Но сейчас он так умело трахает меня пальцами. Двигает ими назад-вперед. Большим же поглаживает напряженный клитор.
— Саша, ты… ты… — не могу сдержать еле слышного стона.
— Анюта…
Мерзавец умело находит чувствительную точку у меня внутри. Трет ее со всей силы. Ох, черт возьми. Это просто невероятно.
Я сейчас… сейчас…
Туго сжимаю мышцами влагалища его пальцы. Саша ускоряется, облизывая мочку моего уха, а затем ее прикусывая.
Еще чуть-чуть. Вот так… Да-да, матерь божья.
Выгибаюсь дугой, ощущая внизу живота неистовый жар. Долгожданная разрядка накрывает с головой. Перед глазами мелькают искры. А я словно где-то парю. Высоко над землей.
Тело покалывает от испытанного оргазма. Губы искусаны в кровь. А мысли… да их вообще нет. Мне бы отдышаться после такого.
— Ммммм, а ты очень вкусная.
Господи. Он только что… облизывал свои пальцы, что были во мне?
Как стыдно… как волнительно и так горячо.
— Саша, я…
— Дай мне позавтракать, крошка, — отправляет в рот кусок бутерброда с маслом. — и мы кое-куда поедем.
— Это еще куда?
Поправляю одежду. Делаю глоток уже давно холодного кофе. Ну и пусть. Хоть щеки остужу. А-то горят заразы.
— Сюрприз.
— Я их не особо люблю.
— Тебе понравится, Анют, — улыбается широко и возвращается к завтраку.
Недоверчиво смотрю на него, но все-таки не решаюсь расспросить. А нужно было. Ведь, возможно, тогда бы мы не попали в самую настоящую катастрофу, связанную с сошедшей лавиной. Прямо на нашу машину.
Глава 6
Саша
— Мы в дерьме! — разводит руками Аня.
Вот это точно, детка. Еще в каком. И выбраться из него я совершенно не знаю как. Такого с нами никогда не происходило. Ситуация, однако, патовая.
Дано: на нас рухнул снег с горы.
Задача: выбраться из-под завала.
Решение: ноль.
— Что с твоим телефоном?
— Тоже нет связи, — Аня откидывает бесполезную вещицу на сиденье и в отчаяние накрывает голову руками. — Я такое только в фильмах видела. И не думала, что когда-нибудь столкнусь.
Слышу тихие всхлипы.
— Эй, Анют, ну ты чего? — убираю ее руки и к себе прижимаю. — Не поддавайся панике. Нас обязательно найдут.
По крайней мере я на это надеюсь. Предупредил же Беллу, что мы с моей девушкой поедем в город на ярмарку. Она должна проверить, добрались мы туда или нет. Если только из головы у нее это не вылетело.
Тогда нам труба.
Снег во всех сторон. Белое полотно накрыло машину. Которая через несколько часов начнет остывать. Мы замерзнем и…
Твою мать. Вот про дальше даже думать не хочу. Нам помогут. Обязательно помогут. Нужно лишь подождать.
Или подготовиться к худшему.
— Ну вот зачем я поехала сюда на Новый год? — плачет, что для меня в новинку. Анна Сибирская при мне никогда слезу не пускала. — Виталина предлагала же к ним пойти отмечать. Надо было соглашаться.
— Ну конечно, — еще крепче обнимаю ее пока что теплое тело. — Весь праздник провести с детьми, наблюдая за весельем взрослых? Так себе перспектива.
— Зато бы тут не оказалась, — всхлипывает, уткнувшись мне в плечо. — Неужели, в машине даже рации нет?
Отрывается от меня, начиная исследовать бардачок. Потом заднее сиденье осматривает, при этом так соблазнительно виляя пятой точкой, что мой дружок в штанах уже радостно предвкушает сладкое приключение.
Ша, дурак. Не то время. Не то место. Не про секс надо думать, а как выбраться отсюда.
— Нас будут искать, — стараюсь успокоить Аню, видя в ее глазах полное отчаяние. — Если сходит лавина, начинают проверять постояльцев. Звонят в город. Вызывают спасателей.
— И часто это происходит?
Соврать? Или все-таки сказать правду?
Черт. Могу ведь и панику развести парочкой слов.
— Нуууу, — чешу затылок, взвешивая все «за» и «против». — Раз или два за сезон.
— Чего? — зажмуриваюсь, готовясь к самому страшному. Она ведь может и треснуть меня чем-то тяжелым.
Не вспомнит даже, как я ее до оргазма довел посреди столовой. Хотя сам остался неудовлетворённым. Твердый как камень член мне тогда ой как много дискомфорта принес.
Да и сейчас не меньше.
Тем более когда Аня так соблазнительно и дерзко губы прикусывает. Проводит ноготками по шее. Явно не осознанно, но от этого мне не легче.
Сидим в тишине. Аня не решается заговорить. В окно смотрит. Иной раз тяжело вздыхая.
Сам в голове прокручиваю нашу ситуацию. Пытаюсь решить сложную, мать ее, задачу. По спасению двух человеческих жизней.
— Ты не замерзла? — вижу, как ее передергивает. — Там плед есть. Можешь укрыться.
Обнимает себя руками и отрицательно мотает головой. Ну что за упрямая девчонка? Никогда не признается. Дурочка.
— Аня, не будь дурой, — злиться начинаю из-за ее отказа. — Еще не хватало тебе заболеть.
— Сам дурак.
Показывает мне язык, но все-таки плед на плечи накидывает.
Умница, девочка.
Снова молчание. Прямо гробовое.
Аккумулятор в машине потихоньку разряжается. Снег не тает. Часики тикают. Приближают нас к неминуемой погибели от холода.
— Давай поговорим, — поворачиваюсь к подрагивающей девушке.
— О чем?
С неохотой, но все же мне повинуется.
Да уж, не таким я себе представлял наше первое свидание.
— Нуууу, — задумываюсь. — хотя бы почему ты тогда сбежала?
А лучше ты, Шереметьев, ничего не мог придумать?
Мне же интересно.
— Не хотела… — тяжело вздыхает, упрямо глядя мне в глаза. — неловкости на утро. Мол все было классно, но тебе, детка, пора сваливать, — подражает моему голосу. — Тем более это был просто секс на одну ночь. После такого не бывает продолжения.
В чем-то она права. Но кое-где ошибается.
— Думаешь, что стала очередной зарубкой на моей кровати?
— Сам сейчас это сказал, — грустно смеется, качая головой.
— Считаешь меня обычным бабником?
— Да.
Грубо. Сильнейший такой удар в область сердца. Осколками сейчас поранюсь. И обвиню ее в моей гибели.
— Зря ты так, Анют, — наклоняюсь к ней, от чего она подбородок вверх задирает и смотрит на меня с вызовом. — Я способен на продолжение после секса на одну ночь.
— Да неужели?
Что это за скептицизм в ее голосе? Не порядок. Надо что-то с этим делать.
— Не убегала, могла бы увидеть.
Не выдерживаю. За талию ее хватаю, тут же к себе на колени усаживая. Вдыхаю запах ее волос. По нежной шейке языком провожу.
Боже! Она прекрасна. Как сладкая конфетка. Вкусная. Соблазнительная. Вызывающая пожизненную зависимость.
— Ну а что это?
Ерзает на мне, посылая возбуждающую волну прямо к изнывающему члену. Дружок радуется и вовсю бьется головкой об ширинку. Да я такой твердый, что моим агрегатом можно гвозди забивать.
И все из-за Ани Сибирской.
— Способ — нам обоим не околеть раньше времени.
— Хм.
Приму это за согласие. Тем более ее ручки уже ловко мне куртку расстегивают и пробегаются по ткани теплого свитера.
Хватаю ее за задницу, чуть приподнимая над собой. Аня откидывается на руль, громко простонав мое имя.
Зараза.
Блин. Снова эта одежда мешает. Не дает до тела добраться за считанные секунды.
— Анют, иди сюда, — притягиваю ее к себе.
В губы впиваюсь. Прикусываю. Лижу. С жадностью. Будто бы голодный, ненасытный зверь. Толкаюсь в ее рот языком, сплетаясь с ее. За шею сзади хватаю, удерживая на месте и слыша сладкий стон, сопровождающийся небольшой шалостью.
Аня запускает пальцы мне в волосы на затылке и чуть сжимает.
Чертовка изволила поиграть. Ну так я сейчас устрою ей игрища.
Стягиваю с нее куртку. Следом идет свитер и лифчик.
Соблазнительные девочки задорно подпрыгивают перед моим лицом. Тут же накидываюсь на них. Ласкаю языком. Оттягиваю. Кусаю.
— Саша!
Ох, малыш, ты так сексуально стонешь. Член готов взорваться сию же минуту. Он уже вовсю орет в истерике. Яйца напряжены. Жаждут освобождения. Немедленно.
— Идем назад.
Кивает, еле дыша.
Кое-как перебираемся на заднее сиденье огромного джипа. Тут же избавляемся от одежды.
Разгоряченные, заведенные в медленно остывающей машине. Но никто из нас этого не замечает. Нам важно другое. Почувствовать друг друга. Еще раз. Возможно, в последний.
— Ты будешь просто смотреть, — облизывается. — или уже что-нибудь сделаешь?
— Есть, мэм, — отдаю честь, подманивая ее к себе. — Садись на меня, Анют. Я же знаю, какая ты сейчас мокрая.
Подбородком на ее промежность указываю, где так соблазнительно блестят ее соки.
— Пошляк, — критикует, но все-таки повинуется.
Берет в руку мой чертовски твердый член и, помогая себе, вводит его в себя. Синхронный вздох удовольствия. Закатанные глаза. Ее руки на моих плечах. Резкий выпад. И вот я полностью в ней. В сладкой девочке своей Анютки.
Как же в ней тесно и узко. Настоящий рай.
— Черт! — сквозь сжатые зубы. — Пора устроить скачки.
И мы их действительно устраиваем.
Аня скачет на мне как истинная наездница. То полностью выходит, то опускается на член. Стонем. Кричим до хрипов. До оглушения.
Не выдерживаю этой пытки. Хватаю ее за бедра, прекращая движения.
Сам начинаю трахать. Грубыми, быстрыми толчками.
— О Боже! Да-да! Только не останавливайся. Прошу тебя!
— Никогда!
Целуемся, стукаясь зубами. Занимаемся животным сексом посреди завала снега. Вверх-вниз. Вверх-вниз.
Прыгает на мне. С каждым разом ускоряясь и сжимая меня мышцами влагалища.
— Саша, я… я…
— Знаю.
Опускаю руку на ее пульсирующий клитор. Вижу, как трахаю ее. Как вхожу в идеальную киску. От такого башню просто напрочь срывает.
Ласкаю ее. Тру мокрые складочки. В шею целую, оттягивая кожу. Оставляя там засосы.
Сам на грани. Еле сдерживаюсь. Но сначала надо ее удовлетворить.
— Кончай, детка!
— Ааааа! — орет, когда я пронзаю ее до самой матки. — Матерь Божья.