Бетти
Бетти Кауфман не знала, кого ее сестра пытается обмануть, ведь она ничуть не купилась на разговоры Джо про семейное счастье, про то, как у нее все хорошо, как она любит свою жизнь и мужа, все эти «Ах, не надо обо мне, давай лучше поговорим о девочках». Или про ОПЕК, или про погоду, или про музыку в стиле диско, или про демократические выборы в Испании. Словно Бетти не видела, как Джо изыскивает любые способы, чтобы держаться подальше от Дэйва. Если он находился на кухне (редко, потому что к его услугам были жена и две дочери, в совершенстве освоившие искусство подносить пиво и закуски), Джо сидела в гостиной. Если Дэйв находился в гостиной, потягивая пиво и жуя крекеры с чеддером, поднесенные кем-нибудь из его женщин, и смотрел спортивную телепрограмму, то Джо уходила на кухню. Если Дэйв мылся в душе, распевая песни Bee Gees на весь дом, Джо складывала чистое белье или расставляла по местам купленные продукты, готовила ужин или школьный обед для девочек на утро.
Так жили все женщины в Авондейле, насколько Бетти могла судить. Она открыла буфет Джуди Прессман и увидела консервы, стоящие рядами, словно солдаты на плацу, – все этикетки повернуты в одну сторону. Она заглянула в сумочку Арлин Дубин и обнаружила пузырек валиума, который и ожидала там найти, учитывая отсутствие эмоций у нее на лице и усталые глаза. По мнению Бетти, Джуди Прессман с ее умом и кипучей энергией должна командовать армией, а не родительским комитетом; бедняжке Арлин после рождения первых двух детей следовало отправить мужа на вазектомию или перевязать трубы себе, если бы он отказался. А старшей сестре Бетти вообще нечего было делать в пригороде!
Бетти просто не могла на это смотреть. После долгих лет скитаний и символического повторного рождения она нашла свой путь к счастью, жизнь ее стала полной и осмысленной, обрела связь с Землей, с другими женщинами, со справедливостью, с окружающим миром. Под попечительством Ронни она нашла свое место в движении за гражданские права и за права женщин, за мир без ядерного оружия и без войн, где каждый ребенок желанен, где аборты легальны и безопасны. Ее жизнь обрела смысл. Бетти писала и тиражировала брошюры, организовывала митинги и демонстрации, призывала к активному участию в выборах, готовила огромные кастрюли с чана масала[31] и далом[32] для вечерних встреч или групп роста самосознания на ферме Блю-Хилл. Даже в те дни, когда Бетти всего лишь продавала малину или персики, она знала, что часть этих денег пойдет на переселение вьетнамских сирот или поможет перепуганной беременной девочке-подростку, которая не хочет ребенка и не имеет денег для оплаты услуг Центра планирования семьи и репродукции.
Да, жизнь Бетти сложилась нестандартно, о чем не забывала регулярно напоминать Сара. «Я рада, что ты Счастлива, но надеюсь, что ты Угомонишься и найдешь Хорошего Мужчину и он будет о тебе Заботиться», – писала мать, выделяя прописными буквами те слова, на которые Бетти следовало обратить особое внимание. Сара хотела, чтобы у ее дочерей было то же, чем в свое время наслаждалась она, пусть и недолго: покровительство мужчины, его фамилия, его любовь и поддержка со всеми вытекающими преимуществами. С мужем Бетти смогла бы завести свой дом, брать автокредиты и иметь кредитные карты, избавиться от десятков вежливо поднятых бровей, косых взглядов на руку без обручального кольца и сочувственных вопросов: «Как?! Ни мужа, ни детей?»
«Нет, – отвечала она дружелюбно и твердо. – Ни мужа, ни детей». У нее была работа, друзья, жизнь, наполненная смыслом и новыми возможностями. А чем занималась Джо и ее сестры из пригородов? Что они делали целыми днями? По очереди подвозили детей в школу, вырезали купоны, покупали продукты, стирали белье, гладили рубашки, сворачивали носки в клубок, застилали постели, готовили еду, делали своих мужей счастливыми. Несколько лет назад Бетти послала сестре книгу Шир Хайт «Сексуальная честность: от женщин для женщин», снабдив ее запиской: «Уверена, вам будет интересно обсудить ее на заседании книжного клуба». Среди обитательниц фермы Блю-Хилл эта книга с тезисом о том, что женщины способны получать оргазм только от стимуляции клитора, а не от обычного соития, вызвала довольно оживленную дискуссию. Бетти даже слышала, что в Нью-Йорке и пригородах проходили семинары, на которых ведущие выдавали желающим зеркала и анатомические рисунки и объясняли женщинам, считавшим себя фригидными, как доставить себе удовольствие.
Бетти предполагала, что Джо сексуально не удовлетворена, и, уже отправив посылку, испугалась, что сестра прочтет книгу и спишет все на неумелость Дэйва, а не на свою ориентацию. Даже если Джо хотя бы полистала подарок, она не сказала ни слова. Несколько месяцев спустя Бетти послала ей «Степфордских жен» Айры Левина, но если Джо и прочла историю о том, как инженер из Коннектикута превратил жен городка в послушных роботов, то обошла ее молчанием. Бетти была женщиной свободной, в то время как ее сестра томилась в цепях, и именно о ней Бетти думала прошлой весной на Песах, когда читала вслух из «Пасхальной Агады» на ферме Блю-Хилл. «Мы не свободны, пока хоть одна из нас в рабстве». Свой долг Бетти видела в том, чтобы освободить Джо из цепей, вернуть ей утраченную свободу и дать возможность жить так, как она когда-то хотела. Семейная жизнь с мужчиной явно не попадала под это определение.
На следующее утро после снегопада Бетти проснулась и увидела, что весь мир – белый. Она налила себе чаю и сидела у окна, пока бульдозеры не расчистили дороги и Дэйв не смог перебраться через гору. Он явился с такой помпой, словно был Александром Македонским, преодолевшим Альпы. Джо с Бетти и Дэйв весь день расчищали подъездную дорожку и тропинку к входной двери. Ким с Мисси работали с мамой и папой, размахивая детскими лопатками, а Бетти наслаждалась морозным воздухом, горевшим на щеках, и сверкающими на солнце снежинками. На заднем дворе она с племянницами соорудила и́глу высотой с Ким. Джо им тоже немного помогла, потом ушла готовить обед. Девочки накрыли на стол: Ким аккуратно сложила каждую салфетку, Мисси побросала столовые приборы ближе к тарелкам. Дэйв сел во главе стола и устроил целое представление, засовывая салфетку под подбородок, чтобы не испачкать рубашку. Бетти обратила внимание на то, что ногти у него отполированы и волосы выглядят подозрительно пышными, словно он сбрызнул их каким-то средством перед тем, как выйти к столу.
– Спасибо Тебе, Господи, за пищу, данную Тобой, – пропели девочки.
Когда Бетти изумленно посмотрела на Джо, та пожала плечами:
– Мы читаем благословение на свечи в пятницу вечером, и в еврейской школе их учат молитве после еды, но они пока мало что понимают.
– Безбожные дикари! – объявил Дэйв, накладывая порцию дымящейся лапши сначала в тарелку себе, потом девочкам и Джо. – Я взрастил стаю безбожных дикарей!
– Папа! – хихикнула Ким, а Мелисса под шумок намотала макароны на вилку рукой.
– Чем побалуешь нас сегодня? – спросила Бетти.
– Тетраццини с индейкой, – ответила Джо.
– Ясно. Значит, мамина лапша с сюрпризом выступает под псевдонимом.
– Это же совсем другое блюдо! – возмутилась Джо.
Ким хихикнула, Мисси поинтересовалась:
– Что такое псевдоним?
– Я положила сюда свежий базилик.
– Ту зеленую бяку, – мрачно пояснила Мисси. – Фу, гадость!
– Кушать овощи очень полезно, – заметила Ким, чопорно разглаживая на коленях салфетку.
Отношения между сестрами были не такими, как у Бетти с Джо. Перфекционистка Ким держалась по-взрослому. Проказница Мелисса шумно неслась по жизни на полной скорости, совсем как когда-то ее мать.
Бетти наблюдала, как Мелисса щиплет листик базилика, а затем, убедившись, что родители не смотрят, скатывает его в шарик и бросает под стол. Она видела, как девочки взяли пример с Джо и притихли, когда Дэйв принялся рассказывать про ночь в служебном помещении своего магазина и про чрезвычайно опасное путешествие через гору Авон. Неужели Джо не отдает себе отчета в том, насколько напряженной и не похожей на себя становится в присутствии мужа? Наедине с девочками Джо была жизнерадостной и легкой на подъем, всегда готовой к приключениям, будь то прогулка на велосипедах, пикник или разрешение спать в крепости из подушек. Когда Дэйв приходил домой, Джо вела себя тихо и вместо того, чтобы спрашивать, чего хотят девочки, говорила: «Как папа решит, так и будет». Единственный раз, когда Бетти видела прежнюю Джо, – летом в Джорджии, на ферме Блю-Хилл. Джо приехала с девочками погостить и помогала собирать малину и ежевику, варить джем в душной, наполненной сладкими запахами кухне, вечерами сидела у костра и жарила на огне сосиски или тофу (ведь некоторые из соратниц Бетти не ели мяса) и сморы[33]. В конце каждого визита они отправлялись на реку Чаттахучи покататься на надувных камерах. Джо носила все тот же полинявший черный купальник, что и в колледже. Она сажала на колени одну дочь, Бетти – другую, и они дрейфовали вниз по течению, опустив руки, ноги и попы в холодную воду, а лица подставив теплому солнышку.
Каждый раз, навещая Джо, Бетти надеялась на перемены. Она знала, что отчасти виновата в неблагополучии сестры, и боялась, что существует некая мистическая связь, которая не дает им быть счастливыми одновременно. Возможно, горе Джо – обратная сторона ее довольства жизнью… Разумеется, Джо не стать счастливой, пока она замужем за Дэйвом Брейверманом.
Бетти знала больше, чем думала Джо. Она видела Джо с Шелли в Энн-Арборе и видела, в каком состоянии Джо вернулась из Турции. Даже из глубин своего собственного ужаса Бетти заметила, как притихла Джо, как вздрагивает от каждого телефонного звонка и как ее глаза наполнялись слезами, стоит ей услышать по радио