– Я могу просто посидеть дома, – вызвалась Лайла. – Буду помогать Сидни с ужином или Изобель с уборкой.
Бетти нахмурилась и покачала головой:
– Я не хочу, чтобы ты работала. У тебя же каникулы!
Сидни был молодым человеком, который готовил ужин четыре раза в неделю, что обходилось дорого и все же дешевле, чем поход в ресторан. Хотя Бетти любила готовить, она возвращалась домой слишком поздно, и на домашние дела ее не хватало. К огромному счастью и облегчению Бетти, которая наконец смогла себе это позволить, уборкой занималась горничная Изобель – пылесосила, меняла постельное белье, даже стирала, за что ей хорошо платили.
– Знаю, у вас дома много чего случилось. Не хочу лезть к тебе с вопросами, но ты не выглядишь счастливой.
Лайла закусила губу и промолчала.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь?
Лайла покачала головой. Бетти сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь справиться с нарастающим раздражением.
– Если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня найти. Я люблю тебя, милая!
Лайла не ответила. Бетти подождала, убедилась, что девочке сказать нечего, выскользнула из комнаты и вернулась к Гарольду.
– Как прошло? – спросил он.
– Все хорошо! – воскликнула Бетти, передразнивая унылую походку Лайлы – опущенные плечи, шаркающие шаги, фразочки из репертуара ослика Иа. Это напомнило ей о той поре, когда сама она относилась ко всем с подозрением и пыталась причинить окружающим боль прежде, чем они сделают больно ей. Бетти хотела спасти Лайлу, как Джо спасла ее от дяди Мэла, как Ронни вытащила ее из выстеленного подушками родового канала в другую жизнь, но Лайла держала ее на слишком большом расстоянии.
– Бедный ребенок, – тихо сказал Гарольд.
– Бедный ребенок, – повторила Бетти, надевая пижаму.
Она не спеша вошла в огромную ванную с двумя раковинами, просторной душевой кабиной, глубокой ванной и комодом – все отделано кремово-белым мрамором, на полу зеленая плитка, расписанная вручную в Мексике, которую они ждали целых полгода. Бетти рассказала Гарольду, как ее удивила третья беременность Джо, ведь она была твердо уверена: после поездки сестры на ферму Блю-Хилл она готова радикально изменить свою жизнь. Когда Джо позвонила через три месяца и смущенно пробормотала: «У меня есть новости», Бетти была готова поспорить на недельную выручку от продажи джема, что Джо уходит от мужа. Вместо этого сестра сообщила: «У нас с Дэйвом будет ребенок». Словно Дэйв сам поедет в роддом рожать!
Третьи роды изменили ее сестру. В следующий раз Бетти увидела Джо в постели с младенцем на руках, и выглядела она иначе, чем после рождения первого и второго ребенка, – съежившаяся, тихая, совершенно вымотанная. Беременность протекала тяжело, роды закончились кесаревым сечением, и выписали Джо лишь через шесть дней, однако дело было не только в этом. Бетти знала правду: Джо не хотела еще одного ребенка. Ее сестра никогда бы не сказала нет. Вероятно, она даже не думала об аборте. Увы, Лайла, видимо, каким-то образом это уловила и чувствовала себя нежеланной. И несчастной. Очень несчастной. Единственный раз, когда Бетти видела ее более-менее радостной – когда их соседи Солтерсы наняли Лайлу посидеть с детьми. Сияющая девочка вернулась домой поздно вечером в субботу с двенадцатью долларами и планами на следующую пятницу – Алекс с Меган снова хотели, чтобы она присмотрела за детьми.
– Ты уверена? – спросила Бетти. – Мы пригласили тебя не для того, чтобы заставлять работать.
– Какая работа? Нам было весело! – С невиданным оживлением Лайла принялась рассказывать, как они устроили турнир по настольным играм и как она испекла блинчики в форме Микки Мауса на ужин.
Через несколько дней Бетти вышла за газетой, и ее окликнула Айлин Солтерс.
– Ваша племянница – просто волшебница, – сказала Айлин, одетая в ярко-синий топ и черные лайкровые велосипедки, переходя на бег на месте. Лайле удалось уговорить ее дочь расчесать волосы, а сына – спать в собственной кроватке. Бетти удивленно заметила, что Лайле тоже все очень понравилось, и Айлин, всегда державшаяся с ней холодно (Бетти не знала наверняка, то ли из-за чернокожего мужа, то ли из-за отсутствия детей), добавила: – Потрясающая девочка! Вам с ней очень повезло!
Бетти надеялась, что Лайла и дальше будет присматривать за детьми соседей, но в конце июля Айлин с семьей уехала к родителям в Рехобот, и на этом все закончилось.
Последние две недели августа показались Бетти долгими, как два месяца. Ее плечи съеживались всякий раз, как Лайла вздыхала; каждый вечер за ужином ей хотелось заорать: «Просто поговори с нами! Дай нам помочь!» Лайла продолжала молчать.
В ночь перед ее отъездом Бетти предприняла последнюю попытку. Девочка сидела на кровати, прислонившись спиной к стене. Книги про школу Свит-Вэлли и про Трикси Белден стояли на полке не тронутые.
– Уверена, тебе не терпится поскорее вернуться домой, – сказала Бетти, садясь на краешек кровати и надеясь, что Лайла не заметит, как она рада ее отъезду.
Лайла повернулась к Бетти и схватила ее за руки, чем немало удивила свою тетю, ведь за все лето это было, пожалуй, первое ее прикосновение.
– Можно мне остаться? – спросила Лайла. – С тобой и дядей Гарольдом?
Бетти опешила:
– Здесь, у нас?!
– Ну пожалуйста! – Девочка подалась вперед, в ее глазах стояли слезы. – Не нужна мне никакая частная школу, сойдет и началка в Гарден-Хиллс. И ты сможешь уволить Изобель и Сидни – я буду сама готовить и убирать. Я даже могу ходить за продуктами по выходным…
– Стоп, стоп, стоп! – Бетти испугали слова Лайлы и ее крепкая хватка. – В чем дело? Почему ты не хочешь возвращаться домой?
– Потому что мама меня ненавидит!
Бетти уставилась на племянницу:
– Ну что ты, милая! Это совсем не так!
– А вот и так! – По щеке Лайлы скатилась слеза. – Иначе зачем она отправила меня сюда на все лето? Хотела от меня избавиться!
– Ничего подобного! – заверила ее Бетти. – Мы ее сами попросили! Твоей маме сейчас действительно нелегко, она сама на себя непохожа. Может, у нее нет сил это показать, но она тебя любит. И нам с Гарольдом было с тобой очень хорошо. Твоя мама пошла нам навстречу!
Лайла покачала головой. Ее голос задрожал.
– Она любит Ким и Мисси, потому что они умные и способные. А я не умная…
– Ох, Лайла! Ну конечно же, ты умная…
– А вот и нет! – вскричала Лайла. – Я не учусь по программе для одаренных детей, у меня тройка по математике. Я ненавижу школу и ничего не умею! Мисси занимается спортом и пишет, Ким играет в драмкружке и выступает в дебат-клубе, у них обеих хорошие отметки, а я… – Лайла всплеснула руками и горестно их уронила, совсем как взрослая. – Я – обычная девочка.
– Лайла, послушай, – тихо и спокойно сказала Бетти. – Ты не обычная, ты удивительная девочка. Ты очень умная и очень особенная.
– Я не умная и не особенная. Я – обычная, и поэтому мама меня не любит. Она постоянно говорит о том, что Ким и Мисси ждет большое будущее, что они учатся в прекрасных колледжах, что они сделают отличную карьеру и все такое прочее. А я – нет. Я не смогу.
– Лайла, послушай меня. – Бетти посмотрела в ее темные глаза. – Не важно, где ты пойдешь в колледж или на какую работу устроишься, твоя мама все равно будет тебя любить! И я тоже, кстати, и Гарольд, и твой папа, и твои сестры.
Лайла горестно покачала головой:
– Ничего-то ты не понимаешь! Ты с нами не живешь и не слышишь, что она говорит. Никогда мама не будет мною гордиться!
Бетти скинула туфли, села на кровать, прислонилась спиной к мягкому изголовью и вытянула ноги. Она обняла Лайлу за плечи; девочка напряглась, потом обмякла.
– Когда нам с твоей мамой было столько же лет, сколько тебе, девочкам особо выбирать не приходилось. Твоя мама всегда говорит, что ты можешь стать, кем захочешь, помнишь? Мы слышали совсем другое. Мужчины могли стать врачами или юристами, а мы – их женами.
Лайла моргнула.
– Мой врач – женщина, – сказала она. – И директор школы тоже.
– Да, – кивнула Бетти, – некоторым девочкам удалось вырасти и стать врачами, юристами, директорами школ. Многие не смогли устроиться на работу по специальности, когда выучились. Спроси у своего врача при встрече – она наверняка подтвердит, что ее часто принимают за медсестру. А твоего директора – за простую учительницу. Выросли, выучились, устроились на работу очень немногие девочки, остальным постоянно твердили, что самое важное в жизни – выйти замуж и стать матерью.
– Значит, моя мама не хотела выходить замуж и становиться матерью? – спросила Лайла.
«Осторожнее», – сказала себе Бетти.
– Думаю, твоя мама любила твоего папу. Думаю, он любил ее. И я точно знаю, что она обожала быть матерью – больше всего на свете! Ей нравилось ходить беременной, заботиться о малышах, она любит вас всех троих. Если хочешь стать женой и матерью, она будет тобой гордиться. Просто мама не хочет, чтобы это был твой единственный выбор.
Лайла помотала головой. Осторожно, словно собираясь погладить дикую кошку, Бетти протянула руку и провела по волосам племянницы.
– Мама тебя любит, – заверила она. Лайла отвернулась к стене и не ответила. – Я тоже тебя люблю.
Лайла буркнула что-то неразборчивое, и Бетти не расслышала. Немного подождав, она сжала плечи девочки напоследок, слезла с кровати и выключила свет. Вернувшись в свою постель, она шепотом сообщила Гарольду, что случилось, и он согласился, что Бетти все сказала правильно, сделала все, что могла, и Лайла непременно через это пройдет и с ней все будет хорошо.
На следующее утро Лайла исчезла.
– Мы должны ее найти! – воскликнула Бетти, меряя шагами кухню с беспроводным телефоном в руке.
– Найдем. Полиция уже едет, – сказал Гарольд. – Поищи фотографию, она им пригодится.
Бетти кинулась в свой кабинет. В верхнем ящике стола лежали копии фото, которые она снимала и посылала Джо каждую неделю, документируя приключения Лайлы в Атланте.