У ее авондейлских подруг не было причин подозревать, что Джо не такая, как они: преданная жена и заботливая мать, как и все остальные в этом квартале. Никто из них не знал ни про Шелли, ни про Линетт. Когда Дэйв хотел с ней спать, она ему позволяла. Ей даже было приятно, хотя, по правде говоря, потребность в физической близости реализовывалась сполна в уходе за девочками с их нежной кожей, пахнущим молочком дыханием, упитанными ножками и ручками, милыми беззубыми улыбками. В течение многих лет Джо вообще не хотелось секса – ни с женщиной, ни с мужчиной, она испытывала лишь смутное чувство, больше похожее на воспоминание, чем на желание… Впрочем, насколько она могла судить, ее соседки чувствовали то же самое.
Годы шли. Девочек отняли от груди и приучили к туалету, они пошли в ясли, потом в подготовительный класс и начали уворачиваться от объятий Джо или объявлять: «Я сама!» Свыкнувшись с материнством, Джо взглянула на Дэйва по-новому и обнаружила, что ей почти нечего ему сказать и совсем уже не интересно слушать, что он скажет ей. «Как прошел день, дорогой?» – спрашивала она по привычке, и он стал обвинять ее в сарказме и в том, что она совсем его не слушает.
– Вот что я вам скажу, – заметила Бетти, поднимаясь со своего места у камина, где сидела, скрестив ноги. На взгляд Джо, волосы сестры смотрелись неопрятно, и крайне непрактичные тапочки, которые она принесла к Джуди – из лилового бархата, вышитые золотой нитью, – уж точно не годились для взрослого человека, тем более в такую погоду. – Мы договаривались встретиться попозже, только, раз уж мы все здесь, давайте проведем собрание по повышению осознанности прямо сейчас!
«О господи! – подумала Джо. – Только не это!» Бетти на официальном мероприятии с оговоренным началом и концом – еще полбеды, но в такую ночь, не ограниченная никакими рамками… Джуди с Арлин обменялись усмешками.
– Мы пьяны! – объявила Стефани со своего места.
– Так даже лучше, – ответила Бетти. – Истина в вине, верно?
Сердце Джо сжалось – остальные женщины засмеялись и одобрительно покивали. «Они просто ведут себя вежливо», – подумала она и мысленно взмолилась, чтобы сестра села. Вместо этого Бетти выступила вперед и встала у камина, поправив свитер; многочисленные браслеты зазвенели.
– Итак, – сказала Бетти, – кто из вас помнит, когда в первый раз осознала себя девочкой?
В комнате повисла тишина – все задумались.
– Я помню, как увидела младшего братика в ванне, – наконец проговорила Нони. – Помчалась к маме с воплем: «С ним что-то не так!» Думала, он покалечился. Как будто у него внутренности вылезли наружу.
Все засмеялись. Джо перевела дух.
– Когда мне было шесть, мы поехали на свадьбу материной сестры, – начала Стефани. – Меня нарядили в красивое платье с пышной юбкой и рукавчиками. Братьев одели в короткие штанишки. Они выглядели как малыши, а я – как взрослая. – Женщины закивали, вспоминая свои первые платья. – Потом началась вечеринка, и мои братья носились где им вздумается, и я тоже хотела с ними поиграть, но мама схватила меня за руку и велела вести себя прилично, ведь я – маленькая леди.
– Ага, – многозначительно произнесла Бетти.
Джо тем временем вспоминала ссоры с матерью, споры об одежде, о прическе, о том, как она сидит и как разговаривает. «Почему ты не можешь вести себя как леди?»
– Итак, кто думает, что времена изменились? – спросила Бетти.
Повисла еще одна пауза.
– Я читаю своим детям книгу Марло Томас «Будь самим собой», – сказала Джуди. Джо кивнула. Она тоже купила своим детям эту книгу. И пластинку с песнями. – Там говорится, что девочки могут быть кем захотят. Врачами, адвокатами, космонавтами. И тогда моя Дженни спросила: если она вырастет и станет космонавтом, кто будет заботиться о ее детях? Что ей на это ответишь?
Женщины загалдели, перебивая друг друга.
– Няня! – крикнула Валери.
– Мужчины и женщины должны растить детей вместе! – объявила Стеф.
– Насколько я понимаю, – протянула изрядно перебравшая Нони, – мужчин нужно держать подальше от детей. В тот единственный раз, когда Дэн попытался сменить ребенку подгузник, Энди скатился с пеленального столика на пол и измазал какашками весь ковер.
Бетти тем временем села спиной к огню, подтянув колени к подбородку. Джо смотрела на нее и гадала, о чем она думает. Что легко отделалась, потому что так и не вышла замуж? Что ей лучше, чем всем присутствующим?
– Джо?
Джо моргнула.
– Что скажешь? – спросила сестра. – Как думаешь, должны ли мужчины помогать растить детей или следует искать другой путь?
«Осторожно», – напомнила себе Джо, чувствуя пристальные взгляды Нони и сестры.
– Хотя мне очень нравится быть женой и матерью, в идеале женщина должна иметь те же возможности, что и мужчина.
– Правильно! – вскричала Стефани.
– Не сработает, – заявила Нони.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Бетти.
Джо пригладила свои и без того гладкие волосы.
– Некоторым больше нравится сидеть дома с детьми. По крайней мере, пока дети маленькие. Но есть и другие женщины, им больше по душе работа.
– Значит, ты думаешь, что растить детей и делать все по дому – не работа? – уточнила Бетти, подняв брови.
– Конечно, нет! – вспыхнула Джо, чувствуя, что сестра загоняет ее в ловушку. – Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду работу вне дома.
– Кто-нибудь из нас знает хоть одну женщину наших с вами лет, у которой нет ни мужа, ни детей? – спросила Стефани.
Джо подумала обо всех девочках, с которыми училась в школе, обо всех умных девушках, с которыми познакомилась в колледже, о редакторе Michigan Daily, в свое время ставшей лауреатом университетской премии года. Она вышла замуж и родила сразу после окончания учебы. Как и Джо, как Линетт и Нони, как почти все знакомые женщины Джо.
– Я не замужем, и детей у меня нет, – сказала Бетти.
– Ну и каково это? – с детским любопытством спросила Стефани. – Ты чувствуешь, словно упускаешь что-то важное? Ты счастлива?
– Счастлива, – лучезарно улыбнулась Бетти. – Хотя я никогда не была замужем, в отличие от многих женщин, с которыми сейчас живу, поэтому сравнивать мне особо и не с чем. Я поступила так, как считала правильным.
«Чушь собачья! – возмутилась про себя Джо, вспоминая прошлые обиды и твердо веря, что Бетти лжет. – Ты забеременела, ты сделала аборт, ты провела в скитаньях много лет, шлялась по рок-концертам и курила травку в свое удовольствие, и только потом попала в свою коммуну. Ты просто плыла по течению, как и я».
– Следующий вопрос, – объявила Бетти. – Брак и материнство отвечают вашим ожиданиям?
Все затихли, лишь огонь потрескивал в камине.
– Иногда бывает скучновато, – наконец призналась Валери Коэн.
– Не иногда, а всегда! – Нони икнула.
– Нельзя сказать, что нас не предупреждали, – бесцветным голосом заметила Арлин. – Бетти Фридан ведь говорила, что это будет скучно.
– Говорила, – кивнула Джуди, – только разве у нас был выбор? Я имею в виду, реальный выбор?
Джо часто размышляла над этим вопросом, когда занималась чем-нибудь особенно нудным и неприятным: вырывала сорняки в саду, загружала и разгружала посудомоечную машину или тщетно пыталась сложить простыни на резинке. Она складывала, дергала или мыла и понимала, что как бы феминистки, Национальная организация женщин и Организация по устранению мужчин ни кричали о скуке и монотонности брака и материнства, они не предлагали способов хоть как-то изменить или упростить жизнь женщин. Единственный выход, который видела Джо, – нанять кого-нибудь (скорее всего, негритянку или латиноамериканку), как делала в свое время ее мать. Сомнительное достижение, честно говоря…
– Я чувствую себя очень виноватой, – тихо проговорила Валери. – Мои родители – иммигранты. Они приехали из Китая вообще без вещей. Сейчас у них химчистка в Бостоне, и обоим приходилось работать по четырнадцать часов в день без выходных, чтобы мы с братом пошли в колледж. – Валери нависла над Нони, нащупывая стоящий перед камином бокал с вином. – Родители и представить себе не могли ту жизнь, которой я живу. Сплошная роскошь, любые удобства. Знаете, у моей мамы даже посудомоечной машины не было…
– И все же… – подтолкнула Бетти.
– И все же, – послушно повторила Валери, глядя в свой бокал. Ее лицо закрывали черные пряди, похожие на птичьи крылья. – Я знаю, что работать в химчистке гораздо труднее и скучнее, но иногда я чувствую себя такой… – Она покачала головой: – Опустошенной. Словно Арнольд и дети только и делают, что берут, берут, берут, и от меня уже ничего не остается. – Она сжала правую руку в кулак и приложила к сердцу.
– Так и есть! – воскликнула Нони, резко сев и расплескав вино. – Именно так и есть!
– А вы не думаете, что мужчины чувствуют то же самое? – У Джуди прорезался нью-йоркский акцент – растянутые гласные, напористое произношение. – Неужели нам всем скучно и муторно?
Джо попыталась устроиться так, чтобы видеть сестру. После нескольких бокалов ее тело казалось восхитительно гибким, а пол в гостиной – уже не таким твердым. Снаружи шел снег, засыпая потемневшие рамы, и стекло дребезжало от ветра, зато в комнате было даже слишком тепло, и воздух полнился ароматами специй и вина, духов и шампуня. Джо чувствовала, как под воздействием снегопада, тесной компании и алкоголя сплетаются воедино ее разрозненные мысли, идеи, которые она отметала, сомнения, над которыми не позволяла себя задумываться.
– Полагаю, мужчины выходят в мир и заполняют возникающую в них пустоту. Ведь их превозносят за выполненную ими работу.
– Им за нее платят, – добавила Нони.
– Они летают, – сказала Арлин, вероятно, думая о муже-пилоте, оставляющем на земле свою семью на десять дней из четырнадцати. – И носят одежду, на которую никто не срыгивает, и едят обеими руками. – Женщина покачала головой: – Представляете? Им не надо резать для всех курицу на мелкие кусочки, велеть пользоваться салфетками или кушать овощи!