«Вам звонят», — сказал VISAR. «Кто-то из Годдарда подключился по нейронной связи, спросил, доступны ли вы».
Годдард! Слово звучало прекрасно. Хант думал, что больше никогда его не увидит. Только сейчас он полностью осознал, что кошмар закончился. Все было хорошо. Он снова вернулся в свой привычный мир. В своей растущей эйфории ему было все равно, кто это был, и он не беспокоился о том, чтобы спросить. Без сомнения, кто-то из фирмы хотел проверить его. «Конечно», — сказал он. «Проведите его». Мгновение спустя фигура в синем костюме, белой рубашке и галстуке возникла в кресле человеческого размера перед ним. Мгновение он просто сидел, озираясь по сторонам, выглядя растерянным. Хант не мог его вспомнить. Он был крепкого телосложения, гладко выбритый и мясистый, с волосами, зачесанными назад от круглого, лунообразного лба.
«Добрый вечер», — сказал Хант. «Э-э, я вас знаю?»
«Я ищу доктора Виктора Ханта».
«Это он, к вашим услугам. А вы мистер…?»
«Лейтенант Полк, ФБР, Отдел расследований, Отдел мошенничества и финансов». Полк автоматически полез в карман за значком. VISAR не мог понять, что он имел в виду, и сымпровизировал карточку с улыбающимся лицом. Полк уставился на нее с выражением человека, который только что открыл свой сейф, чтобы найти резиновую утку. Но академическая подготовка взяла верх, и он быстро пришел в себя. «Могу ли я задать вам несколько вопросов о ваших отношениях с компанией Formaflex из Остина, штат Техас, доктор Хант?»
Хант моргнул. Это было не по-настоящему. «Ты проделал долгий путь», — заметил он, скорее для того, чтобы что-то сказать. «Ты знаешь, где это, я полагаю?»
«Не совсем. Компьютер или что там у тебя есть, просто сказал мне, что ты сказал, что ты свободен».
Это будет даже сложнее, чем думал Хант. Он нахмурился, ища наилучший способ справиться с этим. «Могу ли я предложить вам выпить?»
«Не при исполнении служебных обязанностей, спасибо».
"О. Конечно. VISAR, мне чистый ирландский, пожалуйста". Полный стакан материализовался в протянутой руке Ханта, словно взятый из ниоткуда. Глаза Полка расширились. Мгновение спустя появился Калазар, за которым последовали Гарут и Шилохин.
«Это немного сложно», — попытался объяснить Хант. Колдуэлл материализовался в другом кресле.
«Вик», — поприветствовал Калазар. «Мы пришли отдать дань уважения. Меньшее, что мы могли сделать в данных обстоятельствах». Френуа Шоум и Ийсиан внезапно оказались у стойки буфета. Полк перевел взгляд с одного на другого инопланетянина, затем снова на Ханта, его решимость окончательно рухнула в беспомощной мольбе о разуме и здравомыслии.
«Теперь вы можете остаться, лейтенант», — весело сказал ему Хант. «Они все — часть истории. Располагайтесь поудобнее. Вы уверены, что не хотите выпить? Это совершенно не повредит, я обещаю. Это, вероятно, займет некоторое время».
ЭПИЛОГ
В большом книжном магазине на бульваре, выходящем на берег Дуная в Вене, Милдред сидела за столом, заваленным копиями «Души Тюриен», а также подборкой ее ранних работ. Книга шла довольно хорошо, и очередь читателей и покупателей, ожидающих автографы, не уменьшалась все утро. Ее текущим проектом было организовать в виде книги собрание ее мыслей о философии и физике, в которые она оказалась втянута в ходе исследования. Предварительное название, которое она имела в виду, было «Учимся жить с Мультивселенной». Собирать свои мысли воедино по любому вопросу всегда было пугающим делом.
«Если бы вы написали это две тысячи лет назад, это было бы лучше, чем Библия», — говорила женщина в красном платье, которая только что сделала свой экземпляр, подписанный «Ингой». «В нем четко изложено все, что не так с этой нашей материалистической, законнической системой».
«Это делает нас немного похожими на детей, демонстрирующих друг другу свои игрушки, не так ли?» — согласилась Милдред.
«И это доказывает, что это не неизбежно, как говорили все наши эксперты. Только представьте себе, достойные люди, работающие ради знаний и богатства, которые будут использованы для создания лучшей жизни для всех. Часть о чувствах Френуа Шоум по поводу войны была замечательной. Все то, что я хотел сказать годами. Я не мог перестать думать об этом несколько дней. Большое спасибо».
«Наоборот, спасибо, что зашли», — улыбнулась Милдред.
После почти целого утра она была рада позволить другим говорить. На самом деле, она упорно придерживалась дисциплины, которую установила для себя во время пребывания на Туриене, и это, должно быть, было заметно, потому что несколько ее друзей прокомментировали это. Она начала думать, что, возможно, ее предыдущая склонность к болтовне была защитой от представлений о собственной неадекватности, которую она никогда не должна была чувствовать. В конце концов, когда биолог и физик оба говорят вам, что вы заставили их переосмыслить некоторые основы в их собственных областях, это может быть только полезно для уверенности в себе. Но не стоит позволять себе заходить слишком далеко в другую сторону и увлекаться чрезмерно грандиозными идеями собственной важности, напомнила она себе. Например, когда она проделала весь этот путь обратно из Туриена, чтобы увидеть Колдуэлла, потому что она думала, что ей есть что сказать, что ему нужно услышать. Сама идея! Но Иштар снова вернулась на Землю, и Милдред с нетерпением ждала услышать больше о более поздних событиях, которые происходили в Туриене, о которых Кристиан так дразняще упоминал в своих звонках и сообщениях. Эта история еще не была достоянием общественности.
Возле двери что-то тихонько зашевелилось, но следующий человек в очереди заслонил Милдред обзор. Это был молодой человек с живыми темными глазами, волосами, завязанными сзади, и короткой, острой бородкой Ван-Дейка. «Фантастическая штука!» — сказал он.
"Спасибо."
«Вы действительно думаете, что турийцы правы, утверждая, что все мы являемся продолжением некоего большего сознания в более обширной сфере? Кажется, так... Я имею в виду, почему мы ничего об этом не знаем?»
«Стоит ли мне сделать это «для» кого-либо?»
«О, да. Ульриху, если можно».
«Что сделало это для меня более ясным, так это один раз, когда я обедала в доме на Туриене и наблюдала за обслуживающим роботом», — сказала Милдред, когда она писала. «Хотя он действует автономно в пределах своего ограниченного диапазона локального сознания, он подключен ко всей их сети, которая существует в звездных системах: VISAR. Но он ничего не знает о VISAR или о более высоких концепциях, с которыми имеет дело VISAR. Это помогает?»
«Хм, может быть. Мне нужно будет подумать об этом… А не могли бы вы поздравить Анну с днем рождения?»
«Твоя подруга?»
"Моя сестра."
Когда Милдред выполнила поручение, она едва заметила еще один экземпляр, открытый на титульном листе, который скользнул по столу перед ней. Затем она заметила, что рука, держащая его, была огромной, темно-фиолетово-синего цвета, и имела два больших пальца. Она недоверчиво подняла глаза, затем бросила ручку и вскочила на ноги.
"Френуа!"
«Я решил, что пришло время мне увидеть этот ваш мир своими глазами».
Они тепло обнялись, хотя и несоответственно-миниатюрная Милдред и Шоум семифутового роста. «Но... почему ты мне не сказал?»
«Земляне, как предполагается, любят сюрпризы. Иштар должен был вернуться. Так что... И вообще, я хотел посмотреть книгу. Мы приехали вчера».
«Мы…?» Затем Милдред увидела Кристиана и Вика Ханта, стоящих и ухмыляющихся в нескольких шагах позади. «О, боже…»
Очередь людей смотрела, терпеливо и добродушно ожидая, все счастливые, что они могут увидеть немного больше за свои деньги. Клиент, который остановился, чтобы посмотреть, подошел и одобрительно потрогал руку и плечо Шоума. «Скажи, ты знаешь, это мило... О, Боже! Ты настоящий! Я думал, это рекламный трюк для книги».
Данчеккер придвинулся ближе и обнял своего кузена, что было редкостью. «О, боже!» — ахнула Милдред.
«Я здесь на неделю», — сообщил он ей. «Вы можете поблагодарить накопленные за эти годы ваши неустанные и беспощадные увещевания. Я пришел с раскаянием, чтобы искупить вину Эммы и Марты, и да, даже увидеть дядю Стефана и его фирму… Но позже. Давайте не будем задерживать здесь хорошую работу».
«У нас есть еще одна история для тебя, Милдред», — сказал Хант. «О чем бы ты ни думала, над чем бы ты сейчас работала, забудь. Я гарантирую, что эта превзойдет все остальное».
***
Два дня спустя, отправившись из Данчеккера в заслуженный отпуск и по делам семьи, Хант сел на суборбитальный рейс Air Europe, направлявшийся в Вашингтонский национальный аэропорт напрямую. Были дела, которые он мог бы решить в некоторых европейских офисах UNSA, но они могли подождать до другого дня. Первым делом в его списке было доложить Колдуэллу.
Синева над самолетом потемнела, а горизонт Земли внизу приобрел кривизну, когда Skyliner поднялся к вершине своей траектории. Это напомнило Ханту о полете на запад, который он совершил пять лет назад с коллегой из британской компании, в которой он тогда работал, отправляясь помогать UNSA в расследовании Чарли. Тогда ему было бы трудно поверить, что гиперзвуковой суборбитальный Skyliner когда-либо покажется странным и устаревшим.
Чарли, который лежал погребенным там, на лунной поверхности, медленно превращаясь в естественную мумию в течение пятидесяти тысяч лет, с тех пор, как Луна вращалась вокруг другого мира. Однако всего несколько недель назад Хант ходил по этому самому миру. По всей вероятности, Чарли был жив и ходил там где-то в то самое время. Внезапно Ханту пришла в голову диковинная мысль, что нет никаких причин, по которым Чарли не мог быть Клесом.
Какими должны быть будущие отношения между Минервой и тюриен-терранской культурой из будущего, которая так радикально изменила свое положение, было основным вопросом, который возник в оставшееся время пребывания Шапьерона. Некоторые были за сохранение контакта, утверждая, что молодая культура будет лучше, если будет запущена в новый исторический курс с выгодой от всех доступных знаний и ресурсов. Другие были менее уверены и считали, что ей, возможно, нужен период независимости и изоляции, чтобы усвоить то, что она узнала, и открыть для себя свою новую идентичность. Харзин придерживался первой точки зрения, Перасмон — второй. Некоторые минерванцы шутили, что у них уже здесь начало другой войны.