– Но если ворс слишком мягкий, то ковер кажется искусственным. Надо больше выразительности. Может, немного овечьего помета, подмешанного к нитям?
– Тогда у нас будет первый в Беверли-Хиллз ковер с вирусом Ханта?
– У овец не бывает вируса Ханта. По-моему, только у грызунов. И еще у енотов.
Джон слушал, и ему до боли хотелось потолковать с кем-нибудь о коврах и енотах. Он чувствовал себя целым, но совершенно бесполезным, как шоколадный кролик, каких продают с семидесятипятипроцентной скидкой через месяц после Пасхи. Но было и другое. Он чувствовал себя зараженным, чувствовал в своей крови микроскопические вирусы одиночества, похожие на крохотные рыболовные крючки, которые только и ждут, чтобы подцепить кого-нибудь, кто рискнул бы вступить с ним в задушевный разговор.
В мыслях его царил разброд. Должна же быть хоть какая-то надежда – и она была. Он вспомнил о том, что женщина из видения в больнице дала ему почувствовать, что где-то в Звезде Смерти его сердца есть небольшое уязвимое место, куда он может поместить ракету, взорвать себя и снова построить из осколков.
Джон достал небесно-голубой пластиковый пакет, в котором лежали смерзшиеся кубики льда. Он открыл пакет и попытался отколоть несколько кубиков. Грезя наяву, Джон думал о том, сможет ли он стать раскованным и болтливым. Если Айван = Нилла, то Джон = пустое место. Может быть, все-таки ежедневные, совершаемые на протяжении многих лет молитвы его матери, Дорис, начали мало-помалу проникать в список дел Господа Бога: Дорогой Господи, пожалуйста, позаботься о покойном Пирсе Уайте Джонсоне, мужчине из мужчин. И не оставь Своей благодатью пестицидную промышленность, наших мальчиков во Вьетнаме (да, даже сейчас, в конце столетия) и, пожалуйста, найди красивую молодую жену Джону, желательно такую, которая переносила бы табачный дым, – такая редкость в Калифорнии…
Джон слышал, как Криста и Синди спустились вниз и стали о чем-то болтать с Айваном, потом снова переключился на лед. Подняв пакет со смерзшимися кубиками, он швырнул его об пол – ледяной ком распался. Грохот был таким оглушительным, что Айван крикнул из гостиной, спрашивая, все ли у Джона в порядке, на что тот крикнул в ответ: «Лучше не бывает!» – и теперь действительно можно было легко взять столько кубиков, сколько нужно.
Глава седьмая
Стоя в одиночестве на обочине дороги, Джон смотрел, как полицейская машина увозит Сьюзен. Солнце опускалось за холм, а он все стоял, застыв как изваяние. Где машина – осталась в ресторане? Нет, туда его подбросила Нилла. Он решил дойти до дома пешком. «Дом» представлял собой временную нору в доме для гостей Айвана, где Джон вырос и где до сих пор жила его мать.
Он шел по бульвару Сансет, не обращая внимания на взгляды, которые бросали на него водители проезжавших мимо автомобилей. Многие из водителей просто не могли удержаться и комментировали по мобильникам то, что видели.
«Боже правый, да это же Джон Джонсон… да, идет… топает себе ножками по Сансет!»
«Да, видок у него дерьмовый… какие были под конец показатели у „Суперсилы“?.. что-о-о?.. так много?»
«Может, он снова решил бродяжить?..»
«Да, абсолютно уверен, что это он… правда, выглядит здорово похудевшим или, лучше сказать, не таким оплывшим, каким был до того, как его в сотый раз откачали».
«Разве он не лежал в больнице?.. с чем? с воспалением легких? со СПИДом?.. нет, иначе бы мы все знали».
«Может, он снова обрел Бога. Ну, дела».
Айван заметил Джона из «ауди» и притормозил рядом с ним.
– Джонни, какого черта ты тут делаешь? Давай, забирайся.
– Айван, что ты знаешь о Сьюзен Колгейт?
– Сьюзен Колгейт? Телевидение, рок-н-ролл… Да садись же, я тебе все расскажу. Боже, ты воняешь, как коврик в раздевалке физкультурного зала.
– Я иду из «Плюща».
– Из «Плюща»? Но это же на другом конце света.
– Айван, что ты знаешь о Сьюзен Колгейт?
Айван снова выехал на дорогу.
– Потом, потом. Ты видел рейтинги во Франции и Германии за выходные? Во!
– Айван, – Джон был непоколебим, – что ты знаешь…
– Весь город решит, что ты снова свихнулся. Тащиться пешком. И не где-нибудь, а по Сансет. Черт.
– Мне это до лампочки, Айван. Что ты…
– Уф, чего ты хочешь – зарядить ее в какую-нибудь картину?
– Возможно.
– Может, еще собираешься сделать из нее звезду?
Оба рассмеялись. Айван свернул на подъездную дорожку, набрал код на приборной панели и открыл ворота. Они въехали и не стали загонять машину в гараж, а оставили ее перед крыльцом. Вышли. Айван остановился и схватил Джона за руку, прежде чем тот начал спускаться по холму в направлении дома для гостей.
– Господи, какой прекрасный день, Джонни. Посмотри, как свет падает на эту мимозу. Она словно изнутри светится, словно это все на демероле.
Оба уселись в саду на известняковые плиты перед входом, любуясь ореолами, которыми вечернее солнце окружило растения, птиц и насекомых.
– Ты сейчас откуда? – спросил Джон.
– Все оттуда же – из храма.
– По-прежнему – три раза в неделю?
– Si.
Спринклеры стали разбрызгивать воду над растущими неподалеку георгинами.
– Так что, Джонни, неужели влюбился? Влюбился в Сьюзен Колгейт – ха!
– Мне… нужно. Отчаянно нужно.
– Где же вы встретились?
– В «Плюще». Сегодня.
– Сегодня? За обедом? – Айван присвистнул. – Шустрый же ты.
– Полгода назад, в больнице, когда я, ну ты знаешь… так это ее я видел, когда был при смерти.
Услышав это, Айван поежился.
– Я решил, Джонни, что ты обо всем этом уже и думать забыл.
– Забыл о чем, Айван? Меня не мучают сожаления, но то, что я сделал, дало мне не так уж много. Но Сьюзан… это она. Это точно она.
Айван был встревожен тем, что Джон, похоже, опять впадает в прежнюю депрессию. Но при этом Айван немного обрадовался, потому что у его друга, вероятно, возникает какая-то эмоциональная связь, чего с ним раньше никогда не случалось.
– Что ты о ней знаешь, Джонни?
– Это я у тебя спрашивал.
– Ее агент, кажется, Адам Норвиц. Несколько лет назад она жила с Ларри Мортимером. Некрасивая история. Она преследовала его. Думаю, она не работает уже с начала эры грандж. Года с девяносто четвертого. Фильм с расчлененкой? Нет, погоди, она недавно снималась в… как его – «Заливе „Динамит“»? Ну, я рад за тебя, могу прямо сказать, Джонни, это четкий список «С». Своей игрой она выше не поднимется.
– Айван, пора тебе усвоить, что не стоит поливать грязью любимых перед влюбленными.
– Любимых перед влюбленными?
– Игра слов.
Сзади раздались шаги: Нилла несла на руках притихшего ребенка.
– Ну что, мальчики, сплетничаем?
– Привет, Нилла.
– Здравствуй, Джон. Ты сегодня с нами поужинаешь?
– Нет, спасибо. Сегодня мама приготовила салат, так что мы будем у себя.
– Поздравляю с французскими показателями за выходные. О-ля-ля!
– Неплохо у нас там сработало, верно?
– Джонни, я же тебе уже об этом рассказывал. Эй, Нилла, ну-ка угадай, что случилось? Джонни влюбился! Шуры-муры. В Сьюзен Колгейт.
– В Сьюзен Колгейт! – сказала Нилла. – Ох, Джон, это так странно. Так интригующе. Мне нравилась «Семейка Блумов» – м-да, – улыбнулась Нилла, – какими загадочными средствами природа заставляет нас воссоздавать наш вид.
– Они познакомились сегодня за обедом в «Плюще», – не удержался Айван.
– Она та женщина, которая явилась мне в том странном видении, когда я лежал в «Сидарз».
Искренняя улыбка Ниллы сменилась улыбкой искусственной.
– Что ж, вот и встретились наяву, – сказала она и замолчала.
Айван бросил на нее из-за спины Джона встревоженный взгляд.
– Будь верен велению своего сердца. Может, пойдем выпьем?
– Я – за. А ты, Джонни?
– Не-а. Пойду-ка я позвоню Адаму Норвицу.
– Адаму… – сказала Нилла. – Передавай от меня привет. Несколько лет назад он был моим агентом почти шесть минут.
– Я же сегодня разговаривал с его агентством, – сказал Айван. – Его номер в памяти моего мобильника.
Достав мобильный телефон, Айван нажал несколько кнопок. Через пару секунд он сказал:
– Адама Норвица, пожалуйста. Это Джон Джонсон.
Потом передал телефон Джону:
– Держи.
Джон удивленно посмотрел на Айвана и взял трубку.
– Адам? Здравствуйте.
– Джон Джонсон, – мигом откликнулся Адам. – Приятно было сегодня встретиться. Чем могу служить? И еще раз поздравляю с «Суперсилой».
– Да, да, спасибо. Послушайте, Адам, мне нужен номер домашнего телефона Сьюзен.
Адам нерешительно промямлил что-то, словно его раздирали противоречия.
– Адам, давайте обойдемся без ложной щепетильности. Мне просто нужен номер телефона Сьюзен.
– Я не уверен, могу ли я…
– Это по сугубо личному вопросу. Позвоните ей и спросите, согласна ли она, если вам так угодно. Вы сделаете мне большое одолжение.
– Конечно, я дам вам ее номер. Но его… – в трубке было слышно, как Адам шуршит какими-то бумагами, – его у меня сейчас нет под рукой. Перезвоните минут через пять, ладно?
– Пять минут – не больше.
Они разъединились. Адам тут же позвонил Сьюзен, нарвался на автоответчик и оставил сообщение: «Сьюзен! Похоже, нам попалась крупная рыба. Не кто иной, как твой приятель-бродяга Джон Джонсон только что звонил мне и спрашивал твой номер. Говорит – по личному делу. Хм-хм. Так что хочу предупредить, что собираюсь позвонить ему прямо сейчас. Нарушение протокола, конечно, но для этого я и существую. И пожалуйста, перезвони мне и все расскажи. Мой мобильник включен всю ночь. Пока».
Адам перезвонил Джону и сообщил ему номер телефона Сьюзен, который тот записал на обороте визитной карточки Айвана. Потом разъединился. Айван и Нилла поглядели на Джона.
– Что это с вами? – спросил Джон.
– Позвони ей, – сказала Нилла.
– Чтобы вы все слышали?
– Да, чтобы мы все слышали.