— Это я, — всхлипнула Пат. — Мне было очень плохо. Когда я пришла в себя, мне было очень плохо.
— Вы взяли пробы этого… вещества? — спросил Ховерс у Пурвиса.
— Да, в данный момент они находятся в лаборатории.
Ховерс стал рассматривать большую фотографию Пат.
Точно такая же стояла в квартире Карвера. Это была одна из шести фотографий, сделанных по ее заказу у очень хорошего мастера. Та, что в руках Ховерса, была надписана «Моему любимому Лилу. Навсегда. Патриция».
— Нет, — прошептала Пат.
Ховерс сделал вид, что ничего не слышал, и спросил:
— Где вы обнаружили эту фотографию, сержант?
— Моя фамилия Жиль, сэр, — подсказал он. — Я нашел эту фотографию на камине. Правда, я до нее не дотрагивался, впрочем, как и до всего остального в комнате. Обнаружив труп, я сейчас же спустился вниз, позвонил в комиссариат и сообщил о случившемся.
— Вы разговаривали с соседями, до того как приехала бригада по расследованию убийств?
— Да, сэр. Я разговаривал с теми жильцами, от которых звонил по телефону.
Достав из кармана записную книжку, Жиль заглянул в нее и сказал:
— Это Чарльз Свенсон и его жена.
— Что они сообщили?
— Они сказали, что чего-то подобного следовало ожидать.
— Почему?
— Потому что молодая рыжеволосая женщина, которая приходила к Кери два или три раза в неделю в течение шести месяцев, по их мнению, была замужем.
— Они опознали в этой женщине миссис Стон?
— Конечно, они не знали ее имени, но я попросил Свенсона подняться со мной, где Боб караулил миссис Стон. Мистер Свенсон опознал в ней молодую женщину, приходившую на квартиру Кери.
Помощник прокурора повернулся к Пат;
— Как вы это объясните, миссис Стон?
— Он лжет, — ответила Пат. — Он безусловно лжет. Я не знала этого Кери. Я увидела его в первый раз только тогда, когда очнулась в его квартире.
— Другими словами, несмотря ни на что, вы не сознаетесь?
— Да.
Пат снова умоляюще посмотрела мне в глаза, и я вдруг засомневался. В конце концов, ведь я прожил с ней так долго. Она не могла обмануть. Правда, все факты были против нее.
Я почувствовал, как у меня закружилась голова. Ведь, в сущности, я совершенно не знал, чем она занималась, когда меня не было дома.
Пат опустила глаза. Ее распухшие губы дрожали. Ховерс закурил.
— Последний вопрос, сержант… Как вела себя миссис Стон, пока не приехала бригада по расследованию убийств?
Жиль положил записную книжку в карман.
— О! Она вела себя как многие перепившие женщины. Временами она впадала в транс, потом вдруг приходила в себя и пыталась оттолкнуть Боба. При этом она говорила, что ей необходимо накормить Германа обедом. Должен отметить, что агрессивности она не проявляла.
— Благодарю, — сказал Ховерс. — Это все, сержант?
— Жиль, — терпеливо подсказал сержант.
Отпустив патрульных, Ховерс сказал Пурвису:
— Ну вот, теперь я вас покину. Постарайтесь вести дело как можно деликатнее. Надеюсь, вы понимаете, что это в ваших интересах. — После этого он повернулся ко мне и снисходительно сказал: — Я очень огорчен, Стон. Я считаю, что она, без всякого сомнения, виновна, и будет очень хорошо, если вы уговорите ее признаться… По крайней мере, это расположит к ней судей.
Я отвернулся.
Пожав плачами, Ховерс вышел из кабинета.
Джим спросил у меня:
— Ты не хочешь с ней поговорить?
— Нет, — мрачно ответил я.
II
В кабинете клубился сигаретный дым, без конца звенел телефон, стучал телетайп. Большинство полицейских ушли, а я все сидел и думал.
Итак, жена изменила мужу и убила своего любовника? Ну и что дальше?
Джим придвинул свой стул поближе к Пат и сел;
— Как дела, малышка?
Пат попыталась улыбнуться:
— Не очень-то хорошо, Джим.
— Может быть, что-нибудь выпьешь?
— Нет, — отказалась Пат.
Джим Пурвис нервно провел желтыми от никотина пальцами по начинающим седеть волосам. Я знал, что он очень любит меня и Пат, но не знает, как ее утешить. Похоже, он бы сейчас с удовольствием поменялся местами с любым постовым, лишь бы не вести дело Пат.
— Ну хорошо, детка, — сказал он. — Давай-ка начнем все с самого начала.
Пат вытерла щеки рукавом платья.
— Как тебе угодно, Джим. — Она постаралась улыбнуться и добавила: — Я знаю, что это твоя обязанность.
— Ты правильно все понимаешь, — участливо сказал Джим и взял со стола протокол допроса. — Итак, по вашим показаниям, вы вчера побывали в донорском пункте и сдали там кровь. После этого вы пошли в продуктовый магазин.
— Да, это так.
— Сделав необходимые покупки, вы пошли домой, но по дороге зашли в бар купить Герману сигареты.
— Да.
— «Кэмел», которые курит Герман, там на было, но хозяин бара сказал, что их завезут с минуты на минуту, и вы решили подождать. Вы выпили кока-колы… — Он бросил взгляд на протокол. — Один стакан кока-колы, как здесь написано. Что с вами произошло дальше не помните… Очнулись в совершенно незнакомой квартире обнаженной. Это была квартира Кери. Ее хозяин в это время уже лежал мертвый в своей постели.
С трудом, словно ей мешал говорить комок в горле, Пат выговорила:
— Да.
— Тогда скажите мне… Вы поехали к Кери на своей машине?
— Нет! — возмущенно воскликнула Пат. — Как я могла это сделать?
— Ну да, конечно! Ведь последнее, что вы помните, то, как вы пили кока-колу в баре человека по фамилии Майерс.
— Да, все было именно так.
— И вы утверждаете, что в тот вечер побывали в квартире Кери впервые?
— Да.
Пурвис задумчиво посмотрел на лежавший на столе портрет Пат из квартиры Кери.
Перехватив его взгляд, Пат сказала:
— Я не могу объяснить, каким образом у этого человека оказалась моя фотография.
— Но ведь надпись на ней сделана вами?
— Я не могу объяснить, как появилась эта надпись, — пробормотала Пат. — Скорее всего мой почерк подделан.
— А как вы объясните то, что в квартире найдены ваши чулки, пеньюар, щетка, пудра, белье, духи?
Пат чуть не рыдала:
— Я не знаю… не знаю, как это там оказалось…
Джим успокаивающе похлопал ее по коленке:
— Послушайте, дорогая, не надо так отчаиваться. Иногда происходят совершенно невероятные совпадения. Я просто хочу вам помочь. Не сомневаюсь, что Герман тоже. Мы ваши друзья, но нужно, чтобы и вы нам помогли. Расскажите, как все было на самом деле.
Пат снова умоляюще посмотрела на меня:
— Но я говорю чистую правду. Не имею представления, каким образом мои вещи оказались в квартире того мужчины. Я не имею представления, каким образом там очутилась моя фотография. Заявляю, что не была его любовницей. Никогда в моей жизни не было другого мужчины, кроме Германа!
Джим очень терпеливо произнес:
— Ну тогда послушайте… — Вынув из стола рапорт полицейского врача, он заглянул в него и прочитал: — «… кровь на правом бедре, на руке и животе. И хотя молодая женщина утверждает обратное, в результате осмотра было установлено, что она вступала в сексуальные отношения с мужчиной, возможно, не один раз, не более чем за два часа до осмотра. Никаких следов насилия…»
Неожиданно Пат вскочила и, гордо выпрямившись, отчеканила:
— Мне плевать на этот паршивый рапорт. Я предпочла бы скорее умереть, чем принадлежать другому мужчине, кроме Германа. Вполне возможно, меня изнасиловали, но только это произошло, когда я была без сознания.
Из ее глаз брызнули слезы.
— Осторожно! — крикнула миссис Андресс. — Она сейчас упадет в обморок!
Вскочив, я вовремя успел подхватить потерявшую сознание Пат. Когда в моих руках оказалось ее такое знакомое, теплое тело, я вздрогнул. Похоже, пока с уверенностью можно было сказать лишь одно: я все еще продолжал ее любить.
— Итак — произнес Абе Фитцель.
Тут я взорвался:
— Господи Боже! Вам не надоело задавать вопросы? Можете убираться и писать отчеты до одурения. Не знаю, чем я буду заниматься в ближайшее время, но что-нибудь уж точно придумаю.
На лице Фитцеля появилось обиженное выражение. В тот момент на письменном столе Карвера зазвонил телефон. Сняв трубку, он через несколько секунд передал ее Джиму:
— Это вас. Полицейский врач.
— Пурвис слушает. Я понимаю. — Он махнул рукой Монте:
— Быстро запишите… Пуля попала в голову. Стреляли с близкого расстояния… Пуля вышла через левое ухо… Калибр 6,35… Около восьми или часом раньше… Большое спасибо, старина. Да, это соответствует калибру обнаруженного в комнате револьвера.
Джим быстро повесил трубку и начал набирать какой-то номер. Тут я обнаружил, что все еще держу Пат в объятиях, и осторожно посадил ее на стул. Миссис Андресс положила ей на затылок мокрую салфетку.
— А знаете, — сказала она, — иногда меня радует, что я некрасивая.
А вот Пат очень красива, и к тому же она моя жена.
А Пурвис говорил в трубку:
— Да, понимаю… Нет, в анализах никаких следов хлорала. В крови семнадцать сотых миллиграмма алкоголя. Говорите, на его коже обнаружены оспины от пороха? Хорошо, я ожидал этого… Да, это один из дешевых револьверов, которые так легко купить…
Пат открыла глаза и сказала:
— Я не делала этого… Я не могла так поступить с Германом.
Миссис Андресс успокаивающе похлопала ее по плечу.
— Ну-ну, давайте-ка поспокойнее.
Меня почему-то задела ее фальшивая жалость, и я подумал, что эта Андресс довольно противная баба.
Пурвис повесил трубку и махнул рукой сидевшему возле двери седому мужчине:
— Теперь можно поговорить с вами.
Тот встал:
— Да, сэр?
— Ваша фамилия Свенсон?
— Да, сэр. Чарльз Свенсон.
— Вы хорошо меня слышите?
— Да, я слышу вас отлично.
— Это вы сообщили, что в квартире Кери кричит женщина?
— Да, сэр. Я еще сказал Жан, моей жене, когда раздался первый крик: «Слышишь, похоже, наверху что-то происходит. Надо бы позвонить в полицию». И я сделал это.