге хижины и смотрел, как темнеет небо.
Солнце опускалось за горизонт, и Алистер с Мирабель вместе с поисковой группой ожидали, когда соберутся все, чтобы сообщить, что поиски прекращаются до рассвета, и отпустить людей по домам. Они устали и проголодались, да и сама Мирабель еле держалась в седле.
Алистер повернулся к ней.
– Небо почти очистилось от туч, через несколько часов взойдет луна. Сейчас, конечно, не полнолуние, но кое-какой свет все-таки будет. Предлагаю использовать оставшееся до восхода время для того, чтобы поесть и отдохнуть. Достаточно поспать часок – и будешь чувствовать себя совсем по-другому. Я попросил миссис Энтуисл приготовить провизию, так что скоро кто-нибудь сюда ее подвезет. Кто предпочитает вернуться домой, пусть едут.
– Ты хочешь продолжить поиск? – спросила Мирабель. – Ночью?
– Да, а почему нет?
И тут она вспомнила: Гордмор разыскивал Алистера всю ночь и тем самым спас ему жизнь – и приободрилась, ей словно передалась его уверенность.
Он подъехал к группе мужчин и распределил обязанности. Те, кто хотел уехать, должны были сменить оставшихся на рассвете. Если к тому времени мистер Олдридж еще не будет найден, те, кто вел поиски ночью, отправятся домой отдыхать.
В это время привезли еду, и он вернулся к Мирабель, которая наблюдала за происходящим с большого плоского камня.
– Они прямо как солдаты! Быстро поели и разделились на две группы.
– Тебя это удивляет? Кто ими командует? Забыла, что я обладаю неотразимым обаянием.
– Дело не только в обаянии, – рассмеялась Мирабель. – Просто ты прирожденный лидер.
Он извлек из корзины сандвич, разрезал и, протянув половину ей, шепотом заметил:
– Конечно, это тоже немаловажно: ведь я без особого труда сбил тебя с пути.
– Позволь не согласиться с тобой. Это я сбила тебя с пути. Не забывай, кто проявил инициативу.
– Все это было частью моего дьявольского плана.
– Верю, – кивнула Мирабель. – Ты талантливый стратег. Я, например, не подумала, что можно продолжить поиски ночью, и не догадалась заказать провизию, а также часть поисковой группы отправить на отдых.
– По пути сюда у меня было достаточно времени, чтобы все хорошо обдумать, – пояснил Алистер. – Никто не мешал, не нужно было гадать, какое задание больше придется по вкусу сэру Роджеру и капитану Хьюзу, которые привыкли командовать, чтобы не задеть их самолюбие.
Мирабель без всякого аппетита доела половинку сандвича и легла на одеяла, которые он постелил, но заснуть не могла. Лежа с закрытыми глазами, она прислушивалась к его голосу. Слов было не разобрать, но само его ровное звучание успокаивало.
Потом она все-таки задремала, а когда Алистер разбудил ее, уже вовсю светила луна, не полная, но яркая. А вот выражение его лица ей не понравилось.
Она мгновенно вскочила на ноги.
– Что-то случилось?
– Пока ничего не могу сказать с уверенностью. Ты знаешь, кто такой Калеб Финч?
Глава 19
Калеб Финч старался не пускать в ход кулаки, а предпочитал решать вопросы хитростью, воспользовавшись доверчивостью и наивностью соперника, но сейчас ему очень хотелось размозжить голову мистеру Олдриджу.
Больше часа он нес какую-то чушь о дереве, что произрастает то ли в Африке, то ли в Китае, то ли в каком-нибудь другом нечестивом месте.
Калеб заставил бы его замолчать навеки, но, как назло, с последним лучом заходящего солнца вернулся Джексон.
– Совершенно очевидно, – все еще разглагольствовал мистер Олдридж, – что оно принадлежит не к роду Louras, а к роду Dryobalnops, как утверждает Гертнер. Однако мистер Колбрук предлагает назвать его Dryobalanops Campnora, а не D. aromatica. Беда в том, что он не ботаник и его описания не вполне достоверны. Кроме того, образцы, которые он получил, не пережили холодную зиму, и ему пришлось основывать свои выводы лишь на имевшихся в его распоряжении семенах.
Калеб сердито взглянул на Джексона:
– Я целый день слушаю эту галиматью. Ты намерен дать старику немного лекарства или позволишь ему превратить нас обоих в таких же психов, как он сам?
Джексон налил стакан вина, добавил туда крошечную дозу успокоительного и поставил на стол перед ученым-ботаником.
– Выпейте это, сэр. Скоро мы отправимся в путь, а это сделает вашу поездку более комфортной.
– Хорошо, – согласился мистер Олдридж. – Надеюсь, мы поужинаем?
– Да, сэр, я приказал положить в экипаж корзинку со съестным.
– Корзину со съестным? – вытаращил глаза Калеб. – А золотые тарелки для него не забыли заказать?
Мистер Олдридж взял стакан и, пробормотав что-то о старых друзьях и зятьях, осушил его до дна.
Когда стакан опустел, Джексон, сощурившись, взглянул на Калеба и тихо произнес:
– Не строй из себя страдальца. Ты и так натворил дел, не дождавшись указаний. Я предупреждал, чтобы не торопился, не так ли? Да будет тебе известно, его уже разыскивают.
– Вы же сказали, что она отправилась в Лондон сразу же после собрания, – напомнил Калеб. – Ей не могли сообщить так быстро, не говоря уж о том, что здесь никто чихнуть не посмеет без ее приказания.
До Лондона было около ста пятидесяти миль, то есть не менее пятнадцати часов езды, и это при условии, если ехать на почтовых и гнать лошадей, не менять по дороге и почти не останавливаться. А частному экипажу, в котором путешествуют леди, со штатом слуг и багажом, потребовалось бы несколько дней. К тому времени как в доме поднимут тревогу, эта наглая мисс должна быть уже в Лондоне. Калеб все продумал заранее.
– Мне говорили, что мистер Олдридж точен как часы, – пояснил Джексон. – Поскольку он не вернулся к ужину, дворецкий испугался и тут же послал за хозяйкой. Гонец нашел ее на рассвете в гостинице, где она остановилась на ночь. А тем временем, лишь только рассвело, вся округа пустилась на поиски мистера Олдриджа.
Если бы ты подождал, как того хотел хозяин, пока она доедет до Лондона, у нас было бы время, но ты не подождал, и теперь мы опережаем их всего на полчаса. Из-за тебя половина жителей Дербишира знают, что он исчез. Нам придется отправиться в путь немедленно, идти по этим дьявольским горам среди ночи и надеяться, что они не рискнут последовать за нами. И если мы разобьемся, свалившись в какую-нибудь пропасть, виноват в этом будешь только ты.
Калеб сделал вид, что признает свою вину, но на самом деле путешествие по Лонгледж-Хиллу его не пугало, хоть они и находились в самой высокой и скалистой его части. Он вырос в этом краю и не боялся его гор и долин в любое время года и в любое время суток. Не исключено, что произойдет несчастный случай, но если кто-нибудь и разобьется, то только не он.
О том, что у нее произошло с Калебом Финчем, Мирабель рассказала Алистеру, пока они медленно ехали в дальний конец Лонгледж-Хилла, направляясь к угольным шахтам лорда Гордмора.
Это направление они выбрали, основываясь главным образом на слухах – единственном, что в изобилии произрастало на сухой известняковой почве этой местности. Одна женщина, помогавшая доставить корзинки с провизией из Олдридж-холла, сказала, что видела высокого, устрашающего вида мужчину, похожего на Калеба Финча, который рано утром в среду куда-то крался мимо сарая ее соседки.