– Спасибо, любезный.
Мистер Сименс с трудом приоткрыл тяжелую металлическую дверь и выбрался на узкую площадку аварийного трапа. Это была техническая лестница, появление на которой вип-персон ожидалось только в самом крайнем случае, поэтому она была предельно аскетичной: ребристые металлические ступени, голый поручень-труба, грязные стены, тусклое освещение. Под потолком виднелся хаос переплетенных труб, решеток, кабелей и крепежных деталей, которые никто и не подумал скрывать от посторонних глаз, как в других помещениях. Зато ремонтникам, вероятно, было удобно до них добираться.
Мистер Сименс облокотился о перила. Извлек из кармана золотую гильотинку для сигар, деловито щелкнул ею, обрезав кончик пресловутого «Падрон Эстебан» урожая тринадцатого года. Если бы он, прежде чем щелкнуть, повернул гильотинку другой стороной, то она не только обрезала бы кончик сигары, но еще и запечатлела в своей электронной памяти голоснимок человека, если бы он стоял напротив Сименса. Однако сейчас на площадке, кроме американца, никого не было, и эта чрезвычайно полезная дополнительная функция гильотинки осталась невостребованной.
За спиной у Джебедайи, в огромном квадратном вентиляционном коробе, послышался едва уловимый шорох. Затем повторился – уже громче.
Сименс неторопливо чиркнул внушительной сигарной спичкой и принялся старательно раскуривать сигару.
– Да слышу я, слышу, – проронил он, не разжимая зубов. – Ну?
– Все под контролем, – прошелестело из короба.
– Хорошо! – Сименс с наслаждением выпустил клуб благовонного дыма, так что стороннему наблюдателю могло показаться, что его реплика относится к драгоценной сигаре.
– Что у вас за переполох? – поинтересовался невидимка.
Повернувшись спиной к перилам, американец прислонился к коробу вентиляции. Едва шевеля губами, он с удовольствием смаковал густой сладковатый дым. Впрочем, так могло показаться только издали. С расстояния пары шагов можно было различить, что он тихо, на пределе слышимости, говорит:
– Приходил полковник Мухаммед. Пытался стрелять в короля. Мне пришлось его вырубить.
– Вот же кретин. – Из вентиляции донесся тяжелый вздох шведа Улофа Йоханссона. – Но во внутренней сети тихо, «Аламут» пока сумел сохранить все в тайне. Его взяли?
– Разумеется.
– Он тебя узнал?
– Конечно.
– Надо его убирать. Срочно. Без вариантов.
– Сестренка тоже так думает.
– А ты?
Джебедайя задумчиво выпустил дым кольцами:
– Он нам нужен. Позарез.
– Ты нам нужен больше.
– После допроса меня отпустили на все четыре стороны. Значит, он до сих пор молчит.
– Либо «Аламут» начал с тобой свою игру.
– Либо так. – Сименс затянулся, блаженно прикрыв глаза. – Сможешь узнать, куда его поместили?
– Запросто. Думаю, устроить внезапную разгерметизацию тюремного отсека я тоже сумею.
– Подожди. Будет подозрительно, и тебя сразу поймают за хвост. Просто узнай, куда его поместили, и позже мы с сестренкой позаботимся о нем. Это все.
В вентиляционном коробе раздался легкий шорох, и Сименс остался на площадке совсем один. С удовольствием докурив сигару до бандероли, он затушил ее о перила, швырнул окурок на пол и вернулся в коридор, не забыв поблагодарить предупредительного охранника.
Полковник Али Мухаммед лежал на голом металлическом топчане, глядя в одну точку. Под носом у него запеклась кровь, губа была разбита, все тело ныло от побоев. Впрочем, пока все было не так уж и плохо – его старались не калечить, сберегая для дальнейших допросов. Да и допросы теперь проходили не так, как в древности, – никаких раскаленных иголок под ногти, никаких клещей, молотов и дыб. Только пара химических препаратов, в определенной последовательности и дозировке введенных в кровь при помощи инъектора, – и допрашиваемый сам готов выложить абсолютно все, что знает. Это совсем не больно, только тошнит потом неимоверно – и от последствий химического токсикоза, и от самого себя, что не сумел достойно умереть, раз уж все равно провалил свою миссию…
За стеной раздался писк электронного замка. Мухаммед безучастно посмотрел на приоткрывшуюся дверь. Не прошло и часа, как его вернули в камеру после изнурительного допроса. Что, опять?.. Впрочем, это мог быть и не вызов на допрос. И не казнь, разумеется, – полковник сомневался, что его казнят так быстро, не вытянув мельчайшие крупицы информации, не насладившись сполна его многодневными муками в заточении. Может быть, сам король явился посмотреть на предателя и клятвопреступника, дерзнувшего поднять руку на наместника Пророка?..
Нет, это оказался не король. В образовавшуюся щель мягко свалилось тело гвардейца, дежурившего снаружи. В первое мгновение полковник решил, что тот мертвецки пьян, но потом наметанным глазом кадрового военного безошибочно определил: просто мертв. Безо всякого алкоголя.
Еще мгновение снаружи было тихо, а потом в дверь протиснулась странная фигура, с ног до головы замотанная в какие-то черные тряпки. Мухаммед окинул ее удивленным взглядом: что это еще за представление?
– Полковник, нам надо выбираться отсюда, – проговорил человек в черном. – Я ваш друг. Быстрее, у нас совсем нет времени!
– Кто вы такой? – мрачно осведомился полковник, не двигаясь с места.
– Это совершенно неважно. – Незнакомец явно нервничал и торопился, но внешне никак это не проявлял. – Мы поможем вам выбраться из орбитального дворца. Скорее, боюсь, сигнал тревоги уже поступил на центральный пульт.
– Я не собираюсь никуда идти, – равнодушно проговорил Мухаммед.
– Значит, вы умрете прямо здесь.
– Наверное, это лучший выход. – Полковник прикрыл глаза. – У вас завелся неудобный свидетель, а? Все боретесь за власть внутри королевского совета, господа министры? Только поздно. Я уже рассказал все, что знал. – Он снова посмотрел на гостя и с удовлетворением отметил, как у того во взгляде на миг блеснула глубокая досада. – Оставьте меня тут. Это не самое плохое место для смерти во имя Аллаха. В общем-то, перед лицом Аллаха место смерти вообще не имеет значения. И знаете что?! – Его глаза вспыхнули. – Оставьте-ка мне плазмомет этого гвардейца! Когда сюда по тревоге ворвутся его приятели, я устрою им горячий прием.
– Полковник Мухаммед, – глаза незнакомца на замотанном тряпкой лице снова смотрели пристально и холодно, – если вы не пойдете сами, боюсь, мне придется вырубить вас и нести на руках, как ребенка.
Али Мухаммед поморщился. Смерти он, конечно, не боялся, но перед неизбежной смертью испытать еще одно смертельное унижение – нет уж, спасибо.
– Хорошо, – проговорил он, нехотя спуская ноги на решетчатый металлический пол. – Достойно умереть можно и при попытке к бегству… – Он встал, одернул разодранный парадный китель с безобразными дырами на месте сорванных орденов и эполетов. – Я готов.
– Тогда возьмите на плечо вот этот труп.
– Вы что, издеваетесь? – Полковник откровенно растерялся. Ситуация все больше напоминала какой-то безумный балаган.
Незнакомец открыл было рот, но тут где-то за стеной пронзительно взвизгнул плазмомет.
– Некогда объяснять! – Человек в черном рывком поднял тело убитого гвардейца за грудки и навалил его на полковника. – Бежим, быстро!..
Они вывалились за дверь и оказались в караульном помещении. Направо уходил ряд запертых металлических дверей, за которыми, по-видимому, находились другие камеры, налево виднелся приоткрытый люк, скорее всего выводивший во внутренний коридор, а в центре помещения располагался большой железный стол, за которым, уронив голову на руки, сидел еще один гвардеец. Этот труп незнакомец тоже забрал с собой, с усилием забросив его на левое плечо – полковник отметил, что более крупного тюремщика загадочный освободитель благородно оставил себе.
– Быстрее! Не останавливаемся!
Полковник привычно подчинился четкой команде, бросившись к наружной двери, и мысленно поморщился, отметив это. Хоть в данный момент человек в черном и руководил операцией, полковнику следовало беспрекословно подчиняться только приказам вышестоящего чина армии своего государства. Впрочем, за последние сутки все смешалось настолько, что цепляться за условности было уже просто смешно – особенно после того, как он собственноручно пытался убить собственного главнокомандующего, тем самым поставив себя вне всякого воинского закона.
Они выбрались в слабо освещенный коридор и побежали по нему, пригибаясь под тяжестью мертвецов. В королевские гвардейцы набирали рослых, физически развитых, крепких и тренированных мужчин ростом не ниже метра девяносто, поэтому весу в них было достаточно. Если бы Мухаммед не тренировался ежедневно, ему пришлось бы совсем тяжко. Однако полковник, поднявшийся из самых низов воинской иерархии исключительно собственным трудолюбием и доблестью, еще не растерял форму.
В противоположном конце коридора снова взвизгнул плазмомет, и ему тут же ответил треск электрических разрядов.
– Сестренка-один, – на ходу выдохнул в переговорную гарнитуру незнакомец, – ты как? – Он помолчал, выслушивая ответ. – Отходи, быстро! Да, уже выдвигаемся… Братишка-два, как там технический желоб?.. Пятнадцать секунд, отсчет пошел, понял! – Он на бегу развернулся к полковнику: – Поднажмите, эфенди! Они у нас на хвосте!..
– Не хочу вас расстраивать, – Мухаммед уже начал понемногу задыхаться, – но за углом нас вполне могут поджидать. Насколько я понимаю, у них где-то там казарма…
– Я знаю, знаю! Давайте быстрее!
У неведомого освободителя действительно был четкий план. Спереди уже доносился торопливый топот множества гвардейцев, которые бежали к ним по перпендикулярному коридору, когда человек в черном вдруг остановился как вкопанный, так что полковник едва не пихнул его в спину ногами мертвеца, которого тащил на плече.
– Братишка-два! – рявкнул незнакомец. – Мы на месте! Где люк?!
Квадратная металлическая пластина в стене вдруг пришла в движение, с коротким шипением скользнула в сторону. За ней открылось черное отверстие – начало узкого и закрытого наклонного желоба, дальний конец которого терялся в темноте за стеной. Человек в черном поспешно спустил труп гвардейца в желоб головой вперед.