и «тебя».
Саске сел на стул рядом с Наруто и упёрся ладонями в колени, из-за чего его плечи чуть приподнялись. Он улыбался той улыбкой, о которой обычно говорят «улыбаться глазами», и эти улыбающиеся глаза он не отводил от меня ни на секунду.
Слова Наруто и наши с Саске гляделки прервал вскрик: «Пора заканчивать!». Пришёл ирьёнин.
— Ну пожалуйста! — взмолился Наруто, — Мы не виделись сколько!
— Вы сегодня уже третий раз приходите, — отрезал ирьёнин. — Ей отдых нужен!
— Но, в принципе, я уже в порядке, — попыталась я тоже вставить свою часть в их диалог, приподнявшись на предплечьях, но меня просто не услышали.
— Мы ещё немножко посидим и уйдём! — предложил Наруто, — Ещё десять минут и мы уйдём. Пожалуйста!
Медработник не возразила. Задумалась секунд на пятнадцать, а потом, смягчившись, ответила:
— Хорошо. Можете сидеть, только если пациентке что-то понадобится или станет хуже, немедленно зовите меня!
Встав смирно и отдав честь, Наруто вскрикнул «Есть!». Ирьёнин усмехнулась на этот жест.
— Я пока вашего отца проверю, — сказала она и удалилась.
Лучезарная улыбка, которая не покидала лица Наруто с тех пор, как он зашёл в палату, сейчас потускнела, губы поджались, напряглись, а брови слегка сдвинулись к переносице. Он шумно выдохнул.
— Наруто, — позвала я, решаясь наконец-то затронуть эту тему. Все эти дни я боялась не просто узнать ответ: мне было страшно даже просто спросить. — Что с Хокаге?
Он молчал. С его лица пропали следы радости, уступив место волнению.
— Хокаге… папа в коме, — ответил он и часто заморгал, — почти одновременно с тобой. Только ты проснулась, а он…
Наруто сжал челюсть, было видно, как он пытается сдержать себя. Сдержать боль и отчаяние. Несомненно, мой вопрос ранил его, но он пытался не показывать нам это. Всегда он так: помогает людям вокруг себя, но не показывает свои собственные переживания. Даже нам с Саске.
— Я… — проговорила я, не зная, что ответить. Сказать, что «не волнуйся», «всё в порядке», «он очнётся»? Но это не правда. Это не так. Такого не будет. Может сказать: «соболезную»? Это пустое, ничего не означающее, гулкое слово? Что мне сказать, на такое? Как успокоить?
— Наруто, — тихо сказал Саске, — пошли к нему завтра. И наплевать, что к нему нельзя. Мы пройдём, — после этих слов Наруто замер и немного побледнел, не зная, что ответить.
— Я поддерживаю Саске, — закивав, ответила я.
— Ребят, спасибо вам, — не могу сказать, чего сейчас в его полуулыбке было больше: радости или боли; но факт — в ней было и то, и другое.
Примечание к части
Ребят, извините, что не выложила вовремя! Очень прошу проявляйте активности, делитесь своим мнением! Для нас каждый комментарий это благодарность нашей работе. А мы очень много работаем над произведением!
Глава 43. Почему?
Глава 43
Почему?
«И мнится — голос человека
Здесь никогда не прозвучит,
Лишь ветер каменного века
В ворота черные стучит.
И мнится мне, что уцелела
Под этим небом я одна —
За то, что первая хотела
Испить смертельного вина».
Ахматова Анна А.
24 августа 1056 года
— Ты самая отважная, сильная и тупая куноичи на моём веку, — с ходу спокойно сказал командир Такаши, врываясь в мою палату утром 1056 года.
Я чуть улыбнулась, понимая, что он прав. Мне было немного смешно, но в то же время я понимала, что меня сейчас отчитывать будут. Всё-таки против десяти джоунинов лезть только ставшему чуунином — это уж надо совсем отбитые мозги иметь. О чём я думала? Правда… моё мнение не изменилось.
— Что поделать, Такаши-сан, не всем же жить спокойной, размеренной жизнью, кому-то же надо и границы этого мира сотрясать, — чуточку усмехнулась я снова. — Даже если это по тупости.
— Я только сегодня узнал, что ты выжила. До этого самому несладко было, да и слухи по деревне ходили, что все члены нашего отряда погибли.
— Как видите, не все, — чуточку улыбнулась я.
— И то хорошо, — присел он около моей кровати, поставив что-то на тумбочку, с которой, можно сказать, уже свисали цветы и подарки. Было столько, что складывалось такое ощущение, будто тут гроб, а не кровать. — Я тут с тобой минут на пять, а потом мне надо идти по делам, — произнёс он, глядя на часы.
— Такаши-сан, вы лучше скажите, что с командой? Кто-нибудь выжил? — спросила я, волнуясь. И в ответ он кивнул, спокойно добавляя «мы».
— А как же Шиджу и Ясуши?!
— Они без вести пропали, поэтому считаются мёртвыми.
— Как это?! — удивилась я. — Я же спасла Ясуши, а Шиджу убежал!
— Шиджу нарвался на отряд врагов, больше мы его не видели. Предполагаю, он уже давно в пыточной Орочимару.
— Ч-что?.. Почему?! — не могла подобрать я слов для описания своего шока.
— У него была одна секретная информация по Листу, он довольно сильный, талантливый, но трусливый шиноби. Поэтому, думаю, враги знали об этом. Что насчёт информации, то она уже не актуальна. Жаль только парнишку. Молодой… был, — сказал он так, словно уже похоронил того в мыслях.
— Получается… — сглотнула я, боясь продолжить дальше, — его будут пытать п-просто т-так?
Шиджу — это человек, который можно сказать, предал и толкнул меня на поле боя. Но несмотря на это я бы никогда не пожелала ему оказаться в пыточной деревни Песка или у Орочимару. Никто, даже самый злой и ужасный человек не заслуживает такого наказания. Он, конечно, не из приятных людей, но это слишком жестоко, даже для него!
— Тут мы уже ничего не узнаем, — покачал он головой, — точно так же, как мы и не узнаем, куда пропал Ясуши. Для нас это всё, думаю, навсегда останется загадкой.
— П-почему? — сглотнула я.
— Обычно люди, которые попадают в плен или на пытки, сходят там с ума. Обращаются с ними, можно сказать, как с вещами. И чтобы их потом не смогли обнаружить или, чего ещё хуже для врага, опознать, то их просто-напросто сжигают. А даже если удаётся спастись кому-то, то их жизни и судьбы разрушены навсегда. Я как-то спасал наших во время третьей мировой, — тут он замолчал, продолжая смотреть в одну точку и, кажется, вспоминать. — Что только с ними не делали враги.
— Как так… — посмотрела я только на свои руки, что лежали на одеяле. В голове крутились самые разные мысли: от того, что это не правда, до того, что когда-то это будет и со мной. — Почему…
Я не понимала, почему мир так жесток. Как такое может быть? Как один человек может причинять столько боли другому? В глубине души я презирала и боялась даже просто глазом увидеть это. Что такое просто априори возможно, что это не фильм, не рассказ, не мультик какой-то. А что эта осязаемая, настоящая реальность! Этот мир оказался куда более жестоким, чем я предполагала. Чем нам показывали это.
— Ариза… — позвал меня командир, но я прервала его.
— Так нельзя… Нельзя! Так не должно быть. Как люди могут быть так жестоки друг к другу? Как они могут так поступать друг с другом? — искренне не понимала я, с надеждой смотря на седого командира.
— Люди тоже разными бывают.
— Такаши-сан… мы спасём их? Да?
— Это ещё под вопросом стоит, отправят спасательный отряд или нет.
— Под каким вопросом? — немного возмутилась я. Меня просто выбивала из колеи вся сложившиеся ситуация. — То есть пленённых могут не спасать? Просто бросить их?!
— Да, это зависит от ситуации и уровня опасности обстановки.
— Проклятие, — уже тише ответила я, поняв, что Шиджу и Ясуши, скорее всего, спасать не будут. — Но разве так… должно быть?
Он посмотрел на часы и встал, показывая, что он больше тут не может задерживаться.
— Командир, скажите пожалуйста, неужели я не права? — с отчаянием посмотрела я на него, когда он уже уходил.
— Ты верно всё говоришь, но в то же время не мир жестокий, а ты слишком радужно видишь этот мир шиноби. Несмотря на то, что логикой понимаешь обратное, — сказал он и, попрощавшись, покинул палату, оставляя меня одну.
В голове крутилась только одна фраза: «За что они умерли?». За что все эти люди умирают? Тех, кого вот так оставили? За что молчат, что хранят, зачем терпят? Что они доказывают этим? Кому?
Или это происходит за честь, за друзей, за достоинство?..
Что побуждает людей на это? Может, всё это ложь, и люди на самом деле молят о пощаде и всё выдают? А в фильмах просто для красоты всю эту смелость и молчаливость изображают?
Я же всё-таки никогда не присутствовала на пытках, чтобы знать это…
И, надеюсь, не буду.
Я продолжала просто смотреть на свои перевязанные бинтами руки, пока звук в дверь не прервал меня.
— Привет, Ари, — прервал меня Саске, выглядывая из двери в палату. Он прошелся взглядом по палате, и они вместе с Наруто зашли. — Ты как себя чувствуешь?
— Нормально, — глухо ответила я.
— Что случилось? — спросил Наруто, который, как и Саске уже подошёл к кровати.
— Ко мне приходил командир отряда и сказал, что практически все, с кем мы сражались, мертвы, — печально ответила я и опустила взгляд.
— Как жаль, — тихо ответил Наруто.
— Давай, когда ты выздоровеешь, мы навестим с тобой их могилы? — предложил Саске и я немного кивнула.
— Спасибо вам.
— Ребят, а как мы попадём к моему отцу? Я сегодня смотрел, там дверь на каком-то коде.
— Доверь это мне, Добе, — вздохнула я, вставая с кровати. — «Хватит грустить, Ариза. Надо отвести Наруто к отцу, чтобы он хоть посмотрел на него», — успокаивала я себя, понимая, что моему другу сейчас тяжелее. Минато умрёт со дня на день. Как бы печально это не было. — Пойдёмте, ребят, — сказала я, выходя из палаты.
— Отец лежит в четвёртой палате, — сказал он, и я кивнула, направляясь к посту младшего ирьёнина.
Мы подошли к посту, и я, заходя в него, открыла нижний правый ящик у стола. Немного поискав и найдя то, что надо, я вышла.
— Что ты там делала? — спросил Саске.
— Нас не поймают? — спросил Наруто, одновременно с другом.