».
Основные фонды миссии содержатся в Риме: в Иезуитском архиве, в Ватиканской библиотеке, в Ватиканском архиве, в Библиотеке Витторио Эмануэля, библиотеке и архиве Propaganda Fide и в библиотеках и архивах орденов. Многие материалы находятся также в Париже, Лондоне, Мюнхене, Лиссабоне и Мадриде. Так, в Лиссабоне был снова обнаружен иезуитский архив из Макао, считавшийся погибшим после репрессий XVIII в. Оказалось, что документы были секретно перевезены на корабле в 1761 г. сочувствующим церкви капитаном.
Для историка Китая каталоги печатных книг иезуитского происхождения в больших библиотеках Китая, Европы и Японии представляют огромный интерес; эти документы выявляют роль иезуитов как культурных посредников между Западом и Востоком. Однако великие иезуитские библиотеки в Китае (в Пекине и в Цзыкавэе под Шанхаем) бережно охраняются китайским правительством от глаз посторонних историков. Каталог библиотеки Бэйтан (Пекин) отсутствует вовсе.
Ценность описанных источников для историков миссий и церкви очевидна. Для историка Китая — пока не столь явна, так как обычно бытует «здоровое» недоверие к предвзятости этих свидетельств, а тональность иезуитской литературы конца XVII — начала XVIII вв. (во времена так называемой «дискуссии о ритуалах») лишь усиливает подобное впечатление. Нет сомнения, что иезуитские источники, как, впрочем, и любые другие, следует использовать осторожно и в четком историческом контексте.
Китаевед, однако, не сможет не соотнести свидетельства самих героев описываемых событий с тем, как они отражались в китайской летописи. Необходимо заметить, что, за исключением чисто фактологической канвы событий, связанных с пребыванием миссии в Китае, династийные истории «Минши», «Цинши гао», и некоторые другие официальные источники мало в чем могут соперничать с отчетами самих иезуитов, так как в китайских источниках не делалась попытка оценить истинные цели, ради осуществления которых отцы с такими трудностями проникали в Китай, где занимались отнюдь не только своими прямыми обязанностями, но и выполняли массу побочных функций — от поддержания в порядке механических аппаратов до перевода русским послам. Тем не менее самый факт включения жизнеописания Маттео Риччи в раздел Лечжуань Минши свидетельствует о высоком признании его заслуг при дворе и среди современников. Стараниями Маттео Риччи и его коллег в Минши появился и цзюань «Идалия чжуань» («Описание Италии»), где содержатся сведения из китайской работы самого Маттео Риччи «Ваньго цюань ту» («Общая карта десяти тысяч государств»), где он рассказывает о существовании пяти континентов, упоминает Европу и дает некоторые начальные сведения о той географии, которая оставалась тайной для китайцев конца XVI — начала XVII вв.
Для Минского периода мы располагаем в основном лишь свидетельствами Минши и китайскими работами самого Риччи, который перевел на китайский язык «Геометрию» Евклида, некоторые труды Аристотеля и написал большое количество книг, среди которых известный трактат «О дружбе», два цзюаня «О христианстве», сборник речений «Двадцать пять речей» и многие другие, оказавшись первым в истории Китая иностранным китайским ученым, а не просто иностранцем. В Минши мы находим также сведения о Николасе Лонгобарди, Дидакусе де Пантойе, Саббатиниусе да Урсусе, Эммануэле Диасе, Францискусе Самбиасо и других коллегах Маттео Риччи.
В Цинское время деятельность иезуитов, особенно придворных, отражает летопись «Да Цин личао шилу», где мы находим и указы, связанные с такими событиями, как вступление Фердинанда Вербиста в должность главы императорского Бюро астрономии, и все перипетии его борьбы с предыдущим руководителем этого ведомства. Отдельные сведения о деятельности иезуитов можно найти в «Чоу бань Иу шимо» и «Цинши гао».
История иезуитов в Китае может быть условно разделена на пять основных периодов. Первый период условно тянется со времени смерти Франциска Ксавье (Francis Xavier) в 1552 г. до конца правления императора Канси в 1722 г.[5] Второй период охватывает время от вступления на престол императора Юнчжэна в 1723 г. до репрессий ордена, который был разогнан в Китае в 1775 г. Возвращение иезуитов в Китай в 1842 г. знаменует собой третий период, который завершается провозглашением Китайской Народной Республики в 1949 г. Четвертый период продолжался с 1950 г. до конца Культурной революции в 1976 г. Пятый период начинается вместе с началом реформ, предпринятых китайским правительством в 1976 г., и продолжается до настоящего момента. Мы попробуем вкратце осветить характерные черты первых двух периодов, предложить критерии для оценки отношений между орденом иезуитов и китайским обществом, упомянуть об особенной группе иезуитов-китайцев и подвести некоторые итоги.
Источники и литература по первым периодам истории миссии в Китае
Франциск Ксавье, миссионер-предтеча ордена иезуитов, первым в Новое время попытался проникнуть в континентальный Китай, чтобы проповедовать христианство. Он умер на острове Шанчуань, вблизи берегов провинции Гуандун 3 декабря 1552 г., так и не дождавшись появления китайского купца, обещавшего контрабандным путем переправить его в Китай. Между смертью Ксавье и установлением Маттео Риччи и Николо Руджиери (Ruggieri) резиденции в городе Чжаоцине 31 год спустя 25 иезуитов, 22 францисканца, 2 августинца и один доминиканец безуспешно пытались основать миссию в Китае[6]. Деятельность Маттео Риччи и его преемников в Китае в течение первого периода являлась предметом многих исследований серьезных зарубежных историков, особенно в течение последних пятнадцати лет. 400-летний юбилей прибытия Риччи в Макао в 1582 г. и последующее проникновение на территорию континентального Китая в 1583 г. отмечалось международными конгрессами в Чикаго, Гонконге, Мачерате и Риме, в Маниле, Париже, Сеуле и Тайбэе[7]. Были проведены научные симпозиумы в ознаменование достижений Филиппа Купле (Philippe Couplet, 1622–1693), Фердинанда Вербиста, Адама Шаля фон Белл, Мартино Мартини (Martino Martini, 1614–1661) и Джулио Аленти (Giulio Alenti, 1582–1649)[8]. Первый симпозиум по историографии католических миссий в Китае был посвящен начальному этапу деятельности иезуитской миссии[9]. На международном конгрессе, посвященном культурному обмену между Китаем и Западом в Гонконге, среди обсуждавшихся проблем также была затронута тема иезуитов в Китае[10]. В семи томах документов международного синологического коллоквиума в Шантильи 63 из 111 докладов посвящены деятельности иезуитов в Китае до 1800 г., а статьи об иезуитах в Китае присутствуют в каждом выпуске журнала «Культурные взаимоотношения между Китаем и Западом» («Sino-Western Cultural Relations Journal», прежде называвшемся «Бюллетень по изучению миссий в Китае» — «China Missiion Studies (1550–1800) Bulletin)[11]. В октябре 1992 г. был проведен симпозиум по так называемой «дискуссии о китайских ритуалах»[12]. Еще одна международная конференция в колледже Университета св. Павла состоялась в Макао в конце ноября 1994 г.[13] Недавно была опубликована библиография первой иезуитской миссии в Китае[14].
Помимо перечисленных трудов и документов конференций, было выпущено много интересных монографий. Жак Жернэ (Jacques Gernet) в своей широко используемой книге высказал тезис, что старая иезуитская миссия не достигла положительных результатов несмотря на использование того, что он называет Иезуитской гипераккомодацией, так как китайская культура и христианство несовместимы в принципе[15]. Эрик Цуркер предположил, что иезуиты в ранний период своего взаимодействия с Китаем, в отличие от буддистов, которые также появились в Китае извне, не смогли добиться более значительного результата вследствие того, что их проповедь подпадала под тенденции сильной централизации, столь типичной для ордена. Это могло происходить и вследствие того, что римский католицизм в своем контрреформаторском рвении не приветствовал культурную адаптацию, и потому, что иезуиты пытались играть сразу две роли, которые представлялись китайцам не совсем совместимыми в обыденном сознании: роль книжников в- конфуцианской традиции и роль проповедников, которая ставила их в один ряд с буддийскими бонзами[16]. В двух важных работах Дэвид Мунгелло исследовал попытки аккомодации, предпринятые орденом, а в третьей — .подвел новую основу под изучение жизни и трудов Чжан Синъяо — обращенного иезуитами в христианство ученого мужа XVII в. родом из Ханчжоу[17]. Николас Штандэрт в другой оригинальной работе исследовал жизнь и труды Яна Тинъюня, одного из «трех китов» китайского христианства[18]. Школа мысли, называвшаяся фигуризмом, и ее главные иезуитские апостолы, Иоахим Бовэ (Joachim Bouvet, 1656–1730), Жан-Франсуа Фукэ (Jean Francois Foucqet, 1665–1730) и Жозеф де Премар (Joseph de Premare, 1666–1736), были изучены Клаудией фон Коллани, Джоном Витеком и Кнудом Лундбеком соответственно[19]. Джонатан Спенс в добавление к своему исследованию о Риччи выпустил интересную монографию о Джоне Ху, которого Фукэ обратил в христианство, привез в Европу, после чего отправил в сумасшедший дом