– Уверен также, что все будут строить догадки по поводу того, почему мы нуждаемся в столь строгом надзоре. Ведь мы все-таки помолвлены. Объявление уже появилось в газете. Через два дня состоится наше бракосочетание. Нам непременно надо появиться вдвоем на публике. Вы согласны со мной, мисс Олдридж?
– Да, конечно. Отличная мысль. Мы не хотим давать повод для сплетен. Позвольте мне только снять с себя это ужасное платье, и я мигом буду готова.
«Мигом» освободиться не удалось.
Им пришлось отвезти сопровождавших их леди домой, мисс Олдридж нужно было переодеться, а Алистеру позаимствовать у младшего брата Руперта пароконный двухколесный экипаж. Время близилось к четырем, когда они оказались в Гайд-парке. Пройдет еще час, и парк заполнится толпами гуляющих. Их будут с любопытством разглядывать, останавливать, некоторые пожелают быть представленными невесте.
Алистер не сомневался, что мужчины, увидев Мирабель, будут умирать от зависти. Прогулочный костюм зеленого цвета, сшитый по последней моде, очень ей шел. Она радовалась обновкам и позволила горничной привести ее волосы в соответствие с ними.
– Ты великолепна, – сказал ей Алистер, когда они оказались в парке.
– Ты просто ослеплен любовью и, к великому моему облегчению, сам выбираешь для меня одежду. К тому же раньше я должна была одеваться просто и неприметно. Мне приходилось решать деловые вопросы с мужчинами, а поскольку они легко отвлекаются по пустяками, стали бы пялиться на меня. А теперь я с удовольствием ношу красивые наряды.
Это была чистая правда. Когда ей предложили три платья на выбор, она купила все три. То же самое можно было сказать о шляпках и туфлях. Покупать женское белье для мужчины считалось неприличным, но Алистер видел, с каким огромным количеством коробок вернулась Мирабель из поездки по магазинам со своей тетушкой.
– Вот уж не думал, что ты так же расточительна, как я. Если мне удастся преодолеть свою страсть к приобретению модных вещей, мы без труда сможем жить, не выходя за рамки нашего дохода.
Мирабель с удивлением посмотрела на него.
– Что-то не так? – спросил он.
– Дорогой, разве ты не прочел наш брачный контракт, прежде чем подписать его?
Они должны были пожениться в среду по специальному разрешению, что позволяло им обойтись без положенной огласки и сочетаться браком там, где они предпочтут. Об этом позаботился лорд Харгейт.
– Разумеется, прочел, но, быть может, чего-то не понял, – заявил Алистер. – Во-первых, он был написан мерзким почерком законника, который невозможно разобрать. Во-вторых, изложен ужасающе непонятным юридическим языком. Я действительно помню огромное количество нулей в некоторых числах и ошибку в подсчетах, к которой я привлек внимание отца. Он от души посмеялся надо мной, а я сделал вид, будто смирился с судьбой, и поставил свою подпись там, где мне указали.
– Мое приданое составляет двести тысяч фунтов, – напомнила Мирабель. – Кроме того…
– Прошу прощения, я не ослышался? Ты сказала «двести тысяч»?
– Совершенно верно.
Это был еще один удар – как битой по голове.
– Дорогой, с тобой все в порядке? – встревоженно спросила она, коснувшись его щеки затянутой в перчатку рукой.
Алистер остановил лошадей и, прижавшись губами к ее ладони, пробормотал:
– Не обращай внимания. Я на мгновение потерял сознание, вот и все. Две. Сотни. Тысяч. Неудивительно, что мой отец расхохотался.
– А ты этого не знал?
– Я подумал, что по ошибке приписали лишние нули, – признался Алистер. – Я полагал, что это двадцать тысяч или около того. Приданое дочери герцога Суззрленда, одного из самых богатых людей Англии, составляло двадцать тысяч фунтов. Но я не стал уточнять, потому что говорить о деньгах вульгарно.
– Мама унаследовала состояние семейного банкирского дома, – объяснила Мирабель. – У отца тоже было весьма значительное состояние.
Алистер старался не показывать, насколько удивлен, и заинтересованно огляделся вокруг: на деревьях появились первые листочки, щебетали птицы, по дорожкам проезжали всадники. Вскоре парк заполнился представителями избранного светского общества, выехавшими на прогулку верхом на дорогих конях или в элегантных экипажах, одетыми по последней моде и обменивавшимися последними сплетнями.
– Ты расстроен, – сказала Мирабель.
– Неудивительно, что отец был так ласков со мной. После того как я подписал бумаги, даже потрепал меня по плечу.
– Ну что ж, твое содержание и впрямь обходится недешево. Вот он и обрадовался, что ты нашел богатую невесту.
Нет ничего необычного в том, что средний сын женится на деньгах.
Алистер внимательно посмотрел на женщину, которая скоро станет его женой: волосы словно восход солнца, глаза как сумерки, голос как ночь. Ему повезло как никому: красавица да еще и умница, сообразительная, искренняя и добросердечная. А как она доверчиво и безоговорочно отдает ему себя!
Он улыбнулся, и она удивленно спросила:
– Я сказала что-то забавное?
– Я представил тебя обнаженной, – шепнул Алистер, наклоняясь к ней.
– Тысяча извинений, что мешаю, Карс, – раздался знакомый голос. – Сожалею, но ждать больше не в силах.
Мирабель вздрогнула от неожиданности в отличие от Алистера, который словно застыл, а потом медленно отстранился от нее.
– Гордмор? – произнес он холодно.
– Мисс Олдридж, – поклонился тот, сняв шляпу.
Она вежливо кивнула.
– Умоляю извинить меня за бестактность, – произнес лорд Гордмор.
Атмосфера накалялась.
Мирабель огляделась: парк почти опустел. Если несколько минут назад она радовалась возможности побыть с Алистером наедине, то сейчас пожалела об этом.
– Твоя наглость переходит всякие границы, – процедил Алистер. – Даже если у тебя не осталось ни капли стыда, мог бы подумать о том, насколько неприятно твое присутствие мисс Олдридж.
– Я об этом подумал, Карс, потому и пришел. Я мог бы вышибить себе мозги или перерезать горло, но у меня никогда не было склонности к театральным эффектам. К тому же сомневаюсь, что смог бы проделать это с должной элегантностью, и испортил бы все дело.
– Вышибить себе мозги? – переспросил Алистер. – О чем ты говоришь?
– Я и сам толком не знаю, – ответил Гордмор. – Но мне невыносимо обсуждать это через посторонних людей. Если мы должны драться, то давай обойдемся без…
– Драться? – Мирабель повернулась к Алистеру. – Только не говори мне, что ты вызвал его на дуэль.
– Разумеется, нет, – успокоил ее тот. – Он никудышный стрелок и непременно убил бы какого-нибудь ни в чем не повинного зеваку.
– Никудышный? – возмутился Гордмор. – Да я…
– А шпагой владеет еще хуже, – перебил его Алистер.
– Просто время от времени я позволял тебе одержать верх, – заявил Гордмор. – Из жалости.
Глаза Алистера сузились, и он прорычал:
– Из жалости? Хочешь сказать, из-за моего увечья?
– Ты был увечным задолго до того, как тебя поцарапало при Ватерлоо. Я постоянно вызволял тебя из какой-нибудь беды.
Гордмор повернулся к Мирабель.
– Трудно сосчитать, сколько раз мне приходилось выручать этого болвана из всяких неприятностей. Та маленькая блондинка – как ее звали? Мы тогда учились в Итоне. Дочь сторожа…
– Клара, – подсказала Мирабель, вспомнив письмо тетушки.
– Клара! – Гордмор ткнул пальцем в Алистера. – Все шло как по маслу, пока один из безмозглых любовников этой Клары не сломал ему нос. Потом была Венера.
– От нее ты меня не спасал! – заявил Алистер.
– Я тебя предупреждал, и не раз. – Гордмор опять повернулся к Мирабель. – С женщинами он теряет способность мыслить здраво.
– Горди, не забывай, что разговариваешь с моей будущей женой! – возмутился Алистер.
– Я не имел в виду мисс Олдридж, – возразил лорд Гордмор. – Но ты так меня расстроил, что в голове все перепуталось. Насколько я помню, цель моего визита – извиниться.
– Ну так извиняйся! – бросил Алистер.
– Мисс Олдридж, я был слишком самонадеян, о чем искренне сожалею. Никогда не прощу себе, что подверг вашего отца опасности, хотя и без злого умысла. Я хотел лишь, чтобы вы покинули Лондон, пока в парламенте рассматривается законопроект о строительстве канала. Я приношу вам свои извинения и прошу не считать меня своим врагом.
– Спасибо за откровенность, – сказала Мирабель. – Извинения приняты.
Гордмор взглянул на Алистера.
– Если мисс Олдридж удовлетворена, мне остается лишь согласиться с ней, – сухо произнес Алистер. – Готов пригласить тебя на бракосочетание, но только в качестве гостя.
– Это весьма благородно с твоей стороны.
– Благородство тут ни при чем, – возразил Алистер. – Уж лучше ты, чем один из моих братьев, а то умрем от тоски.
На следующее утро Алистер явился в гардеробную лорда Гордмора.
Его светлость как раз завязывал галстук.
– Пытаюсь придумать, как бы это сделать побыстрее, – сказал он, не отводя глаз от зеркала. – Каждый раз для меня это проблема и занимает уйму времени. Интересно, что привело тебя ко мне в столь ранний час.
– Хочу поговорить о железной дороге, – ответил Алистер.
Гордмор выпустил из рук галстук и, взглянув на него, эхом отозвался:
– О железной дороге.
Алистер изложил ему свои соображения, которые обсудил с мистером Олдриджем, когда просил руки его дочери.
Вместо канала они построят железную дорогу, которая соединит шахты с обжигальщиками извести и другими пользователями с севера. Чтобы тянуть вагонетки по крутым склонам, можно установить стационарные паровые двигатели. Тогда отпадет необходимость ограничивать прокладку путей плоской поверхностью земли и не потребуются ни шлюзы, ни акведуки. Вода понадобится только для работы паровых двигателей. Это обойдется им дешевле, чем строительство канала, займет меньше времени и позволит обеспечить более скорую доставку угля из скалистой части Лонгледж-Хилла к ближайшим покупателям. И не придется нарушать ландшафт.
– Прекрасная идея! – воскликнул Гордмор. – Почему нам это сразу не пришло в голову?