— Дорогой, давай не будем об этом, — мягко произносит Виктория Николаевна, бросая на дочь сочувственный взгляд.
— А что я такого сказал? — отпив из бокала, хмыкает. — Каролина знает свою роль. Предназначение женщины — быть хорошей женой.
В воздухе повисает заметное напряжение. Очевидно, Виктория Николаевна не согласна с таким раскладом, однако против слова мужа пойти не может.
— Семья — вот истинный смысл жизни. Жена — хранительница очага, мужчина — добытчик. Или я неправильно говорю?
— Правильно, дорогой, но…
— Хочешь сказать, ты несчастлива, Вика?
Глаза мужчины пронзают женщину насквозь и она, стушевавшись, успокаивающе ему улыбается, а потом изрекает:
— Счастлива, конечно.
— Вот и отлично, что все счастливы!
Ага, счастьем прямо искрит в воздухе.
Я постоянно смотрю на часы, отсчитывая время, которое будет достаточно приличным, чтобы вызвать Каролину на тет-а-тет, а затем удалиться восвояси.
Владимир Александрович продолжает распинаться о важности семьи, наследии, о сохранении традиционных ценностей, а вы все молча едим, слушая этот непрерывный монолог. Наконец-то, когда мужчина выдыхается и произносит последний тост, ужин подходит к своему логичному завершению. Я вежливо благодарю Королевых за ужин и «увлекательную» беседу, а затем, встав со стула, обращаюсь к Каролине.
— Выйдем? Поговорить?
— Конечно! — с кислой миной кивает девушка, вставая из-за стола.
Родители провожают нас многозначительными взглядами, а Владимир Александрович даже заговорщически мне подмигивает. Не думают же они, что я сейчас позову Каролину с собой в Лондон, в самом деле! А если и так, то их ждет разочарование. Я скорее откушу себе руку, чем позову с собой Каролину.
— Поднимемся в комнату? — выйдя из столовой, спрашивает Каролина, кивком головы указывая на лестницу.
— Нет, пошли во двор. У меня мало времени, не хочу задерживаться, —холодно отрезаю.
Девушка фыркает, но ничего не говорит. Лишь следует за мной.
Мы выходим во двор, я сворачиваю за дом к небольшому пруду с беседкой, но не сажусь. Остаюсь стоять, сложив руки на груди, и требовательно сверля Каролину глазами.
— Что, Долматов, пришел заступиться за свою толстушку?
Всем известно, что лучшая защита — это нападение.
Я сдерживаю в себе порыв схватить Королеву и встряхнуть так, чтобы ее куриные мозги встали на место. Сквозь сжатые зубы, рыкаю:
— Лучше оставь ее в покое.
— Или что? — вскидывает девушка горделиво подбородок, стервозно заламывая бровь.
— Мы же с тобой знаем, какая ты на самом деле «хорошая» девочка, — произношу ласковым тоном. Таким спокойным и елейным, чтобы она прониклась.
Испуг на ее лице неподдельный. Если и есть управа на эту гадину, то это ее отец. Его Каролина боится, как огня.
— Ты не посмеешь…
— Испытай меня, — снисходительно ухмыляюсь, отчего она судорожно сглатывает.
— Ты не можешь поступить так со мной, Дар! — срывающимся голосом произносит.
— Ты напрашиваешься.
— Она того стоит? Твоя эта подружка стоит того? Сколько лет мы знаем друг друга? Да мы же выросли вместе!
Глаза Каролины наполняются слезы, и я знаю что она на грани истерики. Вот только ее слезы меня не трогают. Не после того, как я увидел Полину в той раздевалке на грани нервного срыва.
— Ты знаешь ее имя, Каролина, — с нажимом обрубаю. — И Полину я знаю с первого класса. И ты знаешь, что я к ней неравнодушен. Если это была месть за унижение на вечеринке, то тебе стоило мстить мне! — на последних словах я не выдерживаю и срываюсь на крик.
— Не понимаю о чем ты… — испуганно бегая глазами по саду, бормочет, отступая от меня на шаг.
— Ну разумеется, — раздраженно закатываю глаза. Как же меня бесят эти ее ужимки! — Не притворяйся дурой, Королева. Тебе не идет.
— Ты все равно ничего не докажешь! — оборонительно бросает.
— Я и не собираюсь. Я просто хочу, чтобы до тебя дошло, что нам с тобой не по пути. Это во-первых, а во-вторых, я не дам Полину в обиду. Не вынуждай меня идти на крайние меры. Никаких больше выходок, ты поняла меня? — последние слова выходят резкими, отчего Каролина дергается, точно от пощечины.
— Я поняла тебя, Дар, — шипит, точно гремучая змея. Того гляди, ужалит. — Совет вам да любовь! Только когда тебе твоя дурочка надоест — не приходи ко мне.
Вообще-то я никогда и не приходил к Каролине сам, но, как вы успели заметить, она живет в своем мире.
— Об этом можешь не беспокоиться, — усмехаюсь. Да я скорее в ад провалюсь! Затем демонстративно приподнимаю руку с часами, смотрю на время и произношу: — мне пора. Надеюсь, мы друг друга услышали.
Я ухожу, не оборачиваясь. Уже завтра Дима-дарк-принц все почистит, и от нашествия ботов не останется и следа. Каролина не станет больше лезть к Полине. Почему я в этом так уверен? Потому что она знает, что мне не стоит переходить дорогу. И если она действительно не сумасшедшая стерва, то угомонится. А если нет… Что ж, тогда придется ей помочь обуздать ее сволочной характер. И да поможет ей Бог.
Глава 20
Полина
На следующий день от этих мерзких комментариев и сообщений остается только плохое настроение. Плохое настроение и косые, полные ненависти взгляды Каролины. Что ж, я ей отвечаю не менее яростными взглядами. В эти гляделки я тоже играть умею. И пусть дома я буду плакать в подушку, но ей виду не подам, что меня задело хоть одно ее действие.
Айдар писал вчера вечером, но я лишь коротко ответила, что в порядке. Больше мы не переписывались. Зато сегодня он словил меня перед вторым уроком. На первый, как вы понимаете, явиться не соизволил.
— Полина, я тебя хотел подвезти до школы, но ты уже ушла, — подходит ко мне сзади, когда я кладу книги в шкафчик.
От неожиданности подпрыгиваю и оборачиваюсь.
— Привет, — отзываюсь. — Да, мне нужно было найти Светлану Леонтьевну, чтобы пересдать тест. Она назначила нам перед первым уроком.
Воистину изверг, а не преподаватель! Кто спрашивается, назначает пересдачу на восемь утра? Почему нельзя сделать этого после уроков? Вероятно, потому что тогда сонные лица школьников не доставят ей удовольствие.
— Да, я слышал, — кивает головой Долматов. — Почему-то не подумал об этом. Ты как? — Айдар пристально всматривается в мое лицо, словно ожидает что я снова кинусь ему на шею и буду лить слезы.
— В порядке, — пожимаю плечами и отворачиваюсь, чтобы взять новые книги на следующие уроки. — Спасибо, что все убрал, — шепотом выдавливаю.
Знаю, что это он во всем виноват, но тем не менее считаю, что Долматов заслужил благодарности. В конце концов, сколько таких случаев, когда девчонки разругались из-за парня? Сплошь и рядом.
— Тебе не за что меня благодарить. Я… Ну ты знаешь… — неуверенно начинает, осторожно касаясь моей спины, отчего я дергаюсь и поворачиваю голову. Долматов судорожно сглатывает, зарывается пальцами в волосы и ерошит их, а потом на одном выдохе выпаливает: — я все уладил с Каролиной.
— Эмм… — в замешательстве таращусь на него.
Что, черт возьми, это должно значить?
— Я имею в виду, что абсолютно точно с ней покончил, — расправив плечи, более уверенным тоном заявляет.
— А, хорошо. Поздравляю, — сконфуженно улыбаюсь.
— Так… Может, мы тогда… Ну знаешь, сходим куда-нибудь?
— Снова зовешь на свидание?
— Ну типа того.
И вот что ответить? И хочется и колется, как говорится. Вроде бы и с Клюевым все решили, и с Каролиной, знаем же что запали на друг друга, но тем не менее…
— Давай отложим это на немного, ладно? — дотронувшись до руки Айдара, прошу.
— Хорошо, — неохотно соглашается. — Но это ведь не отказ? — с подозрением уточняет.
— Ты все равно не принимаешь отказа, Долматов, — со смешком парирую, на что он смеется.
— Как хорошо ты меня знаешь, сладенькая!
***
Первая репетиция по вальсу начинается после уроков. Нас собирают в актовом зале, где мы все разделяемся по парам, в ожидании тренера.
— Что, не будешь просить поменяться? — спрашивает у меня Долматов, игриво щипая за бок, отчего я подпрыгиваю и возмущенно на него зыркаю.
— А есть смысл? — преувеличено-тяжело вздыхаю.
— Бесполезно бороться с неизбежностью, Полина, — философски замечает Айдар, на что я закатываю глаза.
Вот именно. Он моя неизбежность. Как, черт возьми, от забыть, стереть из памяти, выбросить из жизни я оказалась тут, стоя с Долматовым практически в обнимку?
Тренером оказывается молодая женщина со стальным характером и острым языком, которая шутки возможно и понимает, но совершенно точно на них не настроена. Это становится ясно после того, как Долматов опустил пару грязных намеков, а Инга Олеговна совершенно невозмутимо их отбрила.
— А теперь становимся по парам! — хлопнув в ладоши, громко произносит Инга Олеговна.
Долматов, не растерявшись, поворачивает меня к себе лицом, сразу по-свойски пристраивая руки на моей талии.
— Отлично! Сейчас я хочу, чтобы вы были максимально собраны! Встаньте друг напротив друга… А теперь посмотрите друг другу в глаза и возьмитесь за руки. Почувствуйте контакт, энергию своего партнера. Вам должно быть комфортно друг с другом. Лучше все этапы стеснения преодолеть прямо сейчас, чтобы в танце вы были максимально раскрепощены.
— Может, сходим еще на одно свидание? — очень вовремя спрашивает Айдар.
Впрочем, зная этого прохвоста можно смело заявить, что он надеется застать меня врасплох.
— Когда я говорила отложим на немного, — это не означало на несколько часов, — усмехаюсь.
— Да, но ты сказала на «немного», — моментально находится парень. — Как насчет кино?
— Я люблю мелодрамы. Выдержишь?
— Ради тебя готов даже «Титаник» часами пересматривать, — смело заявляет.
— Какие жертвы, — иронично замечаю.
— Так что? — нетерпеливо переспрашивает.
— Посмотрим, — загадочно стрельнув в него глазами, с легкой улыбкой отвечаю.