Однажды вечером Дик позвал всех поужинать. Алек отправлялся на официальный прием, а Люси с леди Келси собирались в театр, поэтому он пригласил Джулию Кроули в оперу. В «Савое» к ним должен был присоединиться Роберт Боулджер, которого Ломас позвал, чтобы не садиться за стол впятером. Расчесавшись с особой тщательностью обладателя редеющей шевелюры, Дик ждал миссис Кроули в вестибюле. Наконец та появилась. В платье из расшитой цветами парчи она выглядела очаровательно, словно пастушка с картин старых французских мастеров. Бриллиантовое ожерелье и тиара в темных волосах придавали ей сходство с грациозной принцессой, по какой-то прихоти очутившейся среди простых людей.
— Мне кажется, кругом одни глупцы, — сразу заявила она. — Одна женщина только что сказала мне: «Говорят, вы отправляетесь в Америку. Обязательно загляните к моей сестре — она будет очень рада». — «С удовольствием, — отвечаю я, — а где живет ваша сестра?» — «Джонсвилль, штат Огайо». — «Боже правый, — говорю, — а я — в Нью-Йорке. Что я забыла в Джонсвилле, штат Огайо?»
— Вам следует сохранять спокойствие, — отозвался Дик.
— Не буду я сохранять спокойствие. Какая-то тощая сутулая дама уверена, что я живу по соседству с индейским вигвамом! А у самой нижние юбки наверняка грязные.
— Почему?
— Англичанки все такие.
— Что за чудовищная клевета! — воскликнул Дик.
В этот момент в зал вошла леди Келси в сопровождении Люси. Мгновением позже появились Алек с Робертом Боулджером. Все расселись за столом и приступили к ужину.
— Ненавижу Амелию! — решительно заявила миссис Кроули, откладывая свои длинные белые перчатки.
— Мне жаль, что вы относитесь к этой милейшей особе с таким предубеждением, — отозвался Дик.
— Амелия — воплощение всего, что мне категорически не нравится в женщинах. Фигура никуда не годится, ноги слишком длинные, корсет не носит. Она мухи не обидит и вечно щеголяет в нарядной шляпке, пока светло.
— Кто такая Амелия? — спросил Боулджер.
— Будущая жена мистера Ломаса, — пояснила с лукавым видом американка.
— А я и не знала, что ты обручен, Дик, — сказала леди Келси, немного задетая тем, что ей никто не сообщил.
— Я не обручен и никакой Амелии даже не видел. Это выдумка миссис Кроули — воображаемая женщина, на которой я мог бы жениться.
— Я отлично знаю Амелию, — продолжала миссис Кроули. — Она носит пышные накладные волосы и будет вами восторгаться. Она милая, кроткая и не сомневается, что вы просто чудо. Но от меня она любезности не дождется.
— Дорогая моя, Амелия вряд ли будет от вас в восторге. Вы слишком открытая, и американский акцент ей не понравится. Не забывайте: ее дедушка был баронет.
— Я обязательно покажу ее Флемингу как пример женщины, на которой ни за что нельзя жениться. «Посмеешь жениться на такой, Флеминг, — скажу я, — не получишь от меня ни пенса. Все завещаю Университету Пенсильвании».
— Если мне доведется повстречать Флеминга, то я с нескрываемым удовольствием отвешу ему пинка, — заявил Дик. — Отвратительная маленькая бестия.
— Что за чушь! Послушайте, дражайший мистер Ломас, да Флеминг вас одной рукой поднимет и зашвырнет далеко-далеко.
— Должно быть, этот Флеминг крепкий малый, — заметил Бобби, понятия не имевший, о ком идет речь.
— Еще бы, — подхватила миссис Кроули. — Он с трех лет в седле. Берет любой барьер — ни разу даже бровью не повел. Еще он лучший пловец во всем Гарварде. А как стреляет… Вы бы только видели, мистер Маккензи! И вообще он просто чудо.
— Флеминг — самодовольный болтун, — заявил Дик.
— Боюсь, ты для него старовата, — обратилась миссис Кроули к Люси, — иначе я бы вас поженила.
— Флеминг ваш брат? — спросила леди Келси.
— Нет, сын.
— Но у вас же нет сына, — раздраженно отозвалась пожилая дама в полном недоумении.
— Нет. Но если бы был, его бы звали Флеминг.
— Не сердитесь на них, тетя Элис, — улыбнулась Люси. — Они вечно спорят про несуществующих Амелию и Флеминга, причем иногда с такими подробностями, что я начинаю в них верить.
Впрочем, при всей кажущейся беззаботности, миссис Кроули была весьма благоразумной особой. Отвозя Дика после ужина в своем экипаже, она показала, что хоть и болтала без остановки, не упустила ни единой детали.
— Зачем вы пригласили Бобби? Он вас чем-то разозлил? — вдруг спросила она.
— Господи, конечно нет.
— Надеюсь, Флеминг в вашем возрасте не будет таким ослом.
— А Амелия будет поучтивее с симпатичным мужчиной средних лет, которому посчастливится стать ее мужем.
— Вам стоило бы заметить, что Люси весь вечер глаз с Алека не сводила, а бедный мальчик кусал локти от ревности и досады.
— О чем вы?
Миссис Кроули посмотрела на него с презрительной улыбкой.
— Вы что, не заметили, что Люси безумно влюблена в Маккензи? Ее совершенно не заботит, что бедняга Бобби десять лет служил ей как верный пес, выполнял все просьбы и вообще был безгранично добр и предан.
— Поразительно! — ахнул Дик. — Мне и в голову не пришло, что Люси может влюбиться. Вот бедняжка. Как жаль.
— Почему?
— Алек и не думает жениться. Он не такой.
— Чепуха. Любой мужчина женится, если женщина этого правда захочет.
— Не говорите так. Вы меня пугаете.
— Не беспокойтесь, — холодно отозвалась миссис Кроули, — я отвечу отказом.
— Как мило с вашей стороны, — улыбнулся Дик. — Впрочем, я вряд ли рискну сделать вам предложение.
— Мой друг, вас спасет лишь внезапное бегство.
— Почему же?
— Даже слабоумному ясно, что последние четыре года вы только и ждете возможности просить моей руки.
— Я ни за что не предам Амелию.
— Думаю, она вас не любит.
— Я этого и не говорил. Зато она мечтает выйти за меня замуж.
— Что за омерзительное тщеславие!
— Вовсе нет. Любой уродливый и отвратительный старик легко найдет себе множество очаровательных невест. Если женщина и вправду мила, то замужество для нее — единственный путь к безбедному существованию.
— Довольно об Амелии. Поговорим обо мне, — сказала миссис Кроули.
— Вы и вполовину не так интересны.
— Тогда пригласите ее завтра в театр вместо меня.
— К сожалению, она занята.
— Я ни за что не стану служить ей заменой.
— А я, кроме билетов, уже заказал изысканный обед в «Карлтоне».
— И что же в меню?
— Раковый суп.
Миссис Кроули состроила гримаску.
— Филе морского языка по-нормандски.
Она пожала плечами.
— Утка.
— С салатом из апельсинов?
— Да.
— Пожалуй, отвращения это у меня не вызовет.
— И еще я заказал торт-суфле с мороженым.
— Нет.
— Почему?
— Вы недостаточно милы со мной.
— Если всякий, кто приглашает вас в театр, непременно делает предложение, то откуда такие познания в драматическом искусстве?
— Хорошее воспитание, — скромно отозвалась она, когда экипаж остановился у двери Дика.
На прощание миссис Кроули подарила спутнику очаровательную улыбку. Понимая, что Дик готов просить ее руки, она решила, что не против. Оба не хотели торопить события, рассчитывая в конце концов сдаться лишь в ответ на отчаянные уговоры. Они любили друг друга с легким сердцем.
Компания рассталась после Троицы. Алек отправился к себе в Шотландию, а потом собирался провести неделю в Ланкашире. Он всегда с искренним интересом вникал в дела угольной шахты, приносившей ему внушительный доход, и теперь какие-то вопросы требовали его личного внимания. Миссис Кроули поехала в Блэкстейбл — ведь Корт-Лейс по-прежнему оставался в ее распоряжении, Дик же направился в Париж, доказывая самому себе, что ни на день не состарился. Они договорились встретиться по возвращении — в день, на который леди Келси, убедившая Люси наконец отказаться от затворничества, назначила танцы. Это будет первый бал, что она даст после долгих лет, и все должно быть идеально. Леди Келси питала очаровательную слабость к хорошему обществу, а присутствие Алека должно было добавить вечеру блеска. Пока же они с Люси отправились в ее усадьбу на берегу Темзы и вернулись лишь за два дня до бала. В доме царила тревожная суматоха. Леди Келси не могла уснуть: то она опасалась, что никто не придет, то, наоборот, что гостей нечем будет кормить.
И вот наступил назначенный день.
Впрочем, тут произошло событие, предвидеть которое мог бы разве что Алек, но он по возвращении из Африки думал только о Люси и упустил из виду возможную опасность.
Фергус Макиннери, которого Маккензи три года назад с позором выгнал из отряда, нашел способ отомстить.
Первой из заинтересованных узнала новости леди Келси. Вместе с завтраком в спальню принесли утренние газеты. Наливая кофе, она лениво пробежала светские новости в «Морнинг пост», а затем взяла «Дейли мейл» и замерла. На самом видном месте красовалась заметка, озаглавленная «Смерть мистера Джорджа Аллертона». Заметка представляла собой письмо в одну колонку, подписанное «Фергус Макиннери». С изумлением и беспокойством леди Келси погрузилась в чтение. С первого раза она ничего не поняла и перечла еще раз. Теперь смысл был совершенно ясен, и ее охватил леденящий ужас. Автор письма решительно, не стесняясь в выражениях, обвинял Алека Маккензи в том, что тот отправил Джорджа Аллертона на верную смерть ради собственного спасения. Статья изобиловала упоминаниями «вероломства» и «трусости». Были указаны даты и приведены свидетельства туземцев.
С едким сарказмом упоминались почести и награды, которых Маккензи был удостоен за свои подвиги, в конце же ему предлагалось обратиться в суд и обвинить автора в клевете. Сначала все это показалось леди Келси чудовищным. Позор, настоящий позор. Однако тут обнаружилась редакционная статья на ту же тему — и теперь она уже не знала, чему верить. Там прямо и недвусмысленно утверждалось, что на первый взгляд предъявленное в письме обвинение выглядит весьма серьезным и Алеку следует незамедлительно ответить. Звучали громкие слова и намеки на вселенский скандал. Требовалось срочное опровержение. Леди Келси понятия не имела, что делать, и тут же подумала про бал, успех которого эти разоблачения ставили под угрозу. Ей срочно требовалась помощь. Если кого эти новости и касаются, то в первую очередь ее племянницы. Она позвонила горничной и велела той срочно вызвать по телефону Дика Ломаса. В это время на лестнице раздались шаги Люси — та спускалась пожелать доброго утра. Леди Келси быстро спрятала газету.