ксперта рассматривает нижний угол полотна. Миссис Тинкхэм, робко указывая на картину, шепчет:
– Похоже на то, как мой внук Чарли – ему недавно четыре стукнуло – рисует букву «Х». Такой смышленый малыш, знаете ли…
Дама вздрагивает, замечает миссис Тинкхэм, пристально осматривает ее с головы до ног, несколько дольше задержав внимание на берете с птичкой, и, кажется, приходит к совершенно определенному заключению.
– Вы, наверное, считаете, что это полная ерунда?
– О нет, нет, – мямлит миссис Тинкхэм. – Я только никак не пойму, кто из них кто. В смысле – кто здесь Гамлет, а кто Полоний?
Дама поднимает брови, насколько это позволяет анатомия, и, презрительно скривившись, цедит сквозь зубы:
– Их здесь, полагаю, вовсе нет!
– Да что вы? – Миссис Тинхэм оглядывается, как бы желая удостовериться, что сбежавшие с картины Гамлет и Полоний не прячутся у нее за спиной. – А что же это тогда?
– Это, – молвит дама замогильным голосом, – метафора смерти!
– Иисус, Мария, Иосиф! – шепотом вскрикивает миссис Тинкхэм и бочком отходит к следующему экспонату, опасливо косясь на даму в пончо, которая теперь принимается изучать верхний угол картины.
Следующим экспонатом оказывается инсталляция «Гамлет-утюг». На белом кубе из крашеной фанеры установлен старинный чугунный утюг с откинутой крышкой. Подойдя поближе, миссис Тинкхэм обнаруживает, что утюг битком набит скомканными страницами из дешевого издания «Гамлета».
– В точности как у моей бабушки Флоренс, – шепчет сама себе миссис Тинкхэм. – Только без Гамлета внутри. Но почему, почему Гамлет – непременно утюг?
Миссис Тинкхэм перекладывает ридикюль из правой руки в левую, запускает руку в карман плаща, выуживает носовой платок и громко сморкается. Эта незамысловатая операция способствует прозрению.
– Гамлет – утюг, потому что он толстый и неуклюжий! – сделав это сообщение Гамлету-утюгу, миссис Тинкхэм прячет платок в карман и уверенно движется дальше.
«Непреодолимое влечение» – такая надпись помещается на табличке у подножия огромного гипсового фаллоса, установленного прямо на паркетном полу зала. Верхушка фаллоса увенчана позолоченной короной. Щеки миссис Тинкхэм слегка розовеют от смущения, однако наша героиня не спешит ретироваться и смело осматривает экспонат снизу доверху, а затем принимается изучать табличку. В отличие от двух предыдущих творцов, создатель «Непреодолимого влечения» не стал полагаться на догадливость публики и добавил объяснение: «Скульптура символизирует Эдипов комплекс, которым страдает Гамлет, испытывающий непреодолимое влечение к своей матери, Гертруде». «Интересно, каким комплексом страдает создатель этой скульптуры?» – задается вопросом миссис Тинкхэм, но поблизости нет никого, кто мог бы дать на него ответ, поэтому наша героиня, покачав головой, перемещается к следующему шедевру.
На невысоком постаменте, сделанном, кажется, из прессованного мусора, стоит облупленная жестяная ванна, наполовину заполненная водой. В воде одиноко плавает маленький пластмассовый пупс. Рядом с ванной стоит выкрашенный черной краской табурет. «Гамлет, оплакивающий Офелию, – гласит табличка. – Присядьте на табурет и почувствуйте себя скорбящим Гамлетом».
Миссис Тинкхэм решает, что дать отдых ногам будет совсем неплохо, и усаживается на табурет. Почувствовать себя скорбящим Гамлетом у нее не получается, но зато, сидя у самой ванны, героиня замечает множество мелких монет, лежащих на дне. Видимо, туристы, привыкшие бросать монетки в любой резервуар с водой, и здесь не прошли мимо.
Спустя пять минут, довольно крякнув, миссис Тинкхэм поднимается с табурета и переходит в следующий зал, где перед ее взором предстает следующий экспонат.
Клетчатый ковер на полу играет роль шахматной доски. Все белые клетки заняты черными пешками, в то время как на одной черной клетке помещается сувенирная фигурка гвардейца в медвежьей шапке. На табличке написано: «Гамлет встречается с актерами». Возле композиции стоит пожилой мужчина в клетчатом пиджаке и задумчиво потирает подбородок.
Миссис Тинкхэм неслышно подкрадывается и становится рядом с мужчиной.
– Как думаете, это шах или мат? – спрашивает наша героиня.
Мужчина, с удивлением обнаружив возле себя пожилую даму с ридикюлем и птицей на голове, подслеповато щурится, затем перестает тереть подбородок и достает из нагрудного кармана очки с отломанными дужками и прикладывает к их глазам, словно лорнет.
– Думаю, мадам, для гвардейца это определенно мат, поскольку силы противника, как мы можем видеть, значительно превосходят.
– Я так и знала, – удовлетворенно молвит наша героиня.
Церемонно поклонившись друг другу, мужчина и миссис Тинкхэм расходятся в противоположные стороны.
Уже на самом выходе миссис Тинкхэм обнаруживает еще один экспонат. Большой монитор, установленный на замысловато изогнутой подставке, приглашает сыграть в компьютерную игру «Альтернативный финал». Миссис Тинкхэм подходит поближе и видит, что на экране воссоздана сцена дуэли Гамлета и Лаэрта. Тщательно прорисованные персонажи неподвижно замерли в ожидании. Надпись, идущая через весь экран, гласит: «Нажмите на любого персонажа и выберите предмет». Миссис Тинкхэм воровато оглядывается по сторонам и легонько нажимает на Гертруду. Вокруг головы королевы возникают предметы: кубок с ядом, утюг, корзинка для покупок, кошка и рапира. Миссис Тинкхэм несколько мгновений раздумывает, а затем выбирает утюг. Гертруда оживает, хватает утюг, подходит к Гамлету и ударяет его по голове. Миссис Тинкхэм тихонько вскрикивает, прикрывая ладошкой рот. Гамлет падает замертво. Экран заполняется ярко-красным театральным занавесом, на котором появляются надписи «Конец» и «Повторить».
– Нет уж, мерси, – шепчет миссис Тинкхэм и покидает выставку, с удовлетворением отмечая про себя, что это было, вне всякого сомнения, очень познавательное мероприятие.
Воскресенье
Иль здесь обман, и это все не так?
По воскресеньям миссис Тинкхэм делает вид, что посещает зоопарк.
Выйдя из дому ровно в девять утра, наша героиня следует по Мейден-лейн до перекрестка с Бедфорд-стрит, где поворачивает налево и вскоре оказывается перед ярко-розовой дверью. За дверью находится небольшая лавка, битком набитая шоколадными конфетами и полосатыми леденцами всех мыслимых и немыслимых форм и цветовых сочетаний.
Бодро звякает дверной колокольчик, и хозяин лавки – громадный индус по имени Динеш – широко улыбаясь, приветствует миссис Тинкхэм. В силу общих габаритов приветливая улыбка на лице Динеша выглядит как гримаса людоеда, завидевшего жертву, однако миссис Тинкхэм не из тех, кого можно смутить такой мелочью.
– Доброе утро, дорогуша, – молвит наша героиня.
– Чем могу служить, мадам? – спрашивает Динеш, наклоняясь к покупательнице с грацией циркового силача.
– Ох, у вас тут столько всего, я даже не знаю, – миссис Тинкхэм разыгрывает замешательство, и хозяин лавки, хорошо знающий все нюансы этой игры, терпеливо ожидает, привалившись к прилавку.
– Я, знаете ли, иду сегодня с внуками в зоопарк, – продолжает миссис Тинкхэм, – вот и решила купить чего-нибудь сладкого, побаловать ребят.
Динеш кивает головой, но не говорит ни слова. На этой стадии игры главное – не встрять с неловким комментарием, не задать упреждающий вопрос, и тем не разрушить всю партию. Всякий раз, когда миссис Тинкхэм заходит сюда, состав юных родственников, ведомых в зоопарк, варьируется. Иногда это всего лишь один внук или внучка (всякий раз под новыми именами), иногда – внучатые племянники, близнецы из Глазго, иногда – дети некоей дамы из Чичестера, характер родства коей с миссис Тинкхэм не поддается уразумению.
– Бедные детки, – продолжает наша героиня, – так редко едят сладкое. Их родители прямо помешались на всех этих новомодных теориях – ну, знаете, будто сладкое вредит здоровью, леденцы – это отрава и так далее. А я всегда говорю – какое же детство без хороших леденцов или тянучек? Впрочем, тянучек теперь, как я погляжу, уже и не делают. Зато вот эти мармеладные червячки очень миленькие. Грегори наверняка будет рад. А Стивену подойдут вот эти шарики на палочках.
«Ага, – отмечает про себя Динеш, – значит, на сей раз это Грегори и Стивен».
Сделав выбор для воображаемых внуков, миссис Тинкхэм перемещается к прилавку с шоколадными конфетами, чтобы побаловать себя. С интересом осмотрев лоток с шоколадными пенисами на палочке (Динеш в этот момент с преувеличенными вниманием изучает ногти на правой руке), наша героиня переводит взгляд на крошечные кэбы – настоящие произведения искусства, сделанные из черного и белого шоколада.
– Какие изумительные машинки! – восклицает миссис Тинкхэм. – Дайте-ка мне четыре машинки, дорогуша, кулек вон тех мармеладных червячков и дюжину леденцов на палочке.
Динеш упаковывает конфеты, принимает деньги, выдает сдачу.
– Стивен очень хочет увидеть броненосца, – доверительным тоном сообщает тем временем миссис Тинкхэм. – Знаете, такой зверь в доспехах?
Динеш кивает головой.
– Говорят, – продолжает наша героиня, – что у него идеальная память. Он никогда ничего не забывает.
– А разве не у слонов? Это же вроде как у них память такая, что они ничего не забывают, – Динеш озадаченно потирает подбородок. – Помните ту историю про портного, который проткнул слону иголкой ногу…
– Ай, это все Киплинг сочинил, поверьте мне, – миссис Тинкхэм решительно отмахивается от версии про слонов. – Броненосец – вот кто помнит всё!
С этими словами наша героиня откланивается и покидает лавку, прижав к груди внушительный пакет со сладостями. Пройдя до Стрэнда, миссис Тинкхэм описывает круг и возвращается домой с другого конца Мейден-лейн.
Воскресная программа выполнена, и теперь можно заварить огромный чайник чаю и, устроившись у окна, наблюдать за прохожими. Сладости из пакета Миссис Тинкхэм перекладывает в старомодную серебряную вазочку и ставит на кофейный столик справа от кресла. В кухне закипает чайник, оповещая паровозным гудком, что он уже готов. Миссис Тинкхэм довольно крякает и идет готовить чай. Воскресный день пролетит быстро; оглянуться не успеешь, как за окном загорятся желтые фонари.