— Вполне. — Саш тронул лошадь.
— Дан! — позвал Хейграст мальчишку. — Не забывай, парень, если мы ведем в Мерсилванд Саша, это не значит, что остальные имеют право глупо и безрассудно погибнуть в дороге. Понятно?
— Понятно, — кивнул Дан.
— Ну и действуй, чтобы я видел твою понятливость, — улыбнулся Хейграст и добавил вслед: — И давай учись договариваться с собачкой. А то мне иногда кажется, что Аенор пристал к тебе, потому что надеется сам тобой покомандовать. Вперед!
Друзья прошли по кромке лесной чащи около шести ли. Дюжину раз узкие тропы выскальзывали из леса, но Линга продолжала вести отряд к востоку. Наконец она остановила Эсона возле куста можжевельника, осмотрелась и направила коня по узкому прогалку в кустарнике, усыпанном блестящими черными ягодами.
— Винный кустарник! — предупредил Лукус. — Смотрите за лошадьми, чтобы ни одна не ухватила ни ветви. А то кому-то придется идти пешком.
— Линга, — догнал девушку Хейграст, когда высоченные деревья закрыли кронами небо, а тропинка потерялась среди опавшей хвои и прелых листьев, — тропа не похожа на центральный тракт. Мы не заблудились?
Линга остановила коня, внимательно посмотрела в глаза Хейграсту, затем гордо улыбнулась:
— Ты не сможешь обидеть меня, нари. Отец часто проверял меня. Он завязывал мне глаза, два дня вез через лес, петлял, затем предлагал вывести нас. Я ни разу не заблудилась. Но это было в незнакомом лесу. Здесь же я бывала не раз. Мы идем вдоль тракта. Он по правую руку от нас в полуварме шагов. Идти по тракту опасно. Саш сказал, что оттуда пахнет смертью. Там может быть враг.
— Смертью? Что это значит?
— Не преувеличивай мои возможности, Линга, — вмешался Саш. — Я чувствую следы зла, которые давят на меня с той стороны. Но запах смерти — ощущения пса. Он чувствует смерть. И ему это не нравится.
— Опасность?
— Нет, только запах смерти, который дурманит голову. — Саш сдвинул брови. — Но я не смогу предупредить об опасности. Зло забивает все ощущения. Единственное, на что надеюсь, — не пропущу живое существо.
— Мы выходим на тракт, — скомандовал Хейграст и, похлопав Саша по плечу, объяснил: — Пойми, если Леганд пойдет по тракту, мы можем с ним разминуться. Это Леганд. Если он не захочет, чтобы его заметили, мы его не заметим. Иначе как, ты думаешь, он путешествовал в Аддрадд?
Тракт действительно оказался рядом. Узкая полоса, скорее напоминающая лесную просеку, чем наезженный путь, тянулась на север. Лукус спрыгнул с лошади и рассмотрел вытоптанную траву.
— Это не шаи, — сказал он. — Шаи не нуждаются в дорогах и почти не оставляют следов. Большой отряд прошел тут два дня назад. Не менее двух вармов всадников. Но есть и свежие следы! Шесть всадников! Линга, взгляни.
— Узнаю, — прошептала девушка. — То же самое было на берегу у Кабаньего острова. Смотри!
— Да, — кивнул Лукус. — Четырехлистник. Копыта одной из лошадей заговорены. Колдун разбойников?
— Или его лошадь, — предположила Линга и обернулась к Хейграсту. — Мы остаемся на тракте?
— Да, — кивнул Хейграст. — Будьте внимательны. Если авгл говорил правду, колдун довольно силен. Кому приходилось на своей шкуре испытывать колдовство?
— Мне, — ответил Ангес и достал из-под мантии желтый диск на цепочке. — Всякий служитель престола должен быть устойчив к колдовству. Этот амулет на крайний случай. Он был освящен огнем Эла в храме престола!
— Не очень верю я амулетам, — пробурчал Лукус.
— Я испытывал магию на себе, — неохотно рассказал Тиир. — Еще мальчишкой, когда мой отец все еще был моим настоящим отцом, я ходил к башне страха. Хотел побороть собственный страх. Я должен был пересечь лес, в котором часто гибли охотники и крестьяне, и подойти к краю больной земли. Тогда она начиналась в двух ли от башни. Дальше идти не требовалось. Предания рассказывали, что, встав на границу больной земли, можно разглядеть собак, охраняющих башню. Каждая из них размером с лошадь. Признаться, я похолодел, когда увидел Аенора в первый раз.
Тиир дождался окончания перевода и продолжил:
— Я запасся амулетами и пищей и пошел к Мглистому хребту. Уже тогда я был сильным и отчаянно, до безрассудства храбрым. Но я не смог подойти к границам. Ужас скрутил меня и бросил ничком на опавшую хвою. Я оказался беспомощным, как ребенок. К счастью, отец узнал о моих планах и послал могучих воинов, которые вынесли меня обратно.
— Все ясно, — кивнул Хейграст. — Хотел бы посмотреть на тех собак, о которых ты говоришь. От себя добавлю, что лучший способ справиться с враждебной магией — убить мага. Поэтому не забывайте, что на нашей стороне быстрота, внезапность и меткость Лукуса, Линги и Дана. Вперед!
Дан тронул лошадь, оглянулся на пса, который бежал рядом, и внезапно почувствовал легкость и уверенность. Привязанность чудовища рождала в груди тепло. Еще в Эйд-Мере у развороченной корчмы вслед за ужасом пришли симпатия и нежность. Когда пес опустил голову на лапы и завилял хвостом, Дану захотелось подойти, погладить, погрузить руки в упругую шерсть, прижаться. Спрятать душившие слезы об убитых Труке и тетушке Анде. Тогда Дану показалось, что пес с интересом смотрит не только на Саша, но и на него. А теперь пес рядом. Бежит, прислушиваясь к лесным звукам и запахам. Поворачивает голову и вопросительно смотрит, когда Дан шепчет: «Аенор».
— Что это, Хейграст? — услышал мальчишка вопрос Саша.
Лес расступился, и друзья оказались на поляне, покрытой четырехугольными черными ямами.
— Что это? Печи? Костры? Почему они в ямах? — повторил вопрос Саш.
— Не костры. — Хейграст скрипнул зубами. — Недавно здесь был поселок шаи. Больше никогда лесной народ не станет селиться в этом месте. Когда окончится война, шаи посадят эрны. В каждую яму. В каждое сгоревшее жилище. Линга, скоро следующий поселок?
— Через дюжину ли, — ответила девушка. — Он стоит на окраине леса. Затем примерно четыре-пять ли равнины — и Мерсилванд.
— Вряд ли уцелел и следующий поселок, — заметил Лукус. — Этот сожжен два дня назад. И не всем шаи удалось уйти.
Белу показал на дерево, раскинувшее ветви над сожженными домами. Тела пяти шаи раскачивались, подвешенные за руки. Ноги трупов не доставали до земли пол-локтя. Тела были истерзаны до неузнаваемости. Несколько черных птиц с криком укрылись в кроне.
— Не трогай! — окрикнул Хейграст Ангеса, направившего было коня к телам. — Не вмешивайся с обрядами священного престола в обычаи лесного народа. Шаи — дети леса и лесу доверяют хоронить своих мертвых.
— Такой обычай? — удивился Тиир. — Подвешивать мертвых на веревках?
— Их подвешивали живыми, — глухо сказал Хейграст. — Обычная практика армий Аддрадда. Если не нужны рабы, пища для архов, они используют пленных для обучения, как считают, воинскому искусству. Несчастных подвешивают вот таким образом, и аддраддские воины соревнуются, кто сможет убить пленника одним ударом безоружной руки. Затем, когда жертва мертва, а иногда и раньше, ее используют в качестве мишени. Мечут ножи, выпускают стрелы. И это не самая страшная участь пленного. Леганд говорил, что воин, плененный воинством Слиммита, должен благодарить Эла, если его подвесят вот так на веревках и будут пытаться убить. Если Аддрадд затевает большую войну и в рядах его войска идут колдуны и маги, из пленных делают мертвых копейщиков.
— Что это значит? — спросил, холодея, Дан.
— Не спрашивай, — покачал головой Хейграст. — Пусть об этом рассказывают очевидцы.
— Что это? — спросила Линга, останавливая лошадь.
Отряд вновь остановился. Белу спрыгнул с Упрямца и поднял с земли отрубленный палец шаи.
— Что это? — еще раз спросила Линга и показала вперед. — И там, и вон там, и дальше.
Глухо зарычал пес. Смахнул со лба внезапно выступивший пот Саш. Схватился за скрытый под мантией диск Ангес.
— Война, — прошептал Хейграст. — Война на уничтожение.
Насколько хватало глаз, на дороге, под деревьями, в сумраке лесных прогалков через каждые пять-шесть шагов лежали куски окровавленной плоти.
— Они решили осквернить весь лес, — прошептал Лукус. — Чтобы шаи никогда не вернулись сюда.
Отряд вышел на равнину сразу после полудня. Всю дорогу через когда-то прекрасный и величественный лес шаи, а теперь лес мертвых, никто не проронил ни слова. Даже когда отряд проезжал через второй сожженный поселок и от болтающихся на деревьях разодранных тел на отряд ринулись не менее пяти дюжин грязно-белых волков, никто не сказал ни слова. В короткие мгновения стрелы успели скосить дюжину хищников, но не это остановило стаю. Аенор вышел вперед, приподнял шерсть на загривке и глухо зарычал. И огромный вожак затормозил всеми четырьмя лапами и заскулил. Стая мгновенно растворилась в лесу.
Линга придержала лошадь и протянула руку вперед:
— Мерсилванд там.
— Следы врага уходят севернее, — заметил Лукус. — Но авглские копыта не сворачивают с нашего пути.
— Тем лучше, — мрачно заметил Хейграст. — Кажется, мой меч уже ерзает в ножнах. Надеюсь, Леганд не столкнется с негодяями. Движемся без остановок. Не медлить, но и не загонять лошадей. Северные чащи подступают к могильному холму на ли. На свежих лошадках в случае опасности мы сможем добраться до леса. Там много укромных местечек.
— Я была в том лесу, — заметила Линга. — И у крепости Урд-Ан тоже. Лучше сражаться с врагом, чем разгуливать по этим рощам.
— Боюсь, что у нас не будет выбора! — крикнул нари. — Вперед!
Кони пошли вскачь. Ветер ударил в лицо. Безжизненная равнина побежала навстречу. Ни единого зверя не мелькало в траве. Ни одной птицы в небе. Темная полоса леса осталась позади, уходя к северу к Волчьим холмам. Чуть колыхалась густая трава, доходившая лошадям до брюха. Блеснула по правую руку широкая лента величественной реки. Потянуло свежестью с востока.
— Мерсилванд впереди, — крикнул Лукус, когда на горизонте явственно обозначился высокий холм. — Благодарение Элу. Кажется, мы добрались!
— Не спеши, — откликнулся Хейграст. — Следы врага ведут туда же!