– Позвони доктору Мэллорс и узнай, сможет ли она тебя сегодня принять, – сказала Шелли, осторожно пощупав уплотнение.
После этого была маммограмма, биопсия, диагноз, план операции, лучевой терапии и химиотерапии. Джо поделилась с Бетти, и та предложила любую помощь. «Приезжай на День благодарения, – попросила Джо. – Я собираюсь рассказать девочкам». Бетти пообещала, что они с Гарольдом приедут.
Джо выехала на Меррит-Парквей и задумалась о старших дочерях, с которыми не напортачила. Ким успешно окончила юридический факультет и работала в офисе федерального прокурора США. В двадцать пять лет она вышла замуж, что показалось Джо слишком рано, хотя сама она выскочила за Дэйва в двадцать два, но Ким заявила, что вполне уверена в своем Мэтте. Они познакомились в Пенсильванском университете. У Мэтта была приятная внешность и дружная семья, что не могло не привлечь Ким, учитывая развод ее родителей. Три месяца назад она родила второго ребенка – девочку по имени Леони. Ким с Мэттом, зарабатывавшим неприлично много на Уолл-стрит, покинули шумный Нью-Йорк и переехали в пригород Нью-Джерси.
Мелисса перешла из Нью-Йоркского университета в колледж Рэдклиффа на издательские курсы, потом в литературное агентство на стажировку, где и устроилась на работу («Платят не слишком хорошо, хотя, по крайней мере, сама себя обеспечивает», – сообщила Джо сестре). Пять лет назад она ушла из агентства и стала работать на Лесли Шауба – одного из самых известных издателей в Америке. Каждый год его книги получали престижные премии. Лесли открыл двух американских писателей, которым пророчили Нобелевскую премию, среди его подопечных были лауреаты Букеровской и Национальной книжной премий, многие выпускаемые им книги становились бестселлерами. Крепкий, энергичный мужчина слегка за семьдесят с гривой вьющихся седых волос жил в особняке в Верхнем Ист-Сайде и любил устраивать там вечеринки. Знаменитые писатели, издатели и литагенты Америки потягивали коктейли, лакомились легкими закусками и глазели на Джоан Дидион, Салмана Рушди или еще на каких-нибудь скандально известных фигур. Став правой рукой Лестера, Мисси присутствовала на встречах с авторами, общалась с их литагентами (если они были живы и писали) или с распорядителями литературным наследием. Она вела записи, готовила служебные записки и следила за тем, чтобы авансы и гонорары выплачивались вовремя. Мисси читала все рукописи, которые редактировал Лесли, и делилась с ним своими замечаниями. Каждый год она занималась парой-тройкой своих проектов – редактировала сборник стихов или дебютный роман, – и подразумевалось, что через семь или восемь лет работы с Лесли сама возглавит издательство.
Мисси все еще была одинока. Она часто ходила на свидания, но так и не обзавелась семьей, и Джо боялась, что Мисси считает всех мужчин лживыми изменщиками, как ее отец. Лучше уж жить одной и ни о чем не волноваться, как, наверное, приходилось Ким.
Джо полагала, что девочки счастливы. Ким говорила, что ей нравится быть матерью, и Джо улыбалась, вспоминая, как была без ума от собственных детей. Мелисса рассказывала матери о всех своих проектах и трудных авторах, над которыми работала, и Джо светилась от гордости, вспоминая, как ей нравилось с головой уйти в книгу, в составление плана урока или даже в заметку для Avondale Almanac. Думая о третьей дочери, Джо говорила себе, что Лайле лишь немногим за двадцать. Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что младшая сестра двух таких выдающихся женщин еще не раскрыла свои таланты и до сих пор ищет дорогу в жизни. «Она добьется успеха», – говорила себе Джо.
Шелли взяла с приборной панели новый айфон Джо и вгляделась в экран, сначала опустив, затем подняв подбородок. Уже несколько лет она носила бифокальные очки, но так к ним и не привыкла.
– Сверни здесь, – велела Шелли, и Джо повернула, медленно проехала по улице и припарковалась на обочине.
Новый дом Ким и Мэтта был огромен. «По-дурацки большой», – выдала Лайла, увидев его впервые, и Джо так и не смогла подобрать более подходящего определения. Дом не принадлежал ни к одному архитектурному стилю, если только не считать стилем нагромождение разнородных элементов. Видимо, изначально планировался особняк в колониальном стиле, потом архитектор раззадорился и добавил крыло там, портик здесь, гараж на четыре машины справа, башенку слева. Ряды прямоугольных окон, мансардные окошки, эркеры и запредельно высокий парадный вход, ведущий в двухэтажную залу размером с баскетбольную площадку. Ладно эстетическая сторона, хуже другое: дом словно нарочно спроектировали таким образом, чтобы каждый член семьи жил сам по себе. Детей разместили в отдельном крыле, куда входили комната няни и вторая кухня, а цокольный этаж Мэтт превратил в просторную берлогу с домашним кинотеатром, баром и тренажерным залом. В доме могла бы жить дюжина человек, и за долгие недели они бы даже не встретились. Джо гадала, не в этом ли смысл подобной планировки.
Они с Шелли вошли в гулкий холл с черно-белым мраморным полом, где вполне поместился бы бутик-отель. На полированном деревянном столике возвышалась пышная композиция из осенних цветов, листьев и веток. Другой мебели здесь не было, у стены стояли в ряд всевозможные самокаты, коляски, трехколесные велосипеды и даже скейт. На ручке самоката висел розовый детский шлем.
За холлом начинался коридор, ведущий на кухню, которая занимала всю заднюю часть дома. Под стеклянным потолком виднелся стол на двенадцать персон, у дальнего конца мраморного кухонного островка – высокий детский стульчик. Возле глубокой раковины в фермерском стиле Ким с младенцем на руках беседовала с тремя поварами и официантами в униформе.
– Мама! – воскликнула она, сажая ребенка на бедро. – Шелли!
У Ким были темные волосы и оливковая кожа, как у матери, выразительные брови Дэйва и круглый подбородок, фигура – скорее как у пышнотелой Бетти, чем у худощавой Джо. Волосы Ким зачесала назад, сделала макияж и принарядилась в коричневые твидовые брюки и бордовый свитер. Джо обхватила руками дочь и внука и держала их, пока Ким не высвободилась.
– Рада тебя видеть! – Ким поцеловала Джо, послала воздушный поцелуй Шелли и унеслась прочь. – Пойду проверю, накрыт ли стол!
«Конечно, накрыт», – подумала Джо. Вероятно, Ким сделала это на выходных, между приготовлением морковного мусса, глажкой салфеток и хлопотами с элитной органической индейкой – вынуть из рассола, натереть специями. Старшая дочь всегда была перфекционисткой, подумала она. И вдруг тонкий голосок пропищал: «Бабушка!» В комнату влетела старшая внучка и бросилась обнимать Джо. Девочку нарядили в голубой бархатный комбинезончик и белую рубашку с круглым воротничком, белые колготки и лаковые туфельки.
– Привет, милая! – Джо подхватила Флору на руки. У малышки были большие карие глаза, волнистые каштановые волосы и восхитительно пухлые розовые щечки.
– Бабуля! – радостно вскрикнула Флора, протянув ручки к Шелли.
Когда Ким объявила о беременности, то спросила, как Джо хочет, чтобы ее звали внуки. Джо ответила, не раздумывая:
– Мне все равно. Пусть называют, как хотят!
Ким закатила глаза:
– Мама Мэтта будет Мими.
– Да ну? – Исходя из опыта подруг и собственной интуиции, Джо понимала, что критические замечания в адрес зятя или его семьи ни к чему хорошему не приведут, поэтому старалась их с дочерью не обсуждать.
– Когда мы сообщили ей, что ждем ребенка, я сказала, что она может стать Бэббе, – поделилась Ким.
– И как ей это понравилось? – спросила Джо.
Ким фыркнула:
– А ты как думаешь?
Джо хотела узнать у Ким, как ее дети станут называть Нони. Выяснилось, что так и будут – по имени. Итак, она была бабушкой, Шелли – бабулей, а мать Мэтта, которую звали Сандра, скорее приняла бы смерть от отравленных стрел, чем добровольно согласилась на титул, хотя бы косвенно намекающий на ее преклонный возраст, стала Мими.
– Полундра, – пробормотала Шелли.
Парадная дверь хлопнула, раздался звучный бас Мэтта, встречающего мать.
– Полундра! – повторила Флора. – Полундра! Что такое полундра?
– О, такое приветствие! – Джо сурово посмотрела на Шелли и улыбнулась входящей в комнату Сандре.
Намотанные в несколько рядов бусы из мелких жемчужин надежно защищали обвисшую шею от глаз посторонних, на левой руке сверкал огромный бриллиант. Облегающий темно-синий костюм сидел безупречно, туфли на высоких каблуках цокали по выложенному плиткой полу – Сандра шла к внучке, раскинув руки и улыбаясь настолько широко, насколько позволяли «уколы красоты». Она напомнила Джо мать Шелли, которая издалека выглядела лет на сорок, хотя вблизи возраст становился виден.
– Флора, поцелуй свою Мими! – приказала она, нагибаясь к малышке. – Осторожней, не то смажешь Мими макияж. Привет-Джо-Шелли-как-дела? Флора, хочешь посмотреть на подарок, который принесла тебе Мими?
Джо с Шелли обменялись взглядами. Большинство знакомых их одобряли или хотя бы относились с пониманием. Сандра Гриссом составляла исключение. Она вела себя так, словно Джо с Шелли вызывают у нее непреодолимое отвращение, и даже не пыталась его скрывать. Через несколько лет после свадьбы Мэтта и Ким Джо узнала, что Сандра заявила: если Шелли собирается вести Ким к алтарю, то Сандра сочтет церемонию профанацией и останется дома. Джо решила, что Сандра – чудовище, и с годами лишь утвердилась в своем мнении.
Дождавшись, пока официанты займутся своими делами, Джо поставила желе в холодильник и сполоснула руки в кухонной раковине.
– Ким, чем помочь?
– Думаю, у нас все готово. – Ким вынула из кармана коммуникатор BlackBerry и просмотрела список дел. – Индейку вынимать через час, вино охлаждается, гарниры разогреваются.
– Может, отнести что-нибудь к столу? Зажечь свечи? – Как только Джо задала вопросы, мимо нее рысью промчались официанты – один с хрустальной чашей с клюквенным соусом, другой – с длинной электрической зажигалкой.
– Лучше подержи ребенка, – предложила Ким.