– Согласен, – холодно сказал мистер По. – Что на кону?
Преподобный Гризвольд схватил мою руку:
– Победитель получит привилегию покатать миссис Осгуд в лодке по заливу.
– Едва ли это награда, – сказала я, высвобождая руку и кладя ее на плечо Эллен.
– Ставьте деньги, – сказала, кашляя, миссис По.
Мистер По даже не взглянул на жену.
– Я принимаю предложение преподобного Гризвольда.
Они не успели еще пожать друг другу руки, а двуколки внизу уже рванулись с места. Застучали по грунтовой дороге копыта. Защелкали кнуты. Те, кто сидел в соседних экипажах, подняли крик, и миссис Клемм зажала Винни уши.
Лошади ноздря в ноздрю неслись по дороге. Я прижала к себе Эллен, опасаясь, что вот-вот произойдет несчастный случай.
Преподобный Гризвольд вскочил на ноги:
– Он выигрывает! Выигрывает!
Вдруг лошадь денди взбрыкнула, будто ее ужалили в заднюю ногу, двуколку повело в щебенке и гравии, и ирландец вырвался вперед. Его лошадь преодолела изрядное расстояние, прежде чем денди успел выровнять свой экипаж. Когда ирландец пересек финишную черту, его приятели возликовали.
Преподобный Гризвольд плюхнулся на сиденье:
– Нарушение! Явно было какое-то нарушение! Миссис Осгуд, я надеюсь, вы не позволите ему катать вас на основании этого недоразумения.
Мистер По хладнокровно подобрал вожжи.
– Не припомню, чтобы мы оговаривали, что все обязательно должно быть честно. Речь шла только о победителе.
– Тебе следовало поставить деньги, – сказала миссис По.
– Моя жена знает, что я всегда ставлю на тех, у кого нет шансов.
– Даже если они беспринципны и безжалостны? – требовательно спросил преподобный Гризвольд.
– Принципиальными становятся люди, чьи предки были безжалостно беспринципны, обеспечив тем самым своим детям возможность проявлять разборчивость и чувствительность.
– Сэр, вы говорите, как какой-то бандит.
Мистер По улыбнулся.
– Нет, всего лишь как человек, у которого не было достаточного количества безжалостных предков. – И он снова повернулся вперед и тряхнул поводьями.
Наш экипаж вновь захрустел по гравию. Я знала, что миссис По смотрит на меня, и изобразила, будто поглощена видом. По обе стороны дороги на скальных выступах тут и там лепились дома фермеров, оставшихся на бобах, когда через их земли проложили дорогу. Соединенные с трактом извилистыми лестницами, эти домики казались стоящими на скалах маяками.
– По-моему, эта сельская местность выглядит как-то странно, – сказала миссис Клемм.
– Скоро тут все будет на одном уровне с дорогой, – сказал преподобный Гризвольд. – Все эти фермы снесут и построят новые дома, гораздо больше и лучше этих.
Заметив расстроенное выражение на личике Винни, я сказала:
– Все же не в ближайшее время.
– О, я бы не стал на это рассчитывать, – проговорил преподобный Гризвольд. – Мир вокруг нас меняется, и мы ничего не можем с этим поделать. Если вы мне не верите, приезжайте сюда через год. К тому же меняется не только земля, но и мы с вами. Попомните мои слова, через пару лет вы сами себя не узнаете.
Винни нахмурила свои мягкие брови.
– Ой, посмотри-ка, коровы, – сказала я ей.
Мы подъехали к полю на пересечении Третьей авеню и Старой Восточной Почтовой дороги, и мистер По свернул с гравийной дороги на грунтовую. Теперь мы ехали вдоль пастбища, и девочки привстали, чтобы посмотреть на стада.
– Правда, они милые? – спросила я. – Такие светло-коричневые, большеглазые. Они похожи на оленей.
– Это гернезийские коровы, – проговорил преподобный Гризвольд. – Так они называются. Считается, что они дают отличное молоко.
– Тогда это, должно быть, счастливые коровы, – сказала миссис По.
Винни с надеждой посмотрела на нее и спросила:
– Как клевер с четырьмя листиками?
Миссис По подавила кашель.
– Нет, они не принесут тебе удачи, просто им самим повезло. Раз они дают хорошее молоко, их не съедят. Во всяком случае, пока они не перестанут доиться.
Стоящая у самой дороги корова перестала щипать траву и подняла на нас свои прекрасные глаза.
– Привет! – пропела ей миссис По. – Мы тебя не съедим… пока что.
– Мы едим коров? – спросила жену поэта Винни.
Я поманила Винни к себе на колени.
– Мы ведь горожанки, – объяснила я остальным, обнимая дочку. – Мы не слишком задумываемся над тем, откуда на наших тарелках берется пища.
Миссис По потянула с руки перчатку.
– Но вы должны. Вам следует осознавать, что эти создания отдают за вас жизни.
– Виргиния! – воскликнула миссис Клемм.
Миссис По нежно улыбнулась.
– Простите, но они умирают из-за вас, сколько бы вы ни пытались это игнорировать. Мы все – убийцы.
– Вы должны немедленно это прекратить, – сказал преподобный Гризвольд. – Подумайте о детях.
Миссис По стянула перчатку, обнажив крупный волдырь на мякоти большого пальца, окруженный воспаленной кожей, – серьезный ожог. Она показала его мне со словами:
– Происшествие на кухне.
Ее мать судорожно вздохнула.
Внезапно преподобный Гризвольд воскликнул:
– Помедленнее! – Держась за перила линейки, он прищурился, будто что-то выискивая. – Я знаю, где мы! Там – вон там – река. А вот и мост!
Мы посмотрели на речку, которая несла свои воды среди полей и скал, а потом исчезала под мостом.
– А вот и отметка для Пятнадцатой улицы, она будет тут. Мы на Мосту Поцелуев номер два! Остановите! Остановите!
Мистер По остановил лошадь на низеньком каменном мосту. Миссис По, морщась, снова натянула на волдырь перчатку.
– Я только недавно читал про знаменитые Мосты Поцелуев в старом Нью-Йорке, – сказал преподобный Гризвольд. – Их всего три, они очень известные и очень древние. Впрежние времена мужчины целовали на этих мостах женщин, о которых они заботятся, был такой обычай.
Миссис По обратила свое детское личико к мужу:
– Тогда лучше поцелуй меня, Эдди.
Мистер По развернулся на месте возницы:
– А что, если на попечении джентльмена больше одной дамы?
Мое лицо вспыхнуло.
– Вы не можете целовать всех, – с жаром заявил преподобный Гризвольд.
Мистер По слегка нахмурился:
– Вы хотите, чтобы я забыл о тетушке?
– О! – только и сказал преподобный Гризвольд. Пока женщины По встали, чтобы получить свои поцелуи, он, часто моргая, повернулся ко мне: – Мадам?
Я протянула ему руку.
Линейка дернулась, трогаясь, и губы преподобного Гризвольда соскользнули с моей перчатки. Я обвила руками Винни, вновь удивляясь тому, что оказалась частью такой странной компании.
Мы катили по дороге, пока наконец впереди не заискрила на солнце широкая лента Ист-Ривер.[60] Грузные пароходы бороздили темную воду, извергая в ярко-голубое небо клубы дыма. Слева виднелась южная оконечность острова Блэквелл, леса которого скрывали исправительный дом и лечебницу для душевнобольных. Странно, что мисс Фуллер встретила там мистера По. Может быть, он действительно пишет об этом рассказ?
– Красиво, – сказала Винни.
– Да, красивый вид, – сказала миссис По. – Эдди, я хотела бы, чтоб у нас тут был дом.
– Сначала мне придется на него заработать.
– Дом Грили дальше по дороге, – сказал преподобный Гризвольд. – Большой дом, очень большой. Я как-то раз был у него к обеду.
– Но на вас не заметно надкусов, – сказал мистер По.
Преподобный Гризвольд недоуменно прищурился, а мистер По тем временем привязал лошадь к дереву и помог дамам сойти.
– О, я понял, – наконец заговорил преподобный Гризвольд. – Не слишком-то смешно.
Миссис По облюбовала место под кленом и принялась опустошать принесенную мною корзину.
– Я проголодалась.
Преподобный Гризвольд нырнул в свою корзинку и извлек оттуда бутылку вина.
– Кто-нибудь жаждет? По, бьюсь о заклад, вы не откажетесь.
– Благодарю, – невозмутимо ответил мистер По, – но я захватил флягу с водой.
Ветер трепал наши юбки и ленты на шляпах, пока мы ели хлеб, сыр и маринованные пикули. Вкус пищи казался еще лучше благодаря свежему бризу. Так как никто к нему не присоединился, преподобный Гризвольд сам прикончил свою бутылку. Потом он играл в «Али-Бабу» с моими девочками (мы с миссис По тоже участвовали), но был так свиреп, что игру пришлось прервать. После он заснул под кустом в самый разгар игры в прятки.
Мои дочери почувствовали, что он уже ни на что не годен, и оставили его в покое, сосредоточив всю энергию на мистере По, как сосредоточили бы ее на своем отце, будь он тут. Миссис Клемм с головой ушла в свое вязание, миссис По плела венок из фиалок, а девочки все требовали, чтобы мистер По с ними играл. Даже Эллен давилась восторженным смехом, когда он бродил туда-сюда, делая вид, что не может их отыскать.
Наконец он осалил Винни, присевшую на корточки за скалой с видом на впадающую в залив реку:
– Палочка за Винни!
Она, смеясь, выскочила из своего укрытия:
– Спрячьтесь получше, а то я вас найду!
Она встала лицом к скале, как положено водящему, зажмурилась и принялась считать вслух. Я на цыпочках пошла в противоположную сторону от места, где пряталась в последний раз. Чувствуя легкий тревожный трепет, который всегда сопутствует страху, что тебя обнаружат, даже если речь идет всего лишь о глупой детской игре, я поднялась на небольшой холм и опустилась на колени за тополями. Я не сводила глаз с Винни – она была слишком близко к реке, так что я волновалась.
Кто-то дотронулся до моего плеча, и я вздрогнула от неожиданности.
– Прошу прощения. – Мистер По опустился рядом со мной.
Радость забурлила в моей крови, но я быстро обуздала это чувство.
– Вы настоящий мастер таинственных появлений.
– Девяносто девять, – продолжала считать Винни, – сто! Пора не пора – я иду со двора!
Я смотрела, как она шла к скалам, за которыми я раньше пряталась.
– Она идет не в ту сторону. Надо остановить ее, пока она не забралась слишком далеко.