– Прошу прощения. Няня Мэй, вы так на меня смотрите, будто отчаянно хотите что-то сказать. Что там у вас?
– Ничего особенного, сэр. Я не претендую на глубокое знание коммерции и ни в коем случае не хочу лезть с советами, но, возможно, если вы устали, сэр, стоит хорошенько выспаться, а завтра утром с новыми силами продолжить работу?
– Уже не помню, когда последний раз высыпался… Вы, безусловно, правы. – Хозяин улыбнулся, и на этот раз его взгляд просветлел. – Что бы мы без вас делали!
Я почувствовала, как внутри разлилось тепло, которое согревало меня до конца вечера. Я уселась в кресло-качалку и стала удлинять платьице Чарли, стараясь не обращать внимания на зов прошлого. В тишине, когда руки были заняты работой, а мысли бродили, где им заблагорассудится, зов становился все настойчивей. «Я схожу с ума». Я тряхнула головой: совпадение. Но разум упрямо цеплялся за эти слова, тянул за них, словно за нитку из клубка.
Я вспомнила солнечный апрельский день, когда исчез отец. Он, как обычно, все утро работал в лавке, отсчитал сдачу для миссис Паркер, купившей муку и изюм. Миссис Паркер поблагодарила отца, и он вышел из-за прилавка, чтобы придержать ей дверь. Звякнул дверной колокольчик, но отец вдруг последовал за покупательницей и, свернув направо, зашагал по Лонгмор-стрит. Миссис Паркер не удивилась, решив, что он идет по своим делам, села в трамвай возле булочной и отправилась навестить сестру. А когда вернулась домой, мистер Паркер, оторвавшись от газеты, сообщил ей, что у Эммы Мэй пропал муж.
– Артур Мэй, бакалейщик? – недоуменно переспросила миссис Паркер. – Я только сегодня там была.
Через полчаса она рассказывала это, сидя за столом у нас на кухне и сжимая в руках сумочку.
– И он не сказал, куда идет? – спросила мама.
Мы, все пятеро, столпились позади нее в угрюмом молчании. Я держала Элси на руках. Миссис Паркер отрицательно замотала головой. Эта дородная, уважаемая дама сорока с лишним лет работала портнихой у себя на дому на Шербурн-стрит.
– Альберт мне сообщил, и я сразу же примчалась сюда.
Мама гладила наверху, когда заждавшийся покупатель подошел к лестнице и начал звать хозяев. Она искала отца в кладовой и во дворе, в постирочной и в туалете, но его и след простыл. Мама обслужила всех покупателей сама и, поднявшись наверх, обнаружила на своей сорочке ожог от утюга и сидящую в уголке Элси, которая играла с пуговицами. На наше счастье, малышка не дотянулась до утюга. Волнуясь все сильнее, мама повернула табличку надписью «Закрыто» наружу.
Когда мы с братьями пришли из школы, отца не было. Он ушел прямо в рабочем комбинезоне, не оставив записки, и мама ужасно волновалась. Гости к нам захаживали редко. Разве что пару раз в год приезжала тетя Дорис с традиционным небольшим свертком угля. Наши бабушки и дедушки уже умерли, а друзьями родители, целыми днями работающие в лавке, не обзавелись. Мы с изумлением глазели на аккуратную миссис Паркер, сидевшую за столом, под развешанными на веревке колготками.
– Может, вам стоит обратиться в полицию? – посоветовала миссис Паркер.
– Не хочу, чтобы он попал в неприятности, – мотнула головой мама.
– Миссис Мэй, а что, если он уже попал в неприятности?
Мама отправила старших сыновей на поиски отца, и они вернулись затемно. Той ночью мы не сомкнули глаз. Робби предложил оставить на окне горящую свечу, чтобы отец знал: мы не спим.
В седьмом часу утра хлопнула входная дверь, и я рывком села в кровати.
– Робби! – шепотом позвала я.
Я и Элси спали на одной кровати с Робби, который лежал ногами к нам. Он зашевелился и, приподнявшись на локте, с трудом разлепил глаза. В окно светило утреннее солнце. Робби заметил, что свеча выгорела, и повернулся ко мне. В соседней комнате скрипнула половица.
– Папа, – одними губами беззвучно произнесла я, и мы оба соскочили на пол.
Не успели мы повернуть ручку двери, как из родительской спальни донесся мамин голос:
– Артур, где ты был? Я чуть не умерла от страха!
В ответ раздалось тихое невнятное бормотание.
– Что значит «искал работу»? Где ты пропадал всю ночь? Сейчас шесть утра! Ты ушел, не сказав ни слова, не закрыв лавку… Артур!
Мы с Робби прилипли к двери. Хотя папа вернулся домой, желудок у меня сводило от страха. Снова послышалось бормотание. Я уловила слова «завод» и «автомобили».
– Ты ходил в Лонгбридж?! Но до него десять миль!
– Восемь.
– Твоя лавка здесь. Зачем, скажи на милость, тебе вздумалось тащиться в такую даль? Тебе не нужна работа. Она у тебя есть!
По полу проскрежетали ножки стула, а затем раздался глухой стук, когда папа на него сел.
– Ты витаешь в облаках, Артур! Я как натянутая струна, которая вот-вот порвется, едва справляюсь одна. Я больше не выдержу!
Послышался жуткий звук: папа плакал. Снова шаги, скрип половиц, шуршание.
– Тише, – успокаивала его мама. – Довольно. Если сейчас ляжешь, успеешь пару часов поспать. Похоже, ты шел всю ночь. Давай помогу разуться.
Мы с Робби, не шевелясь, смотрели в стену. Наконец, отцовские ботинки грохнулись на пол. Что имела в виду мама? Не справляется? Не справляется с чем?.. Сердце в груди билось, как молот, желудок урчал. Рядом, пригнувшись, стоял Робби, и я уставилась на вихор, торчащий на его макушке.
– Почему он плакал? – прошептал брат, подняв на меня глаза.
– Не знаю.
Я зашторила окно от солнца, и мы забрались в кровать. Элси крепко спала, раскинувшись, и я аккуратно подвинула ее, чтобы примоститься рядом. Меня трясло от холода, хотя в комнате, где спали пять человек, было тепло и душно. Мама говорила, что открытое окно для грабителя все равно что распахнутая дверь.
Проведя за шитьем около часа, я услышала медленные усталые шаги мистера Ингланда по лестнице. Оказалось, я ждала, пока он пойдет спать, чтобы затем лечь самой. Я отложила работу и погасила лампы. Перейдя в детскую спальню, забралась под одеяло, пододвинула поближе ночник и наконец занялась письмами.
«Дорогая Руби!
Деньги мы получили. Спасибо, что прислала! Мне нужны новые зимние сапоги, и в субботу мы с мамой поедем за ними в магазин. Арчи устроился на работу в мастерскую по изготовлению пружинных матрасов. Приходит домой весь в перьях, и мы сразу начинаем кудахтать, а он страшно бесится! В воскресенье ночью на соседней улице был пожар. Мы видели из окна. Пожарная машина не могла проехать, и мы боялись, что загорится вся улица. В итоге пожарные все же проехали, слава богу. Мама говорит, что не стоит тратить марку в полпенса, если мне нечего сказать. Если ты захочешь прислать со следующим письмом еще денег, то я не против: куплю побольше марок.
С любовью,
«Дорогая Руби!
Я уже ответила на твое предыдущее письмо. Надеюсь, ты его получила. Деньги пришли. И спасибо за открытку. Не уверена, что скалы мне понравились. Уж очень они страшные. Но изображенная внизу лодка с дамой в симпатичной шляпке смотрится красиво. Я бы хотела пойти на вечеринку. Жду твоего ответа.
С любовью,
На меня разом нахлынуло облегчение. Я плакала и улыбалась одновременно. Чтобы успокоиться, я прижала ладони к глазам, а затем со всхлипами и вздохами положила письма Элси на одеяло и потянулась к конверту от Сим. С души будто камень упал.
«Дорогая няня Мэй!
Надеюсь, в Йоркшире все хорошо, и Вы начали обживаться. Пишу Вам в спешке, дабы пригласить на знаменательное событие, однако очень рассчитываю, что Вы сможете приехать. В четверг в Стейнвей-холле[60]в Марилебон состоится наша ежегодная церемония награждения. В этот раз двадцать четыре няни получат особый знак отличия в честь пятилетней службы. Далее последует чаепитие в зимнем саду, на котором будут присутствовать несколько благотворителей и клиентов колледжа. Миссис Уорд вручит почетные значки на сцене в присутствии выпускниц разных лет, среди которых мне хотелось бы видеть и Вас как стипендиата Норланда. А также приглашаю Вас на чаепитие и торжественный ужин, во время которого Вы могли бы рассказать друзьям колледжа о Вашем опыте учебы по стипендиальной программе.
Прошу прощения, что уведомляю Вас за столь короткий срок: няня Гилберт, выпускница-стипендиат, которая изначально должна была участвовать в мероприятии, слегла с корью, и, размышляя, кто мог бы ее заменить, я сразу вспомнила о Вас. Если Вы согласны, я попрошу миссис Ингланд в качестве большого одолжения отпустить Вас на церемонию в Лондон. Вы можете оформить поездку (она займет не более двух дней) в счет ежегодного отпуска. Пожалуйста, ответьте при первой возможности, и я все устрою.
Остаюсь Вашим самым искренним другом,
«Дорогая няня Мэй!
Пишу в надежде, что Вы получили мое письмо от 23 октября. Если нет, то вторично приглашаю Вас на нашу ежегодную церемонию награждения, которая состоится в Стейнвей-холле в Марилебон. Колледж гарантирует компенсацию расходов на проезд поездом и размещение на Пембридж-сквер с питанием. Если согласны, ответьте как можно скорее, поскольку до церемонии остается шесть дней. Однако если семья, в которой Вы работаете, не может отпустить Вас или затрудняется найти временную замену, я продолжу поиски подходящей кандидатуры. Буду крайне признательна за уведомление о любом Вашем решении.
Искренне Ваша,
Несмотря на упущенное время, я тут же написала мисс Симпсон ответ, объяснив свое молчание задержкой писем на почте, и выразила сожаление, что не смогла присутствовать на церемонии награждения. И я не совсем лукавила. Я скучала по Лондону с его яркими огнями и многолюдными улицами, по его суете и шуму. Но теперь все это стало для меня далеким миром: колледж, оживленная атмосфера в столовой, лимонный пирог по пятницам, опрятные студентки с вышивкой в круглых пяльцах и листками бумаги, пахнущей фиалками.