Эту главу мы посвятим изучению человека как Божьего творения. Какие аспекты библейского учения о человеке важны для нашего исследования библейской миссии?
Человечество по образу Божьему
Здесь нет места для подробного обсуждения всех попыток объяснить полное значение библейского утверждения, что люди были созданы по образу и подобию Божьему (Быт. 1, 26–27).
Множество чернил богословы израсходовали, пытаясь точно определить, что означает образ Божий в людях: наш интеллект, нравственное сознание, способность к отношениям, чувство ответственности перед Богом. Даже вертикальное положение и выразительность лица человека обсуждалась как вместилище образа Божьего в человеке. Поскольку Библия нигде об этом определенно не говорит, по всей видимости, напрасно пытаться найти ответ. В любом случае, мы не должны думать об образе Божьем как о независимом свойстве, которым мы каким-то образом обладаем. Бог не дает людям образ Божий, скорее это характеризует нас как создания. Выражение «по образу нашему» описывает способ, которым Бог сотворил нас, а не качество, которым мы обладаем. Образ Божий не столько то, чем мы обладаем, сколько то, кто мы есть. Быть человеком – значит быть образом Божьим. Это не что-то, данное нашему виду в дополнение, а то, что определяет нас как людей.[352]
С точки зрения миссиологии, сотворение человека по образу и подобию Божьему наряду с контекстом Быт. 1–3 свидетельствуют, по меньшей мере, о четырех важных истинах относительно человеческой природы, которые играют значимую роль для представления о библейской миссии.
Все люди созданы открытыми для общения с Богом. Человек – это Божье творение, к которому обращается Бог. В рассказе о творении Бог устанавливает базовую инструкцию для всего созданного им: расти и размножаться. И, похоже, всему мирозданию, кроме людей, не нужно далее напоминать о выполнении этой задачи. Однако в случае с людьми Бог говорит не только словами благословения, но также разрешений и запретов, а позднее суда и обетования. Люди – это творения, которые познают Бога разумом, через общение с ним. И, как показывает Ветхий Завет, речь идет обо всех людях, независимо от их нации или положения. Бог может обращаться к Авимелеху, Валааму или Навуходоносору так же легко, как и к Аврааму, Моисею или Даниилу. Быть человеком – значит быть тем, к кому обращается живой Бог творец.
Таким образом, открытость Бога для всех людей – это объединяющий фундамент человечества, в свете которого все остальное, включая религиозные отличия, уходит на второй план. В каком бы культурном окружении не жили и какую бы религию не исповедовали, нас связывает общее начало и природа – мы созданы по образу Божьему. Богу, творцу всякой плоти, не нужно разрешение, переводчик или межкультурная контекстуализация для того, чтобы обратиться к личности, созданной по своему образу. Быть человеком – значит быть открытым к диалогу с Богом. Но, как говорит апостол Павел, грех стал причиной и препятствием на пути нашего богопознания. Тем не менее животворящее и несущее надежду слово евангелия может услышать всякий грешник, созданный по образу Божьему.
Все люди будут держать ответ перед Богом. Другая сторона медали нашей способности услышать Бога – ответственность за то, как мы поступим с тем, что услышим от Бога. Мужчина и женщина в рассказе о творении должны отвечать, когда к ним обращается Бог. Даже спрятавшись от Бога, они вынуждены ответить. И это универсальный феномен, независимо от культуры и религии.
С небес призирает Господь,
видит всех сынов человеческих;
с престола, на котором восседает,
Он призирает на всех, живущих на земле:
Он создал сердца всех их
и вникает во все дела их (Пс. 32, 13–15).
Это удивительное утверждение. Бог знает каждого человека на этой планете и вникает в нужды тех, кто будут держать ответ перед ним.
Это и есть основа универсальной библейской этики. Она начинается с того, что все люди подотчетны Богу. Амос проповедовал по всему Израилю грядущий суд народам, которые не в завете с Богом. У этих народов не было возможности познать законы Божьи, как у Израиля, пережившего великий и уникальный опыт откровения у горы Синай (Втор. 4, 32–35; Пс. 146, 19–20), однако им были доступны основы взаимоответственности перед Богом и друг перед другом.
Таким образом, существует общая нравственная ответственность перед Богом, связывающая все культуры: моральный долг, который служит важной миссиологической основой.
Все люди одинаково ценны для Бога. Мы созданы по образу и подобию Бога – это отличает нас от остальных животных и одновременно объединяет в одну семью. Нет животных, которые были бы созданы по образу Божьему, поэтому человеческая жизнь священна и особо ценна в глазах Божьих. Абсолютно все люди созданы по образу Божьему, следовательно, мы все равны, независимо от пола, религии, этнической принадлежности и каких-либо социальных, экономических и политических статусов.
Это было отличительной особенностью веры ветхозаветного Израиля среди других древних ближневосточных религий (и некоторых религиозных традиций сегодня, например, индуизма), где имели место не просто культурные или социальные градации, но и онтологические. Старая аккадская пословица: «Человек – тень бога; раб – тень человека» – не прижилась бы в Израиле. В Израиле была своя социальная градация, но рабу в Израиле не нужно было бороться за свои права как человека. Говоря о своих рабах и рабынях, Иов заявляет то, что полностью соответствует израильскому богословию творения: «Не Он ли, Который создал меня во чреве, создал и его, и равно образовал нас в утробе?» (Иов 31, 15).
Таким образом, участвуя в христианской миссии, мы должны одинаково с уважением и любовью относиться ко всем людям. Когда мы смотрим на других людей, не похожих на нас, нам нужно избегать того, чтобы вешать ярлыки (индуист, мусульманин, атеист, белый, черный и т. д.), но видеть в каждом человеке образ Божий. Мы видим того, кто создан Богом, кто может слышать Бога и отвечать ему, кто любим Богом и бесконечно ценен для него. Итак, когда мы говорим о нашем миссионерском долге для всех и везде, то должны критически оценивать стратегии, взгляды и предпосылки, с которыми совершаем свое служение. Наш долг нести евангелие еще не узаконивает любой метод евангелизации. Наше осознание достоинства каждого человека, созданного по образу Божьему, требует особого отношения к этике миссии. Все, что принижает достоинство другого человека и не выказывает уважения к его ценностям и интересам, лишено самого главного – любви.
Любить своего ближнего, как самого себя, – это не просто вторая величайшая заповедь в законе, к этому нас обязывает общая история творения, общее начало. Об этом важно помнить не только в миссионерской работе, но и в любой другой сфере жизнедеятельности. Любить ближнего – не означает принимать все его взгляды или образ жизни. Павел, к примеру, не принимал религиозные взгляды афинян, однако он показал свое уважительное отношение к их религии, даже когда бросил вызов основным предпосылкам их верований. И, как мы видели в пятой главе, даже языческие преследователи Павла признавали, что апостол не хулил их богов (Деян. 19, 37). Подобным образом и Петр, когда говорит, что христиане должны быть готовы дать отчет в своем уповании перед неверующими, наставляет их «делать это с кротостью и благоговением» (1 Пет. 3, 15–16).
Весть евангелия адресована всем людям. Образ Божий – это не единственное, что присуще всем человеческим существам. Мы все – грешники, восставшие против своего Создателя, в результате чего образ Божий в нас был отчасти утрачен. Божья миссия заключается в восстановлении истинного образа Божьего в человеке, образа Сына Божьего. Итак, всех людей объединяет не только грех, который лежит в основе множества культур, где и являет себя, но также в евангелии, которое послужит исцелением для всех народов.
Это ни в коем случае не устраняет этнического и культурного многообразия, которыми богато человечество. И, конечно же, не исключает многообразия способов, которыми евангелие укореняется и живет в различных культурных контекстах. Напротив, истинное богатство библейского евангелия сияет во всей красе, подобно граненому алмазу, каждая сторона которого неповторима в своем культурном многообразии. Божий ответ на человеческую проблему (как и сама проблема) носит универсальный характер, независимо от того, к какой культуре принадлежит человек.
Что бы там ни говорили, как бы карикатурно не изображали христианство, христианская миссия заключается не в том, чтобы приобщить человека к какой-то конкретной культуре. Назначение христиан – пригласить его стать человечнее через преображающую силу евангелия, которая служит основным ответом на базовую человеческую нужду и ведет к общей славе всех людей, мужчин и женщин, созданных по образу и подобию Божьему.
Основная богословская полемика в ранней церкви разгорелась по вопросу принятия язычников. В связи с данной проблемой пришли к следующему важному решению: обращение язычников к Христу не означает, что они должны стать евреями. Язычники приглашены стать частью народа Божьего на том же основании, что и евреи. Для этого требовались покаяние и вера в Мессию, Иисуса из Назарета. Поэтому евангелие, проповеданное Павлом в Антиохии евреям, было тем же евангелием, которое проповедовалось образованным язычникам в Афинах: «Иисус – исполнение чаяний Израиля; последний суд над всем миром; спасение и прощение грехов можно обрести лишь по вере в живого Бога». Хотя корни этой вести отчасти в истории, вере и культуре ветхозаветного Израиля, евангелие Иисуса Христа было силой Божией к спасению всякого верующего, иудея и язычника.
Люди были созданы на земле с определенной целью – господствовать на ней, хранить и заботиться обо всем творении. Поэтому забота об окружающей среде – это законная часть библейской христианской миссии. Сейчас мы копнем немного глубже, рассматривая значение этого Божьего поручения.[353]
Итак, Бог дает указания людям не только наполнять землю (повеление, которое дано и прочим созданиям), но также возделывать ее и владычествовать над остальным творением. Слова kābas и rādâ (Быт. 1, 28) часто используются для того, чтобы передать усилие и попытку навязать кому-то свою волю. Однако они не подразумевают насилие и злоупотребление, как это пытается карикатурно показать современная экологическая мифология. Более того, относительно недавно стала широко распространенной идея, что христианство в основном ответственно за экологический кризис.[354] Общепризнанно, что основным значением этих слов как в иудейской, так и в христианской традиции является благожелательная забота об остальном творении, доверенном попечению людей.[355]
С одной стороны, kābas наделяет властью людей делать на земле то, что делают все остальные виды, – использовать окружающую среду для жизни и выживания. Все виды так или иначе «обладают землей», в разной степени, необходимой для их процветания. Так устроена жизнь на земле. Говоря о людях, этот стих подразумевает не более чем сельскохозяйственную задачу. То, что люди разрабатывают инструменты и технологию, чтобы осуществлять собственное обладание землей для человеческого блага, не отличается принципиально от того, что делают другие виды, хотя и явно разнится по степени и влиянию на всю экосферу.
Понятие rādâ отличается больше. Оно, безусловно, описывает роль и функцию людей, которая доверена только им, – функция главенства или осуществления владычества. Кажется ясным, что здесь Бог делегирует людям собственную царскую власть над всем творением. Обычно обращали внимание, что цари и императоры в древние времена (и даже диктаторы современности) устанавливали собственные образы в отдаленных уголках своих владений, чтобы обозначить свое владычество над территорией и ее народом. Образ представлял власть истинного царя. Таким же способом Бог вводит людей в сотворенный мир как образ власти, которая, в конечном счете, принадлежит Богу, творцу и хозяину земли.
Даже без учета этой аналогии Бытие изображает Божье дело в царственных терминах, не употребляя слово царь. В творческой деятельности Бога видна мудрость в планировании, могущество исполнения и благость в совершении. Именно эти качества превозносит Пс. 144 в «Боге и царе моем» в связи со всем, что он сделал. Божьей царственной власти над всем, что он сотворил, внутренне присуща праведность и благожелательность. «Все это, конечно, царские качества; не используя этого слова, автор Быт. 1 возвеличивает Бога как царя, высшего во всех проявлениях, принадлежащих идеальной царской власти, столь же правдиво, как Пс. 92 – 100 прославляют божественного царя как творца».[356]
Следовательно, естественно полагать, что создание, сотворенное по образу Бога, будет отражать те же качества, осуществляя повеление о владычестве. Как бы человеческое владычество не осуществлялось, оно должно отображать характер и ценности царственной власти Бога. «„Образ“ – это царственный образец и вид правления, доверенный Богом человечеству в соответствии с идеалами царствования. Идеалы, а не злоупотребления или небрежность, не тирания или произвольная манипуляция и эксплуатация подданными, но правление, которое руководствуется справедливостью, милостью и подлинной заботой ради всеобщего блага».[357]
Итак, владычество человека над остальным творением должно выражаться в осуществлении царской власти, которая отражает царствование Бога. Образ Бога не является разрешением на злоупотребление, основанное на высокомерном превосходстве, но образец, направляющий нас к смиренному отображению характера Бога.
Это понимание переворачивает наше превосходство с ног на голову, ведь если мы походим на Бога тем, что владычествуем, нас следует называть «подражателями Богу» (Еф. 5, 1) в том, как мы это делаем. В действительности вместо того, чтобы дать свободу действий на земле, imago Dei ограничивает нас. Мы должны быть царями, но не тиранами, а если станем ими, то будем отрицать и даже разрушать образ в нас. Как же Бог осуществляет господство? Пс. 144 говорит нам, что Бог милостивый, сострадательный, благой, верный, любящий, оберегающий, щедрый не только по отношению к людям, но и ко всему творению. Характерное действие Бога – благословение, и именно постоянная забота Бога служит гарантией того, что скот, львы и даже птицы накормлены и напоены (Пс. 103; Мф. 6, 26).[358]
Если так поступает Бог, то не должны ли люди, созданные по его образу и подобию, так же бережно заботиться о творении, которое он доверил нам?
В первой главе Книги Бытия мужчина и женщина дополняют взаимно друг друга и составляют вместе образ Божий.
И сотворил Бог человека по образу Своему,
по образу Божию сотворил его;
мужчину и женщину сотворил их (Быт. 1, 27).
Структура текста ясно показывает целостность человека как мужчины и женщины и их взаимодополняемость, что отражает природу самого Бога. Не в том смысле, конечно, что в Боге присутствует некая гендерная дифференциация, а в том, что отношения – это часть самого бытия Бога, следовательно, и часть самого бытия человека, созданного по его образу. Разделение полов в тварном мире говорит нечто о Боге в его божественном несотворенном бытии.
Во второй главе Книги Бытия различие между мужчиной и женщиной подчеркивается в связи с задачами, которое стоят перед человечеством. Здесь неожиданно мы читаем, что в творении что-то «не хорошо», после того, как Бог неоднократно говорил «хорошо» и «хорошо весьма». Не хорошо человеку (созданному из праха земного) быть одному (Быт. 2, 18). И непосредственный контекст показывает, что проблема не в том, что человек чувствовал себя одиноким в эмоциональном плане. И речь не просто о психологической проблеме, мужчине нужен помощник.
Дело в том, что Бог поставил перед человеком непростую задачу (Быт. 2, 15). Он должен был возделывать и хранить сад, а также наполнять землю и господствовать над всем творением (Быт. 1, 28) – задача поистине не из легких. Он не мог в одиночку справится с такими обязательствами. Вот почему «не хорошо». Ему нужен был помощник. Таким образом, Бог решил сотворить человеку помощника не просто для того, чтобы тот скрасил его одиночество, а для помощи в выполнении непростой задачи хранителя и управителя всего творения. Мужчине не просто нужна была компания, ему нужна была помощь. Поэтому мужчина и женщина созданы не только для взаимоотношений (в которых он отражают Бога), но и для консолидации сил в выполнении поручения, доверенного человечеству.[359]
Итак, человечество было создано для отношений и для задачи, выполнение которой требовало общих усилий – не только на базовом биологическом уровне, производя потомство и наполняя землю, но и на социальном, когда мужчина и женщина дополняют друг друга в выполнении великой задачи царствовать над творением от имени Бога.
Творческий замысел Бога относительно человеческой жизни с самого начала и вплоть до нового творения включает социальные отношения. Любовь между людьми, начиная с брачных отношений и заканчивая всеми другими видами социальных отношений, – это Божий замысел для человеческой жизни. И поскольку в результате грехопадения человеческие отношения были испорчены, Божья миссия состоит в том, чтобы вернуть здоровые отношения туда, где грех все испортил.
Поскольку любые социальные отношения (от сексуальных до широких общественных) – это объект творческой и искупительной работы Бога, следовательно, это и наша миссия. Это еще одна грань всеохватывающей миссии Бога. Наша миссионерская задача не ограничена лишь тем, чтобы помочь человеку прийти к правильным взаимоотношениям с Богом, и таким образом решить вопрос его вечной участи. Мы также должны разделять страстное желание Бога восстановить здоровые отношения здесь и сейчас – в семьях, на работе, в обществе и между народами.[360]
Восставшее человечество
Книга Бытия далее повествует, что все пошло не так, как было задумано Богом. Грех вошел в человеческую жизнь через восстание и неповиновение первых людей. Для целостного понимания богословия миссии важно не только всестороннее рассмотрение творения и природы человека, но также греха и зла. Рассуждая о библейской миссии, мы должны принять во внимание то, что говорят нам грехе первые одиннадцать глав Книги Бытия.
Первые главы Книги Бытия изображают человека как целостную и многостороннюю личность. Вместо того чтобы говорить о человеке как о том, кто имеет тело и душу, предпочтительнее сказать о человеке как о живущем в различного отношениях, с разными сторонами жизни. По меньшей мере четыре аспекта человеческой жизни подчеркнуты в первых главах Библии. Человек – это существо физическое (живущие в созданном физическом мире), духовное (с уникальными близкими отношениями с Богом), мыслящее (со способностями к общению, языку, с сознанием, эмоциями, волей и памятью) и социальное (гендерная взаимодополняемость отражает образ Божий и лежит в основе всех человеческих взаимоотношений). Все эти стороны – физическая, духовная, мыслительная и социальная – характеризуют целостную личность, описанную в Быт. 2, 7 как «живое существо».[361]
Последующее повествование третьей главы Книги Бытия показывает, что все стороны человеческой личности были затронуты в процессе и в результате грехопадения.
• Духовная сторона. Ева засомневалась в истинности и благости Бога и своим непослушанием нарушила доверительные отношения с ним.
• Мыслительная сторона. Глядя на запретный плод, она видела свое решение разумным, («дерево было хорошо для пищи»); плод был привлекательным для глаз (эстетические чувства); и давал знание (интеллект). Все это – разум, эстетика, интеллект – само по себе очень даже хорошо, это щедрые дары Бога человеку. Нет ничего плохого в том, что Ева обратилась к разуму, проблема в том, что она направила его не в то русло. Зло не в рациональных размышлениях, а в попытке рационализировать собственное неповиновение.
• Физическая сторона. «И взяла плодов его и ела». Это простые глаголы, которые описывают физические действия человека в физическом мире.
• Социальная сторона. Ева поделилась плодами с Адамом, который, как и она, ел их, тем самым заняв ее сторону. Итак, грех уже затронул физическую, духовную и рациональную стороны человека, теперь и социальную – что привело вначале к взаимному стыду, а далее к рождению потомков, которые будут убивать и угнетать друг друга.
С тех пор грех продолжает свою разрушительную работу во всех перечисленных выше измерениях человеческой жизни и опыта.
• Духовно мы отчуждены от Бога, боимся его присутствия, сомневаемся в его истине и враждебны к его любви.
• Рационально мы мыслим, подобно первым людям, рационализируя грех, перекладываем свою вину на других и оправдываем себя. Тьма затмила наш разум.
• Физически мы приговорены к смерти, как и говорил Бог, страдаем от болезней и увядаем, как и весь тварный мир, который стенает под Божьим проклятием.
• Социально грех отравляет нашу жизнь во всех сферах. Мы наблюдаем гнев, ревность, насилие и убийство даже между братьями, как в истории Каина и Авеля и во всей последующей истории человечества.
В первых двух главах Послания к Римлянам Павел рисует картину глобального распространения греха в жизни как отдельного человека, так и общества. Читая его анализ человеческого общества, мы можем видеть, что грех затронул все стороны человечества. Нет такой области в жизни человека, куда бы не проникла уродливая рука греха.
Кое-что о влиянии греха на человека мы узнаем из повествования Книги Бытия, однако последующие книги Писания еще глубже раскрывают эту тему. Существовал так называемый «пророческий взгляд» на грех. Ветхозаветные пророки – это не только те люди, чьи имена носят библейские книги (от Исаии до Малахии), но и те, кто писал исторические книги: пророки в прошлом. Эти историки и летописцы были пророками, потому что рассматривали общество и историю с Божественной точки зрения и истолковывали и то, и другое в свете Божьего слова и его намерений. Так, они понимали, что грех – это не только то, что живет в человеческих сердцах и проявляется в жизни людей.
Грех распространяется горизонтально в обществе и умножается вертикально, передаваясь из поколения в поколение. Таким образом, грех создает условия и связи, образуя то, что называется коллективным грехом. Грех становится эндемическим, базовым, встроенным в историю. Так, ветхозаветные историки показывают, как целые сообщества были охвачены злом (в Книге Судей это хорошо показано). Пророк Исаия в своей книге обличает тех, кто узаконивают угнетение принятием несправедливых законов.
Горе тем, которые постановляют несправедливые законы
и пишут жестокие решения,
чтобы устранить бедных от правосудия
и похитить права у малосильных
из народа Моего (Ис. 10, 1–2).
Пророк Иеремия был потрясен тем, что весь Иерусалим прогнил сверху до низу (Иер. 5). Историки отмечают, что почти все цари Иерусалима (за редким исключением, например, Езекии и Иосии) подражали, а затем даже превзошли нечестие своих предшественников, так что развращение людей умножалось из поколения в поколение, пока чаша беззаконий не переполнилась.
Конечно, в этом вопросе нам нужно быть осторожными. Некоторые люди очень неохотно говорят о «структурном грехе», доказывая, что только люди могут быть греховными. Грех – это личный выбор, сделанный свободной в нравственном плане личностью. Структуры в таком смысле не могу быть греховными. С этим я согласен. Однако нет такого человека, который бы сделал свой осознанный выбор вне какого-то контекста. Мы все живем в каких-то социальных структурах, которые мы не создавали. Они были до нас и будут после нас, даже если наше поколение и внесло значительный вклад в их изменение. Эти структуры – результат выбора и действий людей, греховных с головы до ног. Поэтому, хотя структуры и не греховные в личностном смысле, они служат воплощением человеческих решений, большинство из которых были греховными, так что мы приходим в мир с культурными традициями, несущими на себе печать человеческой испорченности.
Когда я говорю в общественном грехе, я не персонифицирую структуры общества и не хочу сказать, что они несут какую-то ответственность, наподобие личной ответственности человека. Но думаю, что это в согласии с библейским учением, говорить об общественных структурах, пропитанных грехом и толкающих на грех. Это не означает, что у нас есть оправдание для неизбежности нашего личного греха. Каждый из нас имеет личную ответственность перед Богом. Это означает, что греховный образ жизни становится приемлемым, оправданным и законным в рамках структур, созданных нами.
Говоря об историческом измерении, я хочу сказать, что мы должны глубже смотреть на корни греховного поведения, не с той целью, чтобы найти оправдание, но чтобы понять. Когда общество наполнено насилием и преступностью, просто проповедовать о личном грехе и покаянии будет недостаточным миссиональным откликом. Когда мы задаемся вопросом «почему?» в отношении зла, мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью найти исторические корни проблемы, проследить с чего все начиналось. Иногда помочь людям узнать и понять причины того, почему они так живут, может стать решающим фактором для реформ в общественной жизни.
Таким образом, если наша миссия состоит в том, чтобы принести хорошие новости в каждую сферу человеческой жизни, тогда нам необходимо заняться анализом и исследованием, чтобы показать с чего началось «зло» в каждом конкретном обществе, и как оно стало нормой жизни. В процессе будут раскрыты многие факторы, приведшие к текущему положению дел. Все они могут быть раскрыты и устранены исцеляющей и примиряющей силой евангелия.
Когда люди восстали против своего Создателя, их непослушание отразилось на всем их физическом окружении. Обращаясь к Адаму, Бог
сказал: «Проклята за тебя земля» (Быт. 3, 17). Но иначе и быть не могло, учитывая то, насколько люди связаны с остальным творением. Ричард Бокэм хорошо подметил неизбежное влияние греха на окружающую среду:
Как грехопадение людей отразилось на природе? Разве грех затронул только людей, и только они нуждаются в искуплении? Разве это никак не коснулось природы? Это невозможно, потому что люди – это часть Божьего творения, зло поразило не только человека, но и природу. Учитывая, что человечество – это господствующий вид на земле, грех распространился на всю окружающую среду. Грехопадение внесло дисгармонию в отношения человека с природой, мы стали врагами, теперь наши отношения характеризуют насилие и борьба (Быт. 3, 15.17–19; 9, 2).[362]
Я не буду здесь рассматривать вопрос о моральной ответственности людей за феномены в природе, которые угрожают человеческой жизни (землетрясения, наводнения, извержения вулканов, цунами и т. д.), или кровожадность в животном мире (когда одни формы жизни охотятся на других, особенно это касается животных, которые могут испытывать боль). Это очень непростой вопрос, и по нему нет общего мнения даже среди тех христиан, которые признают авторитет Писания.[363] Кто бы что не думал, Библия недвусмысленно говорит, что грехопадение повлияло коренным образом на наши отношения с землей и на выполнение нами основных функций, данных нам Богом при сотворении (ср. Рим. 8, 20). Мы живем на проклятой земле (со времен Адама) и в то же время на земле завета (со времен Ноя). Наше богословие миссии должно принять во внимание как радикальный реализм первого, так и безграничную надежду последнего.
Несмотря на кажущуюся простоту, рассказы о творении и грехопадении содержат невероятно глубокие истины о взаимоотношениях между Богом, человечеством и остальным творением. Библия довольно ясно показывает нам результаты нашего восстания, неповиновения, эгоцентризма и греха.
Не просто все стороны человеческой личности были поражены грехом, все наши социальные и экономические отношения друг с другом (горизонтально и исторически) пропитаны злом, наши отношения с землей испорчены и искажены.
Таким образом, всестороннее богословие миссии должно учитывать всестороннее рассмотрение греха в Библии. Миссионерская стратегия, в которой главное внимание сосредоточено на прегрешениях отдельной человеческой личности, важна, однако в ней не берется во внимание все библейское откровение о грехе, а, следовательно, нет полного понимания, что такое евангелие и в чем состоит наша миссия.
Образ зла. ВИЧ/СПИД и церковная миссия
Бесспорно, одна и серьезнейших проблем, с которой столкнулось сегодня человечество, – вирус ВИЧ. Он разрушает человеческую жизнь в таких масштабах, что сложно даже вообразить. Представьте себе, что 20 Боингов 747 ежедневно терпят крушение, и гибнут все пассажиры на борту. Приблизительно такое же количество людей ежедневно умирает от СПИДа. Подавляющее большинство из них проживают в Африке (более 70 % всех случаев инфицирования).
Мир был в шоке, когда самолет врезался в башни близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года и погибли более 3000 человек. Представьте себе, что в Африке по количеству пострадавших каждый день происходит два таких теракта.
В декабре 2004 года цунами в Индийском океане унесло свыше 300 000 жизней за один день. Приблизительно такое же количество людей поражает ВИЧ-инфекция в Африке за месяц.
По некоторым оценкам во всем мире более 46 миллионов людей ВИЧ-инфицированы; каждый день к этой группе прибавляется около 16 тысяч новых зараженных; 20 миллионов уже умерли от СПИДа; и по меньшей мере 65 миллионов умрут к 2020 году. Если сравнивать с последними эпидемиями в истории человечества, например, с Черной смертью в Европе, то СПИД чаще всего уносит не слабых, как это было с чумой, а молодых и сильных людей. Эта болезнь чаще поражает работающих людей репродуктивного возраста, в уходе и заботе которых так нуждаются их родные либо совсем маленькие, либо уже преклонного возраста. СПИД стирает с лица земли целые общины в Африке, оставляя пожилых людей и детей бороться за собственное выживание; появляется огромное количество людей, принадлежащих к слабому и незащищенному классу: сиротам и вдовам. Каждые сорок секунд появляется новый ребенок-сирота, чьи родители умерли от СПИДа. К тому времени, как вы дочитаете этот абзац, появятся еще три.[364]
Что можно сказать о миссии в свете приведенных выше фактов? Кеннет Росс в своей статье «Пандемия ВИЧ/СПИД. Что это значит для христианской миссии?» убедительно показывает, что наступили времена, когда церковь должна переосмыслить свою миссию в свете этой ужасной болезни, уносящей миллионы людей на планете, потому что ситуация очень серьезная и продолжает накаляться.[365] В декабре 2004 года в Нью-Хэвене, штат Коннектикут, на базе Учебного центра «Оверсис» прошла встреча лидеров миссионерского движения, где главной темой было обсуждение проблемы ВИЧ/СПИД; выступали люди, которые посвятили свои жизни борьбе с этой проблемой.
Мне кажется, что ВИЧ/СПИД воплощает в себе все стороны зла, с которыми мы сталкиваемся и о которых нас предупреждает Библия, чтобы противопоставить этой проблеме всеохватывающую миссию Бога. Говоря о ВИЧ/СПИД как об образе зла в этом мире, я хочу подчеркнуть, что ни в коем случае не считаю, что люди, пострадавшие от этой инфекции и болезни, каким-то образом сами воплощают зло в каком-то особом смысле, отличающем их от остальных людей на нашей планете.
Ну и кроме того, я не считаю, что ВИЧ/СПИД – это какое-то особое Божье наказание для тех людей, которые оказались заражены. Даже понимая, что основная причина инфицирования – половой контакт, и некоторые действительно пожинают то, что посеяли, огромное количество людей (особенно женщин, детей, новорожденных младенцев) были инфицированы не по своей вине, и их страдания никоим образом нельзя рассматривать как Божье наказание. Более того, нередко инфицированными становятся люди, занимаясь богоугодным делом – ухаживая за больными (медицинские работники, родные зараженных и т. д.). Многие дети заражаются в результате ухода за своими умирающими родителями. К сожалению, некоторые думают, что болезнь – это Божье наказание за грехи, что не облегчает боль, а только усугубляет страдания.
Трудно даже представить, какой аспект зла не мог бы быть представлен в страшной напасти под названием ВИЧ/СПИД. Не вдаваясь в подробный анализ, я представлю по меньшей мере несколько пунктов, где покажу, как в ВИЧ/СПИД, словно в зеркале, отражены многие аспекты грехопадения.
• Эта болезнь подобна самому злу в плане таинственности, происхождении и причинах. Откуда могло появится нечто подобное в Божьем благом творении? Каким образом это перешло к людям, возможно, в 1934 году? Почему эта болезнь такая устойчивая ко всем попыткам исследовать ее и победить? И подобно злу, эта болезнь – результат объединения чего-то «природного», или внешнего, и самого человека, через которого она входит и распространяется далее.
• Эта болезнь лишает жизни и несет неминуемую смерть. Конечно, смерть – это результат греха, и она ждет каждого человека, начиная с грехопадения, но ВИЧ/СПИД – это приговор для человека в расцвете сил, когда для него все только начинается; он умирает, не вкусив Божьих благословений, не насытившись жизнью, которую приготовил ему Господь.
• Эта болезнь несет продолжительные страдания, тревогу, боль и страх. Во многих частях Африки эта болезнь получила название «Slim», потому что жертвы инфицирования становились такими тощими, словно из них были высосаны все жизненные силы. Она поражает иммунную систему, которую Бог создал, чтобы наш организм мог противостоять разного рода вирусам, в результате человек становится беззащитен перед любой инфекцией. Библия также представляет зло, как то, что истощает человеческую жизнь.
• Эта болезнь передается различными способами, но чаще всего через половой контакт. Таким образом извращается и искажается самый интимный дар, которым Бог благословил человечество. Болезнь прогрессирует на почве похоти, безудержном стремлении чаще всего мужчин к беспорядочным половым связям. По некоторым данным, более 80 % случаев заболевания СПИДом – это результат сексуального поведения мужчин, как гетеросексуального, так и гомосексуального, хотя следует отметить, что на долю последних приходится львиная доля всех случаев инфицирования.
• Эта болезнь прогрессирует там, где нет равенства полов, где мужчины подчиняют себе женщин. В третьей главе Книги Бытия мы находим, что такое положение дел – это результат грехопадения. В Южной Африке 60 % женщин испытали первый сексуальный опыт под принуждением, из них в 40 % случаев с мужчинами, которые были выше по социальному и экономическому статусу.
• Жертвами этой болезни чаще становятся женщины. В Африке у девушек риск инфицирования в пять-шесть раз выше, чем у мужчин, по причине низкого социального и экономического статуса, а также отсутствия должного контроля в половой жизни.
• Эта болезнь поражает невинных. Большое количество инфицированных женщин были верны своим супругам, но стали жертвами распущенности своих мужей. Иногда, конечно, бывает и наоборот. Некоторые дети становятся ВИЧ-положительными еще в утробе матери.
• Эта болезнь оставляет множество вдов и сирот, и их количество растет с пугающей скоростью. Культурные и экономические условия, а также религиозные суеверия и предрассудки чаще только усугубляют положение жертв. Вдовы, чьи мужья умерли от СПИДа, часто остаются ни с чем, так как родственники покойного супруга отбирают все имущество, лишая их какой-либо доли наследства. Попраны все общечеловеческие моральные нормы, такие как сострадание и справедливость.
• Эта болезнь разрушает будущее и лишает надежды как отдельных людей, так и целые сообщества. Молодые и перспективные люди, у которых могло быть прекрасное будущее, внезапно могут услышать приговор, перечеркивающий все радужные надежды. Порой и неинфицированные оказываются в таком положении, что вынуждены распрощаться со своим жизненными планами ради ухода за членами семьи, у которых диагностировали ВИЧ. Целые деревни и даже города остались без рабочих, учителей, докторов, госслужащих и тех, кто мог бы оказать какую-либо помощь. Поля не обрабатываются, поэтому голод и нищета становятся неизменными спутниками таких мест.
• Эта болезнь несет с собой серьезные психологические травмы: страх, тревогу, чувство вины, ненависть к себе, гнев, жажду мести и отчаяние. И, конечно, как и любое зло, порождает вопросы о справедливости и доброте Бога.
• Эта болезнь – и причина, и почва для нищеты и бедности. «ВИЧ/ СПИД открывает все слабые места и трещины в обществе и несет с собой беспорядок, неравенство и нищету. Вирус поражает в первую очередь слабых, бедных и уязвимых. Он прогрессирует там, где плохое питание, слабая система здравоохранения и мало интереса у правительственных чиновников к здоровью своих граждан».[366]
• Эта болезнь вскрывает неравенство в мире между богатыми и бедными странами. Если ты житель экономически развитой страны и у тебя обнаружили ВИЧ, тебе будет доступна антиретровирусная терапия по приемлемой цене, что позволит тебе прожить относительно нормальную и долгую жизнь, ничем не хуже, чем, скажем, у тех, кто страдает сахарным диабетом. Однако в большинстве стран стоимость антиретровирусных препаратов за пределами возможностей больных. Фармакологические компании ничего не делают, чтобы противостоять такой несправедливости – и это еще одна печальная страничка в истории данной болезни. Поэтому это также вопрос справедливости.
• Эта болезнь вызывает определенную реакцию среди незараженных (как внутри церкви, так и вне), от отрицания до обмана, от осуждения жертв до ложных представлений о Боге.
• Эта болезнь способствует процветанию коррупции в большой политике; борьба за власть над ресурсами, отрицание, сокрытие, зарубежные фонды и т. д. – все это усугубляет проблему и откладывает ее решение.
• Эта «болезнь затрагивает все стороны личности человека и сферы его жизнедеятельности на земле: труд, производительность, продолжение рода, радость, веру, образование, физическое здоровье и интеллект. Этот вирус ранит в самое сердце самых невинных из нас – детей – оставляя их сиротами, без самого необходимого. Травмированные психологически, они вынуждены порой возглавить домашнее хозяйство, заботясь о престарелых бабушках и дедушках, или бродить по улицам Кампалы, Лусаки и Йоханнесбурга. Таким образом болезнь поражает несколько поколений одновременно: нерожденных, младенцев, детей, юношей и девушек, взрослых и пожилых».[367]
Осознавая масштаб этого разрушительного явления, не будет преувеличением сказать, что в ВИЧ/СПИД мы может видеть перекошенное от злобы дьявольское лицо зла, которое разрывает на части и поглощает все светлое и радостное, что есть в человеческой жизни на Божьей земле.
Такое всеохватывающее зло требует всестороннего отклика. Есть множество христиан по всему миру, работающих в государственных и негосударственных организациях, где к этой проблеме относятся очень серьезно, даже несмотря на то, что есть церкви, где уклоняются от общения с инфицированными людьми, считая их болезнь карой Божьей за грехи. Следует выделить ключевые слова в Лозаннском соглашении по этому вопросу:
ВИЧ/СПИД – это сложная и многогранная пандемия с широким спектром взаимосвязанных причин, сопутствующих факторов и воздействий. Таким образом, эта проблема требует комплексного подхода и соответствующего миссионального отклика церквей. Мы должны внести свой вклад в борьбу с этим бедствием, исходя из нашего христианского мировоззрения, которое объединяет в одно целое материальные, психологические, социальные, культурные, политические и духовные аспекты жизни, мировоззрения, которое объединяет евангелизм, ученичество, социальную деятельность и борьбу против угнетения.[368]
Такой всеохватывающий миссиональный отклик, на мой взгляд, должен включать следующие обязательства.
• Заботиться о больных и умирающих. Среди учеников Иисуса нет тех, кого в этом надо было бы убеждать.
• Помогать людям, которые пострадали от последствий этой болезни в своей стране (неважно, были они инфицированы или нет): трудоустройство, забота о сиротах и вдовах (одна из самых примечательных заповедей в Книге Исход и Послании Иакова).
• Наладить образовательный процесс в церквях, среди священнослужителей, местных госслужащих и всех тех, кто может повлиять на отношение и поведение людей в обществе, особенно женщин.
• Разоблачить и показать вред тех религиозных и культурных традиций и верований, которые усугубляют страдания зараженных и их семей (речь идет об остракизме, угнетениях слабых, позоре и высмеивании).
• Бороться за справедливое распределение ресурсов для профилактики инфекции и для ее лечения (антиретровирусная терапия). Необходимо отстаивать права больных и слабых в сферах медицины, культуры, экономики и политики.
• Организовать возможности для психологической реабилитации и оказания духовной поддержки людям на каждом этапе: от момента, когда они получают результаты теста, и до самой смерти.
• Лоббировать интересы зараженных в политической и экономической сферах теми, кто призван заниматься политикой.
• Нести весть евангелия о новой и вечной жизни, которую мы можем обрести во Христе, о прощении грехов, надежде на воскресение и твердой вере в то, что смерть – это еще не конец.
В свете всего вышесказанного в этой книге, совершенно очевидно, что все эти (и, несомненно, многие другие) составляющие нашего миссионального отклика – это неотъемлемые части всеохватывающей миссии Бога, который противостоит злу. Ни один отдельно взятый метод не может претендовать на полный миссиональный отклик. ВИЧ/СПИД, подобно самому злу, слишком сложный и всеохватывающий феномен, чтобы на него был один простой ответ. Если Бог создал человека, позаботившись о всех сторонах его жизни, тогда и миссия Бога состоит в том, чтобы противостоять всему, что разрушает и отравляет человеческую жизнь. А так как ВИЧ/СПИД поражает все стороны нашей жизни, мы должны выступить против него широким фронтом. Только всеохватывающий миссиональный подход может дать действительно какие-то результаты в борьбе с этой проблемой.
В свете такого всеохватывающего учения Библии о миссии не нужно доказывать необходимость евангелизации. Я оставил обсуждение этого вопроса напоследок не потому, что это наименее важно, а потому, что это окончательная цель, это то, что связывает другие составляющие миссии в одно истинное христианское мировоззрение, в котором смерть не имеет последнего слова.
Самое страшное в СПИДе – это неизбежность смерти. Это самое страшное последствие зла. Смерть – это величайшее из зол, последний враг, который будет уничтожен. Конечно, нас всех ждет одна и та же участь, однако СПИД приближает и бросает нас в объятия смерти. Вопросы, которые мы откладывали на будущее, остро встают перед нами, так как у нас больше нет времени. Что такое смерть? Что ждет нас после? Есть ли надежда?
Таким образом, хотя СПИД ставит перед нами ряд задач, которые необходимо решать в рамках нашего посвящения Богу – медицинских, социальных, психологических, гендерных, культурных, политических, международных – для нас, христиан, также встает вопрос первичности евангелизма. Несмотря на разрушительное воздействие инфекции на жизни людей здесь и сейчас, «есть также вечная жизнь».[369]
«Я проповедую так, словно делаю это в последний раз, как умирающий умирающим», – говорил Ричард Бакстер. Пожалуй, это наилучшим образом отражает суровую реальность, в которой оказались церкви в регионах, где множество людей столкнулись с ВИЧ/СПИД. Это ужасное и необъяснимое заболевание лишает человека продолжительности жизни и радости наслаждаться теми обязанностями, которые доверил нам Бог на этой земле: достигать успехов работе, воспитывать детей, возделывать землю, внести свой посильный вклад в жизнь общества и ухаживать за престарелыми людьми. Эта болезнь, как само зло, лишает нас самого лучшего, что есть в этом мире.
Но когда человек возлагает свои надежду и веру на распятого и воскресшего Спасителя, ничто не может лишить его вечной жизни нового творения, начатком и первенцем которого стал Христос. Только евангелие дарует эту надежду и уверенность в будущем. Только евангелие содержит обетование новой жизни для тех, чья нынешняя жизнь искалечена и уничтожена вирусом.
Я намеренно подчеркиваю «только евангелие». Во-первых, потому, что евангельское обетование вечной жизни для верующих, основанное на распятии и воскресении Христа, не может быть заменено каким-либо другим откликом (хотя все они с точки зрения Библии абсолютно правомерны) на проблему ВИЧ/СПИД. Во-вторых, я говорю «только христианское евангелие», чтобы подчеркнуть роль именно христианства (а не какой-либо другой религии) и христианского взгляда на смерть. Ведь именно учение о смерти часто служит неким водоразделом между религиями и множеством представлений о том, что может означать «спасение».
Одно из лучших рассуждений на эту тему из всех, что я когда-либо читал, принадлежит перу Карла Браатена. Обратив внимание на обычное замешательство при употреблении слова «спасение» в межрелигиозном диалоге, когда собеседники подразумевает что-то свое или употребляют в широком значении, как некие преимущества в жизни (библейское значение этого термина так же широкое и включает жизненные блага), Браатен подчеркивает главным образом христианское значение, основанное на Новом Завете и сфокусированное на воскресении.
С богословской точки зрения спасение – это не то, чего бы нам хотелось, удовлетворение всех наших потребностей или компенсация всех наших недостатков… Спасение в Библии – это обетование, которое дал Бог миру на фоне наших ожиданий личной и всеобщей гибели. Евангелие – это сила Божия ко спасению, потому что содержит обетование расторгнуть порочный круг смерти. Смерть – это сила, которое втягивает все живое в круговорот… Мы можем от чего-то спастись в этой жизни и готовы за это заплатить, но ничто не избавит нас от смерти.
Спасение в Новом Завете – это то, что Бог сделал в смерти и воскресении Иисуса. Спасение – это то, что случилось с тобой, со мной и со всем миром назло смерти… Евангелие – это проповедь о том, что смерть – не конец, а только начало. Смерть позади Иисуса, он возглавляет процессию, которая движется от смерти к новой жизни. Смерть разделяет людей с Богом, поэтому только та сила, которая превосходит смерть, может избавить людей для вечной жизни с Богом. Это и есть значение спасения в библейском смысле. Это эсхатологическое спасение, потому что Бог, воскресивший Иисуса из мертвых, одержал окончательную победу над смертью. Наше окончательное спасение в эсхатологическом будущем, когда наша собственная смерть окажется позади нас, в прошлом. Это не значит, что нет спасения в настоящем. Это означает, что спасение, которому мы радуемся сегодня, словно позаимствовано у будущего, мы живем так, словно будущее уже в настоящем благодаря нашему единению со Христом в вере и надежде.
Христианские богословы в межрелигиозном диалоге должны заявить, что спасение – это то, что Бог обещал и исполнил миру через воскресение Иисуса из мертвых… Христология, в которой нет упоминания об Иисусе, воскресшем из мертвых, не может называться христианской или христологией вообще.[370]
К этому я мог бы только добавить, что миссиология, в которой нет ответа на проблему смерти для тех, кто столкнулся с ней лицом к лицу, не может называться христианской.
Литература мудрости и культура
В последних двух главах очерчены горизонты великого Божьего миссионерского поля – земли и человечества. Мы пришли к выводу, что наша миссия – это, по сути, миссия Бога, следовательно, она должна охватывать всю землю и каждый аспект человеческой личности и жизнедеятельности. Сейчас обратимся к разделу в каноне Писания, которым часто пренебрегают, рассуждая о библейских основах миссии (как, впрочем, пренебрегают и в книгах по библейскому богословию): Литературе мудрости. Здесь мы находим огромный пласт верований и этики Израиля, основанный на мировоззрении, охватывающем все творение и все человечество.
Во-первых, мы увидим, что мудрецы в Израиле были открыты, чтобы видеть мудрость и в других культурах, а не только в своей. Это демонстрирует склонность к наведению мостов, что говорит об одной из миссионерских задач – контекстуализации. Во-вторых, обратим внимание на то, что в Литературе мудрости один из главных мотивов для этики – традиция творения, а не история искупления Израиля, что снова показывает тенденцию к универсализации. Наконец, прислушаемся к пытливому и неугомонному голосу мудрости. Она учит нас быть искренними в своей вере, которой так жаждем поделиться с другими, а также она напоминает нам, что в жизни есть много чего загадочного, и у нас всегда будет гораздо больше вопросов, чем ответов.[371]
«Мудрец» – так именовали многих людей в мире древнего Ближнего востока. Их почитали за знания и искали у них совета и руководства. Говоря современным языком, это были консультанты по широкому спектру вопросов. Они считались элитой, поэтому нередко были судьями или советниками при дворе царя. Многие из их книг сохранились до сего дня, особенно из Египта и Месопотамии. Руководства для госслужащих, полезные советы для достижения успеха в обществе, размышления о жизни в целом, диалоги, стихотворения – весь этот огромный пласт литературы содержал множество благоразумных советов на все случаи жизни. Таким образом, Литература мудрости в Библии (Притчи, Екклесиаст, Иов, Псалтырь и др.) – это та литература, которая относилась к широкому спектру древней ближневосточной культуры, существовавшая задолго до того, как израильтяне покинули Египет и поселились в Ханаане.
И израильтяне прекрасно это знали. На самом деле они даже восхищались мудростью других народов, когда превозносили собственную. К примеру, когда летописец говорит, что Соломон был мудрее остальных мудрецов на Ближнем востоке, это скорее комплимент в их адрес, а не критика, так как последние действительно славились своей мудростью; он лишь подчеркивает величие мудрости Соломона.
И была мудрость Соломона выше мудрости всех сынов востока и всей мудрости Египтян. Он был мудрее всех людей, мудрее и Ефана Езрахитянина, и Емана, и Халкола, и Дарды, сыновей Махола, и имя его было в славе у всех окрестных народов (3 Цар. 4, 30–31).
В Ветхом Завете упоминается класс мудрецов (и в позитивном, и в негативном ключе) и среди других народов: Вавилон (Ис. 44, 25; 47, 10; Иер. 50, 35; 51, 57; Дан. 2, 12–13), Эдом (Иер. 49, 7; Авд. 1, 8), Тир (Иез. 28; Зах. 9, 2), Ассирия (Ис. 10, 13) и Персия (Есф. 1, 13; 6, 13). Наиболее знаменитыми своей мудростью были, по-видимому, Египет и Вавилон. Это также подтверждает количество сохранившихся небиблейских книг мудрости в этих местностях. Из Египта в нашем распоряжении есть тексты, содержащие мудрость Фан-Хотепа, Мерикакра, Амененхета, Ани, Аменемопа и Онкшешонки. Из Вавилона сохранились книги: «Советы мудрости», «Человек и его Бог», «Пессимистиченые рассуждения», «Вавилонская теодицея» и «Ахикар». Эти тексты можно прочесть в переводе.[372] Есть несколько прекрасных работ со сравнительным анализом ветхозаветной Литературы мудрости и ближневосточными текстами.[373]
В сравнительных исследованиях показано много общего между мыслителями в Израиле и мудрецами других народов.[374] Несомненно, Литература мудрости – наиболее открытый интернациональный раздел Писания. На это есть две причины. Во-первых, в такой литературе рассматриваются проблемы и вопросы, общие для всех людей. Речь идет о советах в сфере межличностных отношений, особенно в отношениях с властями, о нравственности и социальном порядке, успехе, счастье и мире в семье и политике. Поднимаются вопросы Божественной справедливости в мире, обсуждаются жизненные перипетии и то, как с ними справляться, а также затрагивается проблема страданий, особенно если они кажутся незаслуженными.
Во-вторых, стоит обратить внимание на тот факт, что Израиль не чуждался обращаться к наставлениям мудрецов других народов, при необходимости редактировать их, изменять в свете своих представлений и включать в свои священные тексты. Наиболее очевидный пример – слова Агура и царя Лемуила в Книге Притчей. Мы практически ничего не знаем об этих людях, кроме того, что они не были израильтянами. На сегодняшний день общепризнанно, что Притч. 22, 17–24, 22 во многом перекликается с египетским текстом, «Мудростью Аменемопа». Тремпер Лонгман III в своем кратком комментарии на Книгу Притчей приводит целый список параллелей между мудрыми советами Притч. 22, 17–24, 22 и текстами, принадлежащими более древней ближневосточной традиции мудрости.[375]
Как мы уже поняли, есть много общего в традициях мудрости Ближнего востока, однако вместе с тем нужно признать, что израильские мудрецы не просто копировали древние тексты, занимаясь плагиатом. Вера Израиля была отличительной, особенно в тех вопросах, которые мы рассматривали ранее в этой книге (монотеистические утверждения об уникальности Яхве как Бога и о завете Израиля с ним). Убеждения народа Божьего противостоят многим мировоззренческим предпосылкам, которыми характеризуется литература мудрости соседних народов. Да, есть много общего, однако мировоззрение язычников чуждо авторам Литературы мудрости в Ветхом Завете. Самый очевидный пример – отказ от многобожия, которое было присуще мировоззрению окружающих народов, где верили в многих богов и богинь.
Но не просто звучит заявление, что боги и идолы других народов не существуют, хотя сказано и об этом тоже. Весьма вероятно, что Яхве и есть персонифицированная мудрость в Притч. 1–9 (источник истинной мудрости), а другие боги, какими бы соблазнительными ни казались их пути, в конечном итоге ведут к смерти: таков конец пути любого идолопоклонника. С помощью подобного литературного приема предостережение относительно идолопоклонства звучит не менее серьезно, чем в Законе и Пророках.
Наряду с этим в Литературе мудрости отсутствует также упоминание о разного рода магических обрядах, гаданиях, оккультных практиках и т. д. То, что было запрещено в законе, было под запретом и для мудрецов в Израиле.[376] Следует отметить побочные явления политеистического мировоззрения: циничный подход к морали (на самом деле неважно, что ты делаешь, какой-то бог да заберет тебя в конце), и фаталистическое отношение к жизни в целом (на самом деле от тебя мало, что зависит, нужно смириться с тем, что некоторые жизненные обстоятельства ты не можешь предотвратить).
И то, и другое на повестке дня в Книге Екклесиаста, но при этом автор твердо стоит на позиции монотеизма («бойся Бога»), с одной стороны, и убежден, что при всей загадочности и кажущейся суетности жизни, остаются бесспорными и непреложными такие ценности, как мудрость, честность и благочестивая вера. Такая монотеистическая этика служит самой важной отличительной характеристикой Литературы мудрости в Ветхом Завете. Суть ее выражена в следующем ключевом тексте: «Начало мудрости – страх Господень» (Притч. 1, 7). «Начало» – это не линия старта, которая остается у нас позади, но главный принцип, который лежит в основе всего остального. Таким образом, хотя в Литературе мудрости и нет явных упоминаний об исторической традиции искупления Израиля и заключения завета, она воплощена в самом имени Яхве и лежит в основе всех поучений, рассуждений и всего остального, что обсуждается в этих книгах.
Какое значение имеет для миссиологии такой интернациональный характер Литературы мудрости? Напрашивается, по крайней мере, четыре вывода.
Общие житейские вопросы. Во-первых, совершенно очевидно, что израильтяне оказывались в тех же жизненных обстоятельствах, что и жители окружающих народов. Ситуации, над которыми рассуждают мудрецы, вопросы, ответы на которые они оставляют открытыми, предлагаемые советы и руководства к действию – это то, с чем сталкиваются люди в любой культуре. Именно по этой причине ученые, занимающиеся миссиологией, особенно на международном уровне, говорят о Литературе мудрости как об одном из лучших способов показать взаимосвязь библейской веры с самыми различными культурами по всему миру.[377]
Во всех человеческих культурах люди сталкиваются с одними и теми же проблемами: в браке, в отношениях с родителями и детьми, на работе, в общении, в публичной жизни, в обращении с деньгами. Перед всеми нами ежедневно встают вопросы: как пережить жизненные разочарования, сохранить самообладание, смириться с тем, что все идет не так, как нам хотелось бы, как принять страдания, болезнь и смерть. И во всех культурах есть традиционная мудрость, передающаяся устно и письменно, которая отвечает на эти вопросы. Как правило, в основе народной мудрости лежит мировоззрение, которое просматривается в мудрых советах и наставлениях. Поэтому искренне интересуясь жизненными проблемами людей и знакомя их с библейскими мудрыми советами по тому или иному вопросу, мы можем привлечь их внимание к широкому библейскому откровению.[378]
Принятие мудрости народов. Во-вторых, мудрецы Израиля не чуждались заимствовать благоразумные советы и наставления у других народов, чего не скажешь о богах и религиозных обрядах язычников, которые сурово осуждались и отвергались в Законе и Пророках. Мудрость служит объединяющим звеном.
В основе такой открытости лежит история творения, которая объединяет все человечество. Мудрость Создателя мы видим по всей земле, во всех людях, которые были созданы по его образу. Хотя Израиль пережил уникальный исторический опыт Божественного откровения и искупления, однако он не обладал некой монополией на все то, что мы называем мудростью, благом или правдой. Такой монополии нет и у христиан. Мы ничего не достигнем отрицанием и отвержением, однако открытость и принятие различных культурных традиций, которые не противоречат библейской истине и моральным стандартам, могут принести обильные миссионерские плоды.
Другая причина быть Израилю открытым богатству премудрости окружающих народов заключается в том, что так они позволяли язычникам неявным образом вносить свой вклад в сокровищницу мудрости народа Божьего и тем самым воздавать славу Яхве. Это будет основной темой, которую мы будем исследовать подробно в четырнадцатой главе. Но если ожидания Израиля отчасти были связаны с тем, что благосостояние и процветание народов в конечном итоге содействовали славе Яхве, а не ложных богов, которым они служили, тогда мудрость народов становится предвкушением эсхатологического собирания народов. Как дары, которые будут принесены народами в храм Яхве (картина из Ис. 60–66 подхвачена в Откр. 21, 24–27, где царства этого мира, очищенные и искупленные, приносят богатство и славу в царство Божье, царство Христа), так и мудрость народов может быть принесена в сокровищницу мудрости Израиля, очищенная от многобожия и служащая к славе и чести единого Бога Яхве. Представьте себе на мгновение глубину и величие сокровищницы всей человеческой мудрости, очищенной от всякого следа греха и сатаны, которая обогатит все искупленное человечество в новом творении.
Критика мудрости народов. Третье. Открытость Израиля к мудрости других народов отнюдь не означает, что они некритично относились ко всему, что там находили. Напротив, они исключали даже намек на служение другим богам, редактируя и изменяя высказывания так, чтобы они вписывались в их моральную систему ценностей и верований. Они рассматривали мудрость других народов в свете собственных монотеистических представлений.
Франк Якин говорит, что израильтяне даже рассматривали это как необходимость. В какой-то мере Бог наделил мудростью все народы, однако Израилю он дал нечто особенное – Тору (Пс. 146, 19–20). Автор обращает внимание на Сир. 24, 8-24, где мудрость Яхве поселилась в скинии Израиля, Законе Моисея. Он продолжает:
В чем преимущество мудрости Израиля? Как и в случае с заветом, в обладании Торой… Тора считалась особым Божьим даром мудрости Израилю. Что же тогда ожидалось от Израиля? Поскольку мудрость распространена среди всех людей, Израиль должен прислушиваться и взвешивать благоразумные советы и наставления у других народов. Тора – тот критерий, с помощью которого они оценивали как устремления язычников, так и их мудрость.[379]
Хотя в миссионерском служении людям мы должны наводить мосты с другими культурами, нам следует остерегаться всего, что запятнано грехом, эгоизмом и идолослужением. Такая проницательность – не просто чутье или интуиция, это результат серьезного исследования, иначе мы рискуем отбросить то, что просто нам не нравится, кажется странным или непривычным. Одна из самых непростых миссиологических задач, актуальных во все времена, заключается в том, чтобы обнаружить критерии, определяющие тонкую грань между культурными особенностями и богословским синкретизмом. Если Израиль для этого обращался к Божественному откровению в Торе, то тем более нам следует обращаться к Библии, чтобы различить и отвергнуть то, что греховно в культуре народов.
Мудрость сама по себе не спасает. Четвертое, хотя мудрость и может служить неким мостом, она не содержит в себе спасительной вести библейского евангелия. Литература мудрости в Ветхом Завете посвящена главным образом решению житейских вопросов. Вот почему Книги Иова и Екклесиаста находятся рядом в каноне с Книгой Притчей.
Согласно Книге Притчей, существуют основные принципы, которые ведут к процветанию и успеху в жизни. Но и они не всегда срабатывают. Третья глава Книги Бытия служит фоном для непростых вопросов и размышлений в Книгах Екклесиаста и Иова: сатанинская злоба, страдания, разочарования, бессмысленный труд, непредсказуемые последствия, неизвестность относительно будущего и в конечном итоге смерть как последняя насмешка над человеком. В Литературе мудрости нет ответов на эти вопросы, однако есть намеки на то, где их можно найти: в страхе Божьем.
Яхве был тем Богом, которого Израиль знал благодаря своему избранию, искуплению и заключению завета. Здесь и начинается евангелие, благая весть о Яхве, который твердо намерен благословить и спасти один народ, чтобы затем через него могли спастись и все остальные нации. Поэтому Литература мудрости говорит о Божьем сотворенном мире, с одной стороны, как о величественно красивом и упорядоченном, а, с другой, – как о неоднозначном, сложном и иногда кажущимся нелепым и суетным. Это Божий мир, потому что Бог создал его, но вместе с тем это падший мир, мир, нуждающийся в спасении, потому что мы ослушались своего Творца. Таким образом, Литература мудрости указывает на Создателя, как на единственную надежду на спасение и косвенно свидетельствует о его искупительных деяниях, где раскрывается суть этого спасения.[380]
Об этом говорит каноническое размещение Литературы мудрости, а также связь с Соломоном и кульминацией завета с Давидом. Третья книга Царств отмечает дар мудрости у Соломона, которым восхищались окружающие народы, о чем свидетельствует также и построенный им величественный Храм. Как уже говорилось раньше, Соломон в своей молитве посвящения просит о чужестранцах, которые придут к Храму помолиться Яхве. Таким образом, хотя в самой Литературе мудрости и не упомянут исход, завет, земля обетованная или строительство Храма, историческое повествование связывает эту традицию со всеми аспектами жизни через царя Соломона. Всякая мудрость, которая ассоциируется с Соломоном, должна быть связана с намерением Бога благословить другие нации.
Таким образом, библейская мудрость, хотя и не спасает сама по себе, может сослужить хорошую службу в миссионерской работе и выступить в роли некого интернационального мостика. В конце концов, этот мостик может стать началом чего-то большего, чем проповедь вести евангелия: началом целостного библейского повествования о Божьем искуплении через Иисуса Христа.
Враги Иеремии, которые замыслили избавиться от пророка, цитируют в свое оправдание расхожее высказывание, упоминая три важных роли в израильском сообществе:
«Ибо не исчез же закон у священника и совет у мудрого, и слово у пророка» (Иер. 18, 18).
Священники учили народ Торе. От пророков ожидалось своевременное слово от Бога и ответы на актуальные вопросы в сложившихся обстоятельствах. И у мудрецов есть своя особая роль. Поэтому в Литературе мудрости свои акценты и роль, в отличие от Закона и Пророков. Это не отрицает основополагающего единства между всеми тремя разделами на уровне веры и мировоззрения Израиля. Но обнаруженные различия станут наградой для пытливого исследователя.
К примеру, если закон строго предписывает что можно, а чего нельзя, то мудрость открыта к широкому диалогу. Сравните законы против прелюбодеяния с предостережениями о том же в Притч. 5–6. Закон повелевает и запрещает на основании Божественного авторитета. Мудрость советует, предостерегает о неприятных последствиях и убеждает, апеллируя к опыту и разуму. Если говорить техническими терминами, деонтологический подход Закона уравновешивается консеквенциалистским подходом мудрости. Или опять же, если пророки сталкиваются с проблемой политической несправедливости, они обличают конкретных царей. Мудрость же устанавливает общие принципы, которыми должны руководствоваться те, кто при власти, и те, кто им подчинен, а также указывает на подводные камни, с которыми и те, и другие могут столкнуться.
Но самое примечательное отличие – это мотивация к действию, которая характеризует разные разделы Ветхого Завета. В Законе и Пророках преобладает искупительная история Израиля, тогда как в Литературе мудрости преимущественно доминирует история творения.
Лучший пример, демонстрирующий это различие, – борьба за справедливость и сострадание по отношению к бедным и нуждающимся. Обратите внимание на следующие тексты из Закона, а особенно на мотивационную и богословскую основу заповедей по данному вопросу: Исх. 23, 9; Лев. 19, 33–36; 25, 39–43; Втор. 15, 12–15; 24, 14–22.
Вы легко обнаружите, что основной акцент во всех случаях сконцентрирован на истории искупления Израиля из египетского рабства. В свете этой великой демонстрации Божественной справедливости и сострадания, а также в благодарность за избавление, они должны поступать таким же образом. Таким образом, искупительная история становится весьма мощным стимулом для защиты социальной справедливости.
Этический принцип конкретизируется в подражании деяниям Яхве в известной истории. Это отчасти и означает «ходить путями Яхве».
Ну, а сейчас прочитайте следующие тексты из Литературы мудрости: Притч. 14, 31; 17, 5; 19, 17; 22, 2; 29, 7.13; Иов 31, 13–15.
Здесь авторы апеллируют к нашим общим человеческим истокам: у нас всех один Творец. Поэтому богатые или бедные, рабы или свободные, угнетатели или угнетаемые – мы все творения одного Создателя. Таким образом, наше отношение к людям, свидетельствует об отношении к Творцу. Это и есть основной принцип, который повторил Иисус, применив его к самому себе.
В Литературе мудрости явно отсутствуют упоминания о великой исторической традиции веры Израиля (исходе, Синае, земле), к которой так часто обращаются пророки. И это не потому, что мудрецы в Израиле не знали этой традиции. Вряд ли кто-то вообще в Израиле не знал об этом! Ну и, конечно, использование особого имени завета – Яхве – предполагало историю, в которой это имя Бога и его характер были раскрыты. Тем не менее остается поразительным тот факт, что богословие и этика в Законе и Пророках твердо стоят на истории Израиля, в то время как Литература мудрости главным образом апеллирует к общечеловеческому опыту и истокам.[381]
Это также имеет отношение к миссиологии. Когда мы направляемся с миссией к людям иной культуры, с иным мировоззрением и верой, нам следует помнить, что у нас общее происхождение (признают они это или нет) и один Творец. В частности, помогая в решении проблем этического, социального, экономического и политического плана, не стоит удивляться, когда мы обнаружим, что понимание этих проблем людьми, далекими от библейской искупительной истории, во многом совпадает с нашим. В конечном итоге это та история, которую мы надеемся им донести (я уже говорил ранее, что последнее слово в миссии за евангелизмом), однако это не означает, что она должна стать отправным пунктом нашей миссии.
Библейская традиция мудрости хорошо освещает тот факт, что этика – это то, что присуще всем людям, ведь мы все созданы по образу Божьему и являемся частью его творения. В результате грехопадения эти нравственные истины были искажены в разных культурах, однако их отголоски все еще слышны в человеческих сердцах.[382]
Наибольшее отличие Литературы мудрости от остального Ветхого завета становится наиболее очевидным, когда в некоторых частях последнего слышны сомнения относительно универсальной применимости неких основных ветхозаветных утверждений. Как бы там ни было, эти тексты – часть канона Писания, поэтому, чтобы быть до конца честными, необходимо признать в нем наличие сомнений и вопросов, на которые мы не можем найти удовлетворительных ответов в силу ограниченности нашего опыта и, возможно, в силу того, что Бог не все нам пока открыл.
Типичная проблема, когда, с одной стороны, мы слышим ветхозаветные утверждения (особенно в Книгах Второзакония и Псалмах) о том, что повиновение Богу – это путь к благословениям и успеху во всех областях нашей жизни, тогда как нечестивые испытывают Божий гнев и наказываются, а, с другой стороны, наш жизненный опыт, зачастую не подтверждающий эти высказывания. Мы утешаемся словами Пс. 145, но испытываем совершенно иные чувства, когда читаем Иов 24, 1-12, где суровая реальность ближе к тому, что мы видим и слышим об этом мире: «В городе люди стонут, и душа убиваемых вопит, и Бог не воспрещает того» (ст. 12). Это возвращает нас к изначальному вопросу двадцать четвертой главы: «Почему Всевышний не назначил суд, и знающие Его не видят исполнение этого суда?» (ст. 1). Подобным образом мы можем вспомнить о моральном выборе, предоставленном Богом человеку во Втор. 30, 15–20 и его последствиях, однако при этом Еккл. 8, 14 – 9, 4 показывает, что часто в жизни все обстоит с точностью до наоборот.
Трудно не заметить в Литературе мудрости, как некоторые основы веры Израиля («Яхве любит слабых и бедных», «праведник будет благословен, а нечестивый наказан» и т. д.) ставятся под сомнение: «Такие утверждения не имеют ничего общего с реальным миром, в котором мы живем. Эти правила не работают в реальной жизни».
И мудрецы были не единственными, кто делал подобные заявления. Жалобы, протесты, недоумение часто слышны в Книге Псалмов – в самом сердце богопоклонения Израиля. «Доколе, Господи?» (напр., Пс. 6, 3; 12, 1–2; 61, 3; 73, 10); «Почему…?» (напр., Пс. 9, 1; 21, 1; 42, 2; 43, 23–24; 87, 14); «Где…?» (напр., Пс. 41, 3; 78, 10; 88, 49).
Уолтер Брюггеман обозначает все подобные тексты в Писании как «Встречное свидетельство Израиля», то есть испытание фундаментальных основ веры народа Божьего во всевластие и верность Яхве в самом Ветхом Завете. Наличие такой внутренней борьбы и сомнений в основах мировоззрения, сформированных в результате искупления и откровения, свидетельствует о силе и могуществе Писания.
Более того, как добавляет Брюггеман, это не просто внутренние споры. Израиль, как мы неоднократно подчеркивали, должен был передать свою веру этому миру. Израиль, по сути, существовал ради других народов. Бог Израиля был Богом всей земли. Все, что было истиной в отношении Израиля, было таковым и для всех остальных. Любая проблема, с которой сталкивался Израиль, была проблемой и всего мира. Логично предположить, что такое «встречное свидетельство» Израиля имеет также миссиологическое значение.
Суть свидетельства Израиля… абсолютное всевластие и верность Яхве. И чаще всего об этом можно было смело свидетельствовать. Такой вывод приветствуется, поскольку он вписывается в общее представление. Израиль, безусловно, утверждал всевластие и верность. Но он жил в реальном мире и видел, что происходит вокруг. Он отказывался закрывать глаза и делать вид, что ничего не происходит. Поэтому вопросы всевластия и верности будут оставаться в Ветхом Завете, как исполненное веры, открытое и незавершенное дело Израиля. Более того, мы знаем, что эти два вопроса – первостепенные для тех, кто живет в этом мире, вступают они в диалог с Богом или нет. Таким образом, ставить под сомнение эти положения – небезопасное занятие в пределах Израиля. Это скорее вопросы, на которые Израиль ищет ответ ради остального мира.[383]
Ради остального мира – об этом следует помнить, когда мы встречаем неудобные вопросы в Литературе мудрости. А также не нужно забывать о пределах наших познаний, особенно в нашем миссионерском служении. Наличие таких текстов в Библии – это вызов бездумному догматизму, ошибочно применяющему «вечные» библейские принципы везде и всюду, даже там, где они не работают (что и делали друзья Иова). Такие библейские тексты – это подножка наивному убеждению, что между верой и материальным процветанием, а также грехом и болезнью есть прямая связь. Миссия, где игнорируются предостережения Литературы мудрости, заканчивается глупым и лживым так званым евангелием процветания, с одной стороны, или слепым триумфализмом – наихудшим видом заносчивого фундаментализма, с другой стороны.
Перед теми, кто принимает авторитет всего Писания и верит в единого, доброго и всевластного Бога, мир всегда будет ставить очень непростые вопросы. Литература мудрости также поднимает подобные проблемы и приглашает к размышлению, спорам, борьбе и протестам. Но все эти вопросы мы задаем со смирением и верой, зная, что «страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла – разум» (Иов 28, 28).
Это многогранный проблемный пласт, которого еще коснемся в последней главе. Что следует особо выделить, говоря об арене Божьей миссии? Яхве – это Бог всей земли, Бог всех живущих на земле и Бог всякой мудрости. Таким образом, мы рассмотрели некоторые из универсальных истин и те обязательства, которые они за собой влекут.
Все творение – это поле Божьей миссии, поэтому миссия характеризуется защитой окружающей среды, к чему мы и призваны.
Все люди созданы по образу Божьему, следовательно, осознание общих истоков человечества отчасти формирует наше понимание миссии. Кроме того, все люди и все области их жизнедеятельности подверглись влиянию греха и зла. Наш миссиональный отклик должен быть радикальный и всеохватывающий, как и проблема, которую преодолеваем во имя Христа и силою креста.
Любая человеческая культура несет на себе следы греха. Мудрецы в Израиле признавали, что у других народов есть чему поучиться, однако сверяли все с Божественным откровением, отвергая все то, что было связано с идолопоклонством и несло печать нравственной деградации. Они также признавали границы человеческой мудрости, и, глядя на реалии греховной жизни, задавали непростые вопросы.
Таким образом, библейская мудрость учит, что наши миссионерские усилия должны характеризоваться:
• открытостью (но с осторожностью, оценивая все в свете Божьего откровения) по отношению к Божьему миру;
• уважительным отношением к людям, созданным по образу Божьему;
• смирением и кротостью в своем свидетельстве другим людям.