Ну вот надо было мне так опростоволоситься. Хотел над Аней пошутить, а сам угодил в свою ловушку.
Лопух.
— Карма тебя настигла, Шереметьев, — Аня веселится, уже не переживая о своей одежде. — Так тебе и надо.
Прищуриваюсь, пристально ее разглядывая.
Давай-давай, милая, потеряй бдительность, и тогда я устрою тебе развлекаловку.
Медленно к ней придвигаюсь. Аня не замечает. Смеется. Как-то стебется надо мной.
Еще чуть-чуть. Пара сантиметров. И вот я у цели.
— Попалась!
Визг. Писк. И моя довольная улыбка на все лицо.
Приключения продолжаются.
— Саш, ты идиот.
Ого. По имени меня зовет. Мне нравится. Так классно из ее уст звучит, что душу очень сильно греет. И не только ее кстати.
Мой дружок несказанно рад такому близкому контакту.
Мммм, надо бы сделать кое-что.
Сейчас. Сию же минуту.
— Але-оп! — за считанные секунды Аня оказывается у меня на коленях.
Лицом к лицу. Глаза в глаза.
Воздух вокруг раскаляется. И без того теплая вода становится просто огненной лавой. Адреналинчик подскакивает до отметки максимум.
Руки чешутся стащить с нее тяжелую одежду и насладиться прекрасными изгибами тела. Дотронуться. Прикоснуться. Попировать вдоволь.
Как той ночью. Когда мы наплевали на все. Запреты. Недомолвки. Пререкания исчезли. Остались только мы. И невероятная страсть. Утягивающая в страну блаженства.
— Саш…
Практически стонет мое имя. Впивается ноготками в плечи и ерзает на мне.
Дорогая, я же не железный. Могу и сорваться как голодный зверь.
— Аня, — прижимаюсь губами к пульсирующей венке на ее шеи.
Детка дрожит. Запрокидывает голову назад. Тяжело дышит, не сопротивляется.
Это хорошо. Разомлела от горячей воды. Поплыла.
Чуть прикусываю нежную кожу плеча. И тут же зализываю место укуса.
Аня стонет. Губы открывает и закрывает. Смотрит из-под опущенных ресниц. Тяжело дышит.
Не возражает, когда стаскиваю с нее водолазку и отбрасывая ее куда-то на пол.
Мммм, грудь еле прикрыта полупрозрачным лифчиком. Соски напряглись и торчат острыми шпилями. Чудесное и соблазнительное зрелище.
Так, Шереметьев, только не испорть все. Не наделай глупостей.
Я? Да никогда.
— Анют, ты такая секси. Вызываешь во мне самые пошлые мысли.
Не выдерживаю. Прикусываю сосок прямо сквозь кружевную ткань.
Аня вскрикивает. Я вообще могу кончить сию же минуту. Надо поскорее выбираться из ванной. Или по крайней мере избавиться от одежды. Чтобы вволю потрахаться. Стать друг к другу еще ближе.
— Саша…
Накидывается на меня как голодная самка. Сама целует. Сначала нежно, потом со страстью и желанием. Кусается. Царапается. Сплетает свой язык с моим.
Такая отзывчивая. Такая милая. Такая дикая.
И вся моя, черт возьми.
Меня аж трясет как ненормального. Сильнее ее к себе прижимаю.
Опускаю руки под воду. Пытаюсь стащить с нее брюки. Да и себя заодно освободить, а-то член сейчас третью мировую устроит. Так ему не терпится оказаться в ее сладкой девочке.
Блин, да кто вообще придумал эти лыжные наряды? Снять — это как квест пройти. Сплошное мучение.
— Да что же это такое? — ворчу как старый дед.
Возмущенно матерюсь, так и не справившись со сложной задачей. Да еще и Аня мне ни черта не помогает. Она просто…
— У вас тут все в порядке, ребят? Мы думали… Воу! Я не видела ничего. Боже. Как же неловко.
— Белла, твою бабушку!
Ору на администратора, разбрызгивая пену по всем полу.
Гадство. Блаженный момент упущен.
Нам помешали.
Аня от меня тут же отодвигается. Виновато смотрит в глаза, а потом и вовсе отворачивается.
— Черт! — рычу себе под нос, слыша за дверью причитания Беллы и видя, как Сибирская поднимается из ванны, лишая меня своего прекрасного общества.
Абзац…
Облом. Внутри злость и разочарование. Да еще и член возмущенно бьется об ширинку.
Ну совсем все плохо. Катастрофа вселенского масштаба.
Глава 5
Аня
— Ваш кофе, — миловидная девчушка ставит передо мной чашку дымящегося напитка. — Завтрак будет готов через пять минут.
— Хорошо, — улыбаюсь в ответ и обвожу взглядом небольшую столовую все в том же деревенском стиле.
Как же тут мило. Красиво. Так по-домашнему. Так по-новогоднему.
Огромная елка в углу. Гирлянды повсюду. Искусственный снег. На камине ярко-красные носочки. Тут даже пахнет приятно. И я не про кофе.
Имбирное печенье. Сладкая вата.
Чудесное место, где хочется остаться подольше.
Ага, с Шереметьевым что ли?
Вот черт! Совсем про него забыла. Этот гад… мерзавец… сексуальный засранец. С которым я чуть было не перепихнулась прямо в горячей ванне с пеной.
О чем сейчас очень жалею.
Ведь… ну чего греха таить… противостоять желанию было крайне сложно.
Я его хотела. До дикой дрожи по всему телу. До мокрых трусиков, и это не от воды в ванной.
Воспоминания о нашем страстном, животном сексе у него в квартире еще так свежи, что у меня до сих пор…
— Так приятно видеть тебя с утра, Сибирская.
Саша бесцеремонно опускается на стул рядом. Мило улыбается официантке. Просит принести точно такой же завтрак и поворачивается ко мне.
Ого.
Слова застревают у меня в горле. Потому что этот чертовски привлекательный самец в сером свитере и черных джинсах бередит мою душу так сильно, что непроизвольно ерзаю на стуле. Пытаюсь унять томление между ног. И все из-за его присутствия рядом.
— Свободных столиков что ли нет?
Да-да, я вновь включаю режим «стервы». Но ведь он не должен узнать, какие на самом деле я к ему чувства питаю.
Ну-да, ну-да.
Нервная дрожь, пересохшие губы, горящие глаза. Ну это прямо ни о чем ему не говорит.
Молчать! Это все глупые мелочи. Они ничего не значат.
— Мне захотелось провести с тобой время.
Боже. Мои гормоны сейчас взрыв устроят. Так сладко Саша эту фразу промурлыкал.
— Зачем? — отрезаю глазунью. — Тебе ванны было мало?
Ой.
Мозг: ты сама себя сдала.
Я:это не специально.
Внутренний голос:а я давно говорил, что ты на него запала. Ну горячий же жеребец. С ним можно всякое делать. И не только в постели.
— Не желаешь повторить? — наклоняется ко мне, обдавая лицо горячим дыханием. — Тут есть СПА, — нежно проводит костяшками пальцем по щеке, на шею опускается. — Мы можем снять отдельный кабинет и вволю…
Ох, черт! От его пошлой фразы трусики становятся такими мокрыми, что их можно выжимать. Да и мне не нужна лишняя стимуляция. Я готова. Даже к секс-марафону.
— Соглашайся, детка, — его рука скрывается за скатертью. — Тебе понравится.
Мама дорогая. Что он делает?
Внутренний голос: шалит с тобой, дорогуша.
Мозг: и в этом деле он мастер. Я, пожалуй, свалю. Мне тут не место.
Я:эээ, куда? Какого черта меня…
— Ах! — руками хватаю скатерть, чуть не опрокидывая завтрак на пол. — Перестань!
Оглядываюсь по сторонам. Вдруг нас кто-то заметит? Это же такой позор — предаваться страсти на людях. Тем более еще вчера я его удавить хотела, а теперь млею от прикосновений мерзавца.
Да только в столовой два с половиной человека. Никому до нас нет дела.
— Если ты будешь хорошей девочкой, — пальцами осторожно задирает подол. — нам и слова никто не скажет.
Ну вот какого хрена я надела вязаное платье? Чем я только думала?
Сердце бешено бьется. Кровь в жилах в огонь превращается. Адреналин подскакивает. Губу нижнюю прикусываю, когда Саша бесцеремонно засовывает руку в колготки и прикасается к внутренней стороне бедра.
— Ты просто сумасшедший, — вилка в руках сейчас погнется, так сильно я в нее вцепилась. — Саша, прек…
— А вот и завтрак! — официантка заставляет меня вытянуться по стойке смирно.
Чувствую, как мои щеки краснеют похуже помидора.
Она заметила. Заметила. Вон как глядит.
Черт! Черт! Черт! Позор. Стыд. Мне теперь не отмыться. И во всем Шереметьев виноват.
— Спасибо, Маш, — как ни в чем не бывало говорит Саша, словно не его пальцы трогают мои напрочь промокшие трусики. — Если что, мы тебя позовем.
— Приятного аппетита.
Уходит. А я еще сильнее губу прикусываю, чтобы не застонать в голос.
— Мерзавец…
Отодвигает в сторону кружевную ткань. Вызывая дикое томление и настоящий пожар между ног.
— Моя дорогая, — шепчет на ухо, от чего у меня по коже бешеные мурашки бегут. — возьми в руки вилку и делай вид, что ты завтракаешь.
— Ты издеваешься? — чуть ли не визжу. — Думаешь, это так просто?
— А ты уж постарайся, Анют.
Дьявол в лице Шереметьева коварно улыбается и облизывается как сытый кот.
Блин. И как я это сделаю? У меня же кусок в горло не полезет.
Подцепляю вилкой глазунью и тут же в рот отправляю. Прожевываю и проглатываю. Потом второй кусок.
Ладонь Саши все еще на моей промежности. Не двигается. Но вызывает, твою же мать, непередаваемые ощущения.
— Хорошая девочка, — одобрительно кивает головой Саша, когда я откладываю вилку, тяжело и часто дыша при этом. — Умница, — ласкает влажную плоть круговыми движениями.
А затем резко, без предупреждения входит в меня сразу двумя пальцами. Сдерживаюсь из последних сил, чтобы не застонать при всем честном народе и со всей силы впиваюсь руками за столик.
Черт побери этого засранца. Гадский Шереметьев.
Ехидно ухмыляется, не давая мне привыкнуть к его наглым пальцам, вызывающим сладострастную пытку.
Я вся горю. Ёрзаю на месте. Готова кричать, умолять парня прекратить пытку. Сейчас же. Да только мне нельзя шуметь. Иначе легко нас выдам.
В голове и так мелькают пошлые мысли.
Как Саша опрокидывает все на пол. Как сажает меня на стол, буквально порвав на мне колготки и трусики. Как проникает в меня одним точным, совершенным толчком, вырывая из горла громкий крик. Его чертово имя.