— Так Кобо Каравана умер? — воскликнул Миша.
— Да. Смерть была скоротечной и трагической — в результате укуса кобры. Это произошло во дворце Шивы Бхуджангари, во время очередного визита профессора Караваны к другу. Самое ужасное, что это случилось почти что у меня на глазах — я в те дни тоже гостил у Шивы.
— Я помню этот день, — кивнул Камаль. — Было солнечно, но не жарко, и дядя Кобо долго играл со мной и сестренкой в саду. А после обеда нам сказали, что он заболел и больше не сможет с нами играть. Наверное, его именно тогда укусила змея. Больше мы его не видели.
— Шива позже рассказал мне, что Кобо был найден в саду без сознания. На руке нашли след укуса. Свидетелей происшествия не было, и теперь уже никто никогда не узнает, как все было на самом деле.
— Я знаю, — раздался вдруг тихий голос, и мы с удивлением посмотрели на Варанаси — обычно она предпочитала молчать и никогда не вступала в беседу. — Я знаю, как все было. Я видела все своими глазами и отлично помню.
— Но тебе же было всего два года! — воскликнул пораженный Камаль.
— Ну и что? Смерть профессора Караваны была потрясением, которое врезалось в память на всю жизнь. Это случилось перед самым обедом, когда ты уже убежал из сада, а я все еще оставалась там, так как не могла найти свою любимую куклу. Я нашла ее в самом дальнем углу сада — наверное, ее утащила одна из отцовских собак. Кукла лежала в траве, и я не сразу заметила, что вокруг нее обвилась змея. Я протянула руку и услышала шипение. Змеиная головка с раздутым воротником поднялась из травы и остановилась у моего лица. Я на всю жизнь запомнила холодный змеиный взгляд, бессмысленный и бесстрастный — взгляд смерти. Из пасти показался раздвоенный язык, змея откинулась назад, готовясь к атаке, и в этот момент из-за моей спины показалась рука, которая схватила кобру и отбросила от меня. Но змея успела извернуться и укусить спасшую меня руку — я услышала крик и, обернувшись, увидела, как профессор, побледнев, медленно оседает в траву. А я стояла и смотрела и не могла сделать ни шагу, как парализованная. Потом я побежала за взрослыми, но в то время я почти не умела говорить, и никто не понял, что я хочу.
— Так вот как все произошло… — пробормотал потрясенный режиссер. — Кобо спас жизнь маленькой дочери Шивы…
— Да, и я все это время была уверена, что ни для кого это не тайна. Почему-то мне казалось, что взрослые все знают. — Варанаси говорила тихо, склонив голову — наверное, снова переживала трагические события далекого дня.
После недолгого молчания кинорежиссер продолжил рассказ:
— Профессор прожил еще три дня и умер, не приходя в сознание. Никто из нас даже не попрощался с ним…
— Но это не так! — снова раздался мелодичный голос Варанаси. — Он приходил в себя, я это точно знаю, потому что разговаривала с ним.
Снова пораженное молчание, и вот Прекрасная Принцесса открывает завесу очередной тайны:
— Это была третья ночь его беспамятства. Комната профессора находилась рядом с детской, и я во сне услышала его тихий голос, который звал отца. Когда я проснулась, зов повторился. Я встала с кровати — няня спала, я осторожно проскользнула мимо, дошла до комнаты профессора, открыла дверь и вошла. Сиделка, как и няня, крепко спала. Я подошла к кровати, взяла профессора за руку, которая свешивалась с постели. Он удивился, увидев меня, и попросил, чтобы я подала ему лежащую на столе книгу и какую-нибудь ручку. Для двухлетнего ребенка это было трудным заданием: мне пришлось вскарабкаться на стул, а потом спускаться с книгой и ручкой в руках. Профессор взял книгу, начал что-то писать, однако паста вдруг закончилась, и профессор попросил принести еще одну ручку. Он говорил с трудом, задыхаясь, и я боялась, что он вот-вот умрет. На этот раз я не стала залезать на стул, а побежала в детскую — у меня под кроватью всегда валялось много ручек, горничная не успевала убирать за нами с Камалем. Я схватила первую попавшуюся и принесла профессору. Он настолько обессилел, что едва смог поднять руку. Наугад открыв книгу, он начал что-то писать и рисовать, но потом в отчаянии отбросил ручку со словами: «И эта не пишет!» Затем закрыл глаза, откинулся на подушку и больше уже ничего не говорил. На следующий день мне сказали, что дядя Кобо улетел на небо и никогда к нам не вернется. Я долго плакала, потому что любила его, и с тех пор часто хожу на его могилу — по завещанию он был кремирован, и прах похоронили там, где его укусила змея.
— Так, значит, ты случайно дала ему ручку с бесцветными чернилами… — догадался Смыш. — А он подумал, что она не пишет!
— Да, это наверняка была одна из моих «шпионских» ручек! — воскликнул Камаль. — Я с младенчества увлекался всякими такими штуками, и мне их дарили все подряд… Надпись можно было прочитать только в ультрафиолетовом свете.
— А по-русски он написал для конспирации, — внесла свою лепту в догадки Танюсик. — Чтобы никто, кроме вас троих — ну, и еще жен и детей, — не мог прочитать.
— Верно, — одобрительно кивнул режиссер. — Кобо был очень осторожным и расчетливым. Это его и подвело — он тянул до последнего, никому не открывая загадку исигов — даже самым близким друзьям. И если бы не вы, тайна так и осталась бы нераскрытой…
— А как получилось, что вы стали актерами? — обратилась Танюсик к Камалю и Варанаси — видно, этот вопрос не давал ей покоя.
— Мы оба с детства мечтали играть в кино, — объяснил принц. — Но детям раджи это запрещено. Однако дядя Вим уговорил отца…
— Да, ребята идеально подходили на главные роли, — улыбнулся режиссер. — К тому же у них прекрасные актерские данные. Мне пришлось вести долгие переговоры с другом Шивой… Но потом он сдался и разрешил взять детей — для конспирации под другими фамилиями.
— Мы так хотели пожить как обычные люди! Без гувернанток, учителей, придворных и телохранителей. И без бесконечного надзора родителей! — снова пожаловалась на тяжкую царскую долю Варанаси.
— Типа решили устроить себе каникулы, — понимающе кивнул Брыкало.
— Ну да! — улыбнулся Камаль. — И вначале все было так хорошо… Если бы не этот гример.
— Информация о предстоящих съемках широко освещалась прессой… — вздохнул режиссер. — Наверняка на каких-нибудь фотографиях мелькнули лица детей магараджи. А наша дружба с их отцом ни для кого не секрет.
— А как вышло, что вы отправились снимать кино именно на этот остров? — спросил Брыкало.
— Дело в том, что остров Акаморо был собственностью профессора Караваны. Очевидно, он решил, что сокровища исигов нужно искать именно здесь. Профессор был из очень состоятельной семьи и мог себе позволить такую покупку. Но самое интересное в том, что он завещал этот остров мне — при условии, что я сниму фильм по его книге об исигах, и сниму именно на этом острове. К сожалению, все эти годы я был занят другими проектами, и возможность выполнить волю моего покойного друга появилась только сейчас…
— Круто… Значит, вы теперь владелец этого острова? — восхитился Брыкало.
— Стану им, когда фильм выйдет на экраны.
— И если на острове все-таки есть сокровища, они будут принадлежать вам… — задумчиво произнес Миша.
— Ну, вот уж в это я никогда не поверю! — Режиссер покровительственно похлопал юного Шерлока по плечу. — Никакого клада тут нет и в помине. Фантазиям моего бедного друга все-таки есть предел! Племя исигов, конечно, существовало, но рассказы об их сокровищах — легенда, вымысел.
— Про Трою тоже так говорили, — меланхолично заметил Смыш.
— Про Трою? Какую Трою? Это фильм такой, про Древнюю Грецию, с Брэдом Питтом? — проснулась Танюсик.
— Типа да.
— Ой, как я люблю Брэда Питта! Он такой лапочка! Почти как Джонни Депп. И почти-почти как Орландо Блум! Но с Тимой Миланом им, конечно, не сравниться. И с Сережей Пу…
— А при чем тут Троя? — лениво протянул Брыкало, закрыв Танюсику рукой рот. Другой рукой он подкидывал и ловил камешек, который прихватил во время извержения вулкана.
— Долгое время Трою тоже считали вымыслом, — объяснил Миша. — Типа сказки, которую придумали древние греки. А потом нашелся чел, который сказал, что это не сказка, а взаправду и он знает, где искать Трою. Чела звали Генрих Шлиман. Он организовал экспедицию, раскопал одно местечко и вытащил оттуда огромную груду сокровищ — назло всем недоверчивым. И оказалось, что это и в самом деле Троя.
— Браво! — проснулся Брыкало. — Уважаю! — Он повертел камешек в руках и засунул в карман.
— То есть ты хочешь сказать, что и тут покопать надо? — дошло до Танюсика. — Что про исигов это не профессор придумал, а так и было на самом деле?
— Ну.
— Ух ты! Круто! — восхитилась подруга.
Но режиссер покачал головой:
— Даже если тут что-то и было, теперь, после землетрясения и извержения, ничего не найти. Так что поставим на этом точку и не будем больше возвращаться к этому вопросу.
— А как же кино? Где вы теперь будете снимать? — спросила Танюсик. — На другом острове? Или дождетесь, когда этот остынет?
Вволю посмеявшись, режиссер объяснил, что ввиду форс-мажорных обстоятельств съемки переносятся на соседний остров, расположенный в нескольких километрах по соседству.
— Группа останется там, а остальные пассажиры вернутся на корабле в Сингапур.
— Ой, а можно еще спросить… — Остановить Танюсика было невозможно, мы все поняли это и решили смириться. — А как так получилось, что никто раньше не нашел в книге карту?
Режиссер смутился:
— Понимаете, никто из нас вообще-то не знает японский…
— То есть вы хотите сказать, что не читали эту книгу? — осторожно уточнил Миша.
— К моему стыду, да. — И знаменитый режиссер слегка покраснел.
— А как же вы тогда фильм снимаете? — удивилась я.
— С книгой работал переводчик, потом — сценарист…
— То есть фактически до нас эту книгу прочитал только один человек, — подытожил Миша.
— Да, переводчик с японского. И ему, конечно, не пришло в голову изучать текст в ультрафиолетовом излучении…