Они вышли гуськом, один на костылях, еще двое — с забинтованными руками, и все — в повязках, едва сдерживая стоны от полученных травм.
На следующий день Грэхем допрашивал двух человек, утверждавших, что они были свидетелями схватки на открытом пространстве шоссе между Мэтлином, ехавшим в своем автофургоне, и чудовищем, летящим на огромном реактивном самолете. У Мэтлина была базука, при помощи которой ему в конце концов удалось заставить чудовище признать поражение и удалиться.
Генерал Максвелл Дей, стоявший рядом с Грэхемом, подумал, что не Мэтлин ли ограбил склад боеприпасов Военно-Морских Сил? Там были похищены ракетная противотанковая установка и четверть тонны взрычатки. Не удержавшись, он высказал свою мысль вслух.
Грэхем позвонил Коре.
— Я знакомлюсь с одним отчетом, — сказал он. — Как вы считаете, не мог ли Стив решиться на то, чтобы воспользоваться военным имуществом Военно-Морских Сил?
— Это оружие принадлежит народу США, правильно? — осторожно, в свою очередь, спросила Кора.
— Да.
— Ну тогда, я думаю, Стив мог решить, что он, как один из тех, кому принадлежит это вооружение, имеет право владеть им — не чувствуя за собой какой-либо особой вины — поскольку исправно платит налоги, к тому же учитывая его воинские заслуги во время Второй мировой войны.
Грэхем прикрыл трубку.
— Считаю, что у него могла возникнуть такая мысль.
Офицер Военно-Морских Сил протянул руку.
— Позвольте мне поговорить с ней, — сказал он. — Миссис Мэтлин?
— Да.
— Могу я задать вам несколько вопросов, касающихся вашего мужа?
— Да, задавайте.
— Знаете, миссис Мэтлин, мистер Грэхем, присутствующий здесь, весьма высокого о вас мнения, поэтому хорошенько подумайте над следующим вопросом: умен ли ваш муж?
Кора несколько секунд раздумывала, потом ответила:
— Я понимаю, чего вы хотите знать. В каких-то отношениях нельзя сказать, что он умен, но вот в других у него просто блестящий ум.
— Он храбрый человек?
— Если послушать его самого, то нет. Но, по-моему, вообще-то он мужественный человек. Мне кажется, чтобы это проявилось, требуется его заинтересовать и практически вовлечь в дело.
— Каково его мнение о генералах?
— Что они идиоты.
— Он честный, законопослушный человек?
— Ну-у-у, как сказать. Например, он взял с собой ружье в тот первый тень, надеясь, что ему удастся незаконно убить оленя.
— Я имею в виду, чтит ли он свои обязательства по долгам?
— Могу лишь процитировать в этой связи его самого: он бы не хотел доставить кому-либо удовольствие похваляться, что он его должник.
Генерал Дей улыбнулся.
— А теперь, миссис Мэтлин, ответьте, согласитесь ли вы на его возвращение к семейному очагу, если я присвою ему чин сержанта?
— А почему не капитана?
— Мне очень жаль, миссис Мэтлин, но если вы немного подумаете, то согласитесь со мной, что он никогда не унизится до того, чтобы принять это звание.
— О! Да мне и размышлять особо не надо. Вы правы! Да, я, возможно, и соглашусь принять его. Н-но-о, ведь он больше не служит в Военно-Морских Силах.
— Это мы уладим, миссис Мэтлин. До свидания.
Он повесил трубку.
Спустя час по телевидению, радио и в газетах было объявлено, что Мэтлина восстановили в рядах военнослужащих Военно-Морских Сил и что в этой связи он обязан явиться для прохождения службы в ближайший военный комиссариат.
Около полуночи реактивный самолет, на борту которого находился Грэхем с несколькими офицерами, совершил посадку на базе Военно-Морских Сил, где Мэтлин безропотно дожидался их. Они достали для него униформу рядового морского пехотинца. Когда угрюмый, небритый мужчина без особого удовольствия натягивал ее, они набросились на него с вопросами. Их интересовала любая мысль, которая по какой-либо причине возникала даже на несколько мгновений в сознании Мэтлина.
— Но это же чистое безумие, — возражал Мэтлин. — Я не знаю ничего особенного… за исключением того, что эта тварь ищет меня.
— Мы уверены в обратном.
— Но столько всего…
— Рядовой Мэтлин! Это приказ!
Насупившись, но относясь к своим обязанностям предельно сознательно, Мэтлин повиновался. Он поведал им все мысли, что пришли ему в голову за последние несколько дней в связи с этим существом. А их было столько-столько… да еще и самые невероятные, безумные, отвратительные, что ему уже начало казаться, что он и сам сошел с ума. В его видениях ему представлялся дом на какой-то планете далекой звезды. Что он долгие-предолгие годы путешествует в космосе. Картина звездолета, сокрытого на острове, где воспроизводятся тысячи атомных бомб.
Его слушатели побледнели, однако Грэхем сказал ему:
— Продолжайте.
И он продолжил:
— Существует только одно существо, но оно привезло с собой целый ряд запасных тел и может вырастить и другие.
Потом Мэтлин замолчал.
— Проклятье, — проворчал он. — Не хочется мне говорить всю эту ерунду! Да и вообще, почему вы хотите слышать все это? Ведь это просто безумные сны.
Грэхем бросил взгляд на командующего офицера Военно-Морских Сил, потом на Мэтлина.
— Мэтлин, — начал он, — мы не думаем, что это вообще сны. Мы полагаем, что вы находитесь — каким-то непонятным образом — в телепатической связи с разумом этого существа. И нам необходимо знать, что оно замышляет… Поэтому, ради Бога, продолжайте!
В конце концов из различных кусочков была выложена стройная картина: инопланетянин прибыл в солнечную систему на двух кораблях, между которыми в равной степени был разделен груз с запасными телами, рассортированными по стадиям их естественного развития. Когда один корабль — со своим запасом тел — был впоследствии уничтожен, существо воспроизвело его заново, и теперь у него снова два звездолета.
Каждое из уничтоженных тел было немедленно восстановлено и уже через два дня достигало полной взрослой стадии. Во всех этих новых телах имелась полная «память» о том, что случилось с предыдущим — именно туда при помощи соответствующей автоматической системы записи заносились данные обо всем, что с ними происходило.
По прибытии первое тело находилось в состоянии полной восприимчивости. Ему требовалось теперь лишь воспроизвести мысли и чувства жителя этой только что обнаруженной населенной планеты.
Стать таким, как они, думать, как они, знать их язык…
Существо находилось в беспомощном состоянии, с пустым нетронутым сознанием, когда случайно наткнулось на Стива Мэтлина.
Вот и вся история. Существо вобрало в себя личность Мэтлина.
— Стив, — начал Грэхем, — неужели ты так и не понял, что все эти убийственные мысли существо переняло у тебя?
Мэтлин растерянно захлопал глазами.
— Э-э?
Грэхем, вспомнив слова Коры насчет мужа, продолжил:
— У тебя есть хоть один друг, Стив? Кто-нибудь, кто нравился бы тебе? Где-нибудь?
Мэтлин не мог никого вспомнить. За исключением, конечно, Коры и ребятишек. Но его чувства к ним были смешанными. Она настояла на отправке трех старших детей в город на учебу в школе. Но он действительно испытывал к ней сильную привязанность, как и к детям, хотя и меньшую.
— Вот почему она до сих пор еще жива, — сдавленно сказал Грэхем. — Это объясняет, почему чудовище не убило ее в тот день, когда сожгло вашу ферму.
— Н-но-о… — запротестовал Мэтлин, — почему же оно уничтожило ферму?
— Вы ведь ненавидели это проклятое место, разве не так?
Мэтлин ничего не ответил. Он тысячу раз говорил это раньше.
— Как вы считаете, Стив, что нам следует сделать с половиной жителей этой страны?
— Полагаю, что нам вообще следовало бы стереть человеческую расу с лица Земли и начать все с нуля, — не задумываясь, ответил Мэтлин.
— А как, по-вашему, мы должны поступить с русскими?
— По мне, так нам следовало бы забросать атомными бомбами всю Азию.
Немного погодя Грэхем тихо спросил:
— А вам, Стив, не хотелось сменить настрой своих мыслей?
Мэтлин, закончив переодеваться, хмуро уставился в зеркало.
— Послушайте, — наконец произнес он, — вы приперли меня к стенке. Согласен: пусть мне пудрят мозги все эти чертовы генералы, задурившие себя какой-то идеей. Так что говорите, что вам от меня надо.
В тот же самый момент Нечто перестало лихорадочное воспроизводство атомных бомб… и стало самим собой.
Его принудительная мысленная связь с Мэтлином оборвалась.
Содрогнувшись, Нечто передало сообщение — через систему передатчика мгновенной связи, — которое принял приемник, находящийся на расстоянии в несколько световых лет.
— Все, чего мы опасались в случае приближения пустого разума к новой планете, наконец случилось со мной. Когда я находился в состоянии невероятной восприимчивости к любой мысли, мое первое тело было уничтожено двуногим жителем этой системы, существом с самыми невероятными мыслями, возникшими, судя по всему, в результате какого-то дурного обращения в прошлом. Эта неспособность освободиться от шокирующих впечатлений детства, похоже, является уникальным явлением для людей этой планеты.
Понимая, что я оказался в ловушке, оставаясь при этом все еще в живых, я предпринял несколько попыток убить его, закончившихся неудачно, потому что этот человек оказался неожиданно изворотливым. Но сейчас он носит костюм, называемый униформой, и это тотчас же превратило его в миролюбивого человека.
Вот таким способом я смог освободиться. Естественно, я еще способен чувствовать, где он находится, но больше он не может воспринимать мои мысли, как и я — его. Однако я должен сообщить, что на меня устроил облаву воздушный флот. Происшедшие события полностью разрушили мой образ благожелательного пришельца. Я ясно дал им понять, что не применю против них никакого оружия; поэтому, возможно, стоит прекратить эту экспедицию.
На разведку был выслан отряд астронавтов. Они, без помех поднявшись на борт второго корабля Нечто, доложили, что там находятся только четыре тела на разной стадии развития.