Forest Fabrics в Детройте и пригородах, а также в Огайо; на очереди стоял Нью-Йорк. Джо аккуратно зачерпнула ложку куриного супа с шариками из мацы, гадая, счастливы ли муж и жена в результате заключенной некогда сделки, что думает Шелли о браке своих родителей и как их выбор отразится на ее судьбе.
Девушки вышли из дома и направились на парковку. Воздух стал влажным, кампус обезлюдел. Шелли вручила Джо ключи, и та повела, радуясь теплой погоде, близости подруги, предстоящему путешествию и всем дням, которые они проведут вместе. Сорок пять минут спустя они медленно съехали на гравийную дорожку.
– Здесь точно никого нет? – спросила Джо.
– Не будь такой трусихой! – воскликнула Шелли.
Джо последовала за подругой через пустой дом, прямо к бассейну. Шелли повернулась к ней спиной и подняла руки. Подол розового мини-платья задрался до самых ягодиц.
– Расстегни молнию, – попросила она.
Под платьем на Шелли не было ничего, кроме отделанных кружевом трусиков. Отбросив их в сторону, она усмехнулась через плечо и нырнула в воду с грацией девушки, проведшей все детство в летних лагерях, где уроки плавания дают дважды в день. Джо скинула рубашку и шорты, оставшись в трусиках и лифчике, прыгнула в бассейн и подхватила Шелли на руки. Закрыв глаза, та блаженно напевала и покачивалась на воде, а Джо медленно ходила по бассейну.
– Прекрасно, – проговорила Шелли, не открывая глаз. – Хочу дом с бассейном!
– Надо подумать, как бы нам это устроить, – ответила Джо. Ей показалось или тело Шелли в ее руках слегка напряглось? Не успела она разобраться в своих ощущениях, как Шелли вывернулась, нырнула и поплыла под водой к глубокой части бассейна. Длинные темные волосы змеились следом. Джо бросилась догонять, схватила подругу за щиколотки, притянула к себе и покрыла ее влажную кожу поцелуями, думая о том, что никогда не была так счастлива.
Вскоре Шелли наскучило в воде, и Джо принялась нарезать круги одна. Шелли заплела мокрые волосы в косичку, завернулась в полотенце и лежала на солнышке, лениво листая Vogue. Через полчаса Джо выбралась из воды, села рядом, обняла Шелли, и та положила голову ей на плечо.
– Тут красиво. – Джо решила ограничиться замечаниями о том, что видит, – солнечный свет, зеленую траву, воду. «Разве ты не можешь просто жить в свое удовольствие? – спрашивала ее Шелли всю весну, если Джо наседала с вопросами о будущем, требуя определенности, требуя ответов. – Разве нельзя быть счастливой рядом со мной здесь и сейчас?»
– Интересно, была ли моя мать счастлива? – задумчиво проговорила Шелли.
– Думаешь, она никогда не любила твоего отца?
Шелли покачала головой:
– Полагаю, для нее брак стал работой по контракту, а не замужеством по любви. Если тебя с детства готовят для того, чтобы выдать за богача, рожать ему детей и фактически стать украшением дома, если у тебя нет никаких умений и навыков и ты понятия не имеешь, как себя прокормить, то какие у тебя альтернативы? – Она взяла сигареты и зажигалку, которые всегда держала на расстоянии вытянутой руки. – Глория переносит моего отца с трудом, но знает: без него ей не выжить.
– То есть как? – не поняла Джо.
– Если матери придется обеспечивать себя самой, готовить еду, платить по счетам, завести собственную чековую книжку и стирать свое нижнее белье, то она и пары недель не протянет, уверяю тебя! Она не сможет жить без помощи, без… – Шелли махнула в сторону дома, – всего этого…
Джо вспомнила Сару, которая была бойкой и вполне работоспособной еще при жизни мужа. Сара ее не особо любила, однако Джо с Бетти выросли, ни в чем особо не нуждаясь, и обе учились в колледже, как хотел отец, и все это благодаря тяжелому труду Сары.
– А как насчет тебя? – Джо сглотнула комок в горле. – Чего хочешь ты?
Джо сколько угодно могла мечтать о переезде за границу или в Гринвич-Виллидж в Нью-Йорке, но подойдет ли это Шелли? Или ей захочется такой жизни, как у матери, – большой дом, новая машина каждый год, заботливая прислуга и регулярные партии в маджонг? Решать за них обеих будет Шелли. Она выберет город – Нью-Йорк, Вашингтон, Лос-Анджелес или любой другой, а Джо последует за ней, устроится куда-нибудь учителем и поступит в аспирантуру.
«Куда ты пойдешь, туда и я пойду»[15]. Джо взяла Шелли за руку, и та безвольно повисла в ее ладонях. Темно-каштановые волосы обрамляли бледное, слегка веснушчатое лицо, длинные ресницы касались щек.
– Нам нужны еще полотенца, – пробормотала Шелли, не открывая глаз.
Вот и весь ответ на вопрос Джо, на большее можно и не рассчитывать.
– Я схожу. – Джо надела поверх мокрого белья рубашку, шорты и босиком отправилась через кухню в гулкий, выложенный плиткой холл, затем поднялась по парадной лестнице, застеленной мягким синим ковром и залитой светом, который сочился сквозь цветные витражи.
В ванной комнате стоял бельевой шкаф, набитый белыми пушистыми банными полотенцами и полотенцами для рук и лица, все – с монограммой REF, которую Джо впервые увидела на ведерке для льда у Шелли в апартаментах. Набрав полотенец, она решила, что подруге может понадобиться чистая рубашка или сарафан, и открыла шкаф для одежды. На вешалках висело множество блузок и платьев, разобранных по цветам от светлого к темному. Эти повседневные вещи раздвинули в стороны, освободив место для длинного атласного платья в прозрачном пластиковом чехле на молнии, на котором вычурными золотыми буквами значилось: «Свадебные наряды от Марсиль».
«О нет! – подумала Джо; от возможных вариантов у нее закружилась голова. – Оно чужое. Одной из дочерей Долорес. Старое свадебное платье Глории, хранится здесь на всякий случай». Увы, рассмотрев его получше, Джо осознала правду – жестокую и бесспорную. В шкафу висело не просто свадебное платье, а платье, сшитое специально для Шелли. Тяжелый атлас должен был подчеркнуть хрупкую фигурку девушки, вырез – изящные плечи и шею, лиф – тонкую талию. Очень в ее стиле – без излишеств и украшений, ни единой жемчужинки, блестки или кружавочки, просто много-много ярдов блестящего кремового атласа с розоватым отливом.
Джо стояла перед шкафом, и кусочки головоломки складывались в картинку: случаи, когда Шелли исчезала, оправдания, которые всегда были у нее наготове, истории про семейные праздники, срочную помощь родителям, новые туфли («У тебя ведь полно туфель», – напомнила ей Джо в ту ночь, а Шелли закатила глаза и сообщила своей далекой от моды подруге: «Есть, да не те»). В прошлую пятницу матери понадобилось, чтобы Шелли отвезла ее в синагогу. В среду перед этим ей велели заехать домой и подписать какие-то бумаги по настоянию семейного поверенного. В результате Шелли пропала на целый день. Когда Джо пришла к ней вечером, подруга сидела у окна, подтянув колени к подбородку, и нервно курила. В тот раз ее поцелуи были особенно исступленными, и она цеплялась за Джо так, словно пыталась себе что-то доказать.
Девушку охватила безудержная ярость, краска гнева залила лицо, руки сжались в кулаки с такой силой, что кожа едва не полопалась. Схватив платье в охапку, она прижала его к себе и бросилась вниз по лестнице.
У бассейна Шелли сидела прищурившись, рукой заслоняя глаза от солнца. Увидев, что принесла Джо, она съежилась, словно от удара. С минуту Джо сверлила ее взглядом, потом хрипло спросила:
– И когда счастливый день?
– В декабре, – прошептала Шелли, потупившись. – Двадцать первого декабря.
– И кто этот счастливчик?
– Деннис Зискин. – Голос Шелли был едва слышен.
Джо вспомнила имя – Шелли назвала Денниса своим парнем, когда они только познакомились, тем самым, который уехал учиться в Лондон.
– Ну конечно. Старина Денни. Повезло ему! – Голос Джо звучал высоко и нервно, совсем как у ее матери. – Когда ты собиралась мне сказать? По дороге в аэропорт? В самолете?
– Я думала… – Шелли завернулась в мокрое полотенце, крепко сжав концы. – Я думала, мы сможем отправиться в путешествие. Я хотела посмотреть с тобой мир. Я думала, что удастся…
– А потом вернулась бы домой и вышла замуж?
– Я хотела тебе рассказать! – Шелли душили слезы, но Джо была не в силах на нее смотреть. – Думаешь, я не пыталась?
– Так в чем дело? – воскликнула Джо. – Почему ты просто не сказала мне правду?
– Не хотела причинять боль. Боялась тебя потерять. Думала, что мы… что мы сможем… быть вместе подольше. – Шелли ломала руки, на ее лице застыло страдальческое выражение.
– Почему не всегда? – спросила Джо. – Зачем тебе вообще выходить замуж? Почему мы не можем быть вместе?
– Ты ведь знаешь, что так нельзя. – Голос Шелли прозвучал безжизненно.
– А почему? – крикнула Джо, дрожа от злости и от страха и все больше уверяясь, что это конец, последний час, который она проведет с любимой. Ее мир рушился, разваливался на части, что кружились вихрем вокруг нее и разлетались в стороны. Как теперь жить, как чистить зубы и одеваться, как разговаривать с людьми? Как пережить эту боль?
– Потому что так не бывает. – Надтреснутым голосом Шелли добавила: – Я люблю тебя, Джо, только мне бы твое мужество! Я не смогу жить среди людей, которые на меня глазеют, шепчутся за спиной, берегут от меня своих детей…
– Почему ты думаешь, что все будет именно так? Мы ведь уже это обсуждали. – Голос Джо дрогнул. – Мы могли бы уехать…
– Куда? – требовательно спросила Шелли, перекинув косичку через плечо. Ее шея и грудь покраснели, руки сжались в кулаки. – Скажи мне! Скажи, куда мы уедем? Где две женщины смогут жить вместе и людям не будет до этого дела?
– В Нью-Йорк, – ответила Джо. – Или в Сан-Франциско. Да мало ли куда, Шелли!
Девушка покачала головой:
– Родители меня отвергнут. Я не смогу объяснить ни им, ни бабушке с дедушкой. Мои братья… – Шелли закрыла лицо руками, и полотенце соскользнуло с ее плеч. – Прости меня! – прорыдала она. – Прости, прости, прости! – Она убрала руки и подняла к Джо залитое слезами лицо. – Я хочу быть с тобой больше всего на свете! Я люблю тебя, Джо, люблю! Думала, мне хватит мужества, но нет…